ДНЕВНИКИ 1973-1983

иными словами, какую-то 'институционную' перемену? Думаю, что значит это – в контексте всего Евангелия – как раз обратное. Ибо Тот, за Кем мы следуем, не уходит , а приходит . И приходит, чтобы мы имели жизнь, и жизнь с избытком… То, что – для следования за Христом – нужно 'бро-

1 технические неполадки (англ.).

2 не так все просто! (фр.).

сить', Христос отождествляет с имуществом и семьей. И действительно, в падшем мире это те две тяжести, которые мешают человеку, связывают его, являются препятствиями следованию за Христом. Ибо они стали 'идолами'. Но потому-то и говорит Христос о них, что именно в извращении двух этих основных 'координат' жизни раскрывается вся глубина падения человека и мира, отпадения их от Бога. Ибо в том-то и все дело, что и имущество , и семья – от Бога. При сотворении мира Бог дает его во владение человеку ('яко царя твари…'), [делает] его – человека – имуществом. И при сотворении человека создает Бог жену , ибо нехорошо быть человеку одному. Но тогда в том и состоит падение (первородный грех), что мир как 'имущество' захотел человек для себя , а не для Бога, для жизни в Нем, и жену сделал объектом любви , оторванной от любви Божией, опять 'для себя'. Но вот Сам Христос отдает, бросает жизнь – но для того, чтобы воскресить ее, освободить от смерти, чтобы перестала она быть сама источником смерти, чтобы она, жизнь, воцарилась и была 'поглощена смерть победой'. Значит ли это, что Он зовет нас к самоубийству? 'Бросить' мир, раздать 'имущество', 'оставить' семью – все это значит тогда не отождествление их со злом, которое нужно 'отбросить', а значит освобождение и преображение их в то, чем и для чего создал их Бог. Как 'раздающий' свое имение по-настоящему богатеет, ибо снова мир – раздаваемый, отдаваемый – делает Божьим, так и 'оставление' семьи есть ее воскресение, очищение, преображение, а не 'уничтожение'. Ибо как могла бы Церковь совершать таинство брака, если бы брак был 'злом'? Но брак потому и таинство, что в нем совершается отдача его Богу, Христу, Духу Святому… Тут все свети, как и в призыве Христа – раздай, оставь… Все положительно , все свет – а не тьма и разрушение.

Суббота, 3 апреля 1982. Похвала Богородицы

'Le retour de Dieu'1 … О нем, этом retour, пишут все больше и больше и повсюду. 'Религиозное возрождение…' и т.д. Казалось бы, можно и нужно только радоваться. Но во мне нет радости. Вчера я писал о случае Williams'a. Но это совсем не единичный случай. 'Retour', который я вижу, это какая-то эмоциональная волна, псевдомистика, фанатизм, в пределе – ненависть. Ненависть к миру, ненависть к тем, кто думает иначе, сектантство, псевдостарчество, кликуши… А вне христианства – бегство в буддизм и тоже в какую-то тусклую мистику.

Причина этого 'возвращения Бога', конечно, – крах рационализма во всех его видах, крах того дурацкого оптимизма и утопий, к которым он привел. И вот – 'бегут в горы…' Бегут к любому credo, quia absurdum2 , к любому типикону или талмуду, к любой 'духовности'. И характерно – чем образованней человек, чем больше он вкусил 'позитивизма' и 'рационализма', тем более 'глупую' религиозность он выбирает. В Америке как грибы растут какие-то подозрительные 'скиты' и все разрастается совершенно бессмысленная 'харизматика'. И все это сразу обличает друг друга, старается переплюнуть друг друга. То же самое среди

1 'Возвращение Бога' (фр.).

2 верю, ибо это нелепо (лат.).

неофитов в России. Ставка на Православие, то есть на кликуш вроде Льяниной няни, которая ездила отдыхать 'на лоне Авраама природы'.

Все это не только не радостно, все это страшно. Все это сродни 'Темному лику' Розанова – та же атмосфера, тот же страшный накал, безрадостная, паническая апокалиптика.

И вот чего не понимают все эти 'неорелигиозники': да, рационализм, позитивизм, оптимизм – провалились, и провалились ни больше ни меньше как в служение диаволу. И, однако, в сущности своей они были порождены христианством. Христианство без разума, без 'света' разума – уже не христианство, а антихристианство. Отцы Церкви никогда не были против разума, и ни с чем христианство, Церковь не боролись так упорно, как с ложной мистикой, с псевдомаксимализмом: докетизм, манихейство, монтанизм, донатизм и т.д. Христианство – если сказать просто и точно – боролось с 'религией', с 'религиозностью в себе' и потеряло эту битву тогда, когда само себя – в Средние века – превратило в 'религию' (см. книгу Ле Гоффа о Чистилище). И именно этa крайность привела к крайности обратной – к 'рационализму' и чаду его – 'гуманизму'. Эту правду о себе христианство еще не раскрыло, ее, так сказать, не приняло. И вот теперь радостно приветствует 'религиозное возрождение'.

И как на фоне всего этого, на фоне этой тоски – удивительно, радостно, 'экзортически' звучал вчера акафист Похвалы: 'Радуйся еюже радость воссияет…' Как мало радости этой сияет над миром и как непрерывно мы сами изменяем ей.

Четверг, 8 апреля 1982

Во вторник – неслыханная, для апреля, снежная буря. И все до сих пор занесено, все белое, и стоит сильнейший мороз!..

Вчера утром – телефонный звонок из Чикаго, от Brace Rigdon, который в 1963 году 'подбил' меня написать 'For the Life of the World'. Теперь он высокий чин и в экуменизме, и в американском пресвитерианстве. Пресвитериане сейчас пересматривают – по его словам – свое учение о таинствах, особенно о крещении, и основное пособие их в этом пересмотре – моя 'Of Water and the Spirit'. Просит приехать в октябре на конференцию, на которой пересмотр этот будет обсуждаться 'на высоком уровне'. Говорит, что постоянно перечитывает мои книги, что они переменили, определили его богословское сознание и т.д. Такие 'утешения' – вот что странно – приходят ко мне, когда сам я, как в эти дни, недели – в унынии. В унынии от слухов, сплетен о моем якобы уходе из семинарии, чуть ли не отъезде в Париж… Я знаю, что все это вздор, но вот – нагоняет уныние, предчувствие какого-то (какого?) надвигающегося краха. Умом я знаю и понимаю, что все это даже хорошо, перст Божий, сбивающий гордыню, привычку 'быть важным', если не 'единственным', и даже чувствую своего рода 'освобождение'. Но вот 'ветхий Адам' во мне – огорчается и унывает. И тогда Бог 'утешает' – смотри, мол, не совсем зря ты жил, вот и пресвитериане…

Мученье, настоящее мученье над 'Евхаристией'. Как будто ясно мне то, что я хочу сказать, ясен образ . Но как только дело доходит до как – какие-то

сплошные тупики. Может быть, это на уровне – 'да никакоже коснется рука скверных…'

Нарастающее столкновение между Англией и Аргентиной. Как в сказке из прошлого: великобританский флот движется по направлению к Фолклендским островам, захваченным Аргентиной. Аргентина 'оскорбила честь' Англии, Англия борется за свою честь. Глупо сказать, но я испытываю радость. Когда в последний раз мы слышали о чести !.. А не о торговле и нефти. Словно вместо Фрейда и прочих психопатов читаешь старый, добротный 'авантюрный' роман. Все во мне – за Англию… И только боязнь: хватит ли у нее нервов?

Рассказы Л. о России, о Москве, Ленинграде, прогулках, поездках, церквах… И то самое – и у нее, и у меня – чувство. Близость, кровная близость России нам и, одновременно, ужас от нее…

Читаю книгу Н.Струве об Осипе Мандельштаме. Подлинно человек этот – свет во тьме. В 'Континенте' (36) рассказ некоего Козловского 'Красная площадь'. Интересно. Хорошо написано и т.д. Но все время чувство, что это 'под кого-то' (даже смутно чувствуешь, под кого, только не знаешь имени), что все это какое-то странное 'эпигонство'. У новой русской литературы – или это я так, предвзято чувствую – нет темы . И потому все – 'а lа'… То же самое я чувствовал, читая 'Метрополь', Битова и других.

Пятница, 9 апреля 1982

Конец Поста. Лазарь.

Ища сегодня одну цитату в Евангелии от Иоанна, прочел в прощальной беседе все утешения Христа. Они не увидят Христа и потому 'исполнися печали сердца ваши'. Но 'Я не оставлю вас сиротами, Я приду к вам…' и т.д.1. И как бы мгновенная молния: все в христианстве зависит от любви ко