Вчера – старый приход [в Коннектикуте]. В нем долго служил о. П[авел] Л[азор]. И все равно все то же самое: петиции прихожан (не говорящих по-русски) увеличить число чтений и пения на церковно- славянском языке, те же сплетни, та же бессмысленная борьба со священником, короче говоря – то же 'гетто', о котором я писал вчера. Какой-то абсурдный мир. Стена, которую ничто не пробивает. С другой же стороны – приходы, в которых как будто стена 'пробита', где, внешне хотя бы, все в порядке. И тут тоже какой-то тупик. Не потому ли это, что вне органического 'православного мира' Церковь воплотилась, да и не могла не воплотиться, – в приход , и это значит – в организацию , с точно определенным членством, необходимостью заботиться об 'имуществе', с властью, административными заботами и т.д.? Церковь стала организацией среди организаций, активностью среди активностей. Но она этим никогда не была. В первохристианский период, в эпоху отвержения ее миром она была эсхатологической 'реальностью' и никакой специфической 'мирской', то есть в мире, 'активности' не имела да и не могла иметь. Средоточием ее жизни была Евхаристия – таинство претворения не только хлеба и вина в 'небесную пищу', но и самого мира, самой жизни в нем – в предвосхищение, предвкушение грядущего Царства Божьего. Поэтому Евхаристия была таинством Церкви – Церкви как общины (синаксис), Церкви как любви (милосердие, агапи), Церкви как знания (Слово Божье), Церкви как 'исполнения' всего во Христе.

Затем наступила 'христианская эпоха'. Все в данном народе стали христианами, возникло 'мирянство' как новая форма христианской жизни. 'Мирянин' – это не тот, кто вне Церкви (как в раннем христианстве), а тот, кто, в отличие от 'клира', живет жизнью мира, его, так сказать, 'освящает' верой, знанием, молитвой и т.д. Освящение мира неотмирной верой, времени – эсхатологией, земли – небом. Церковь освящает мирянина – причащая его Царству Божьему, но тем самым освящая и его жизнь в миру, указывая ему – хотя бы в идеале – смысл жизни: 'Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте'. Да, Церковь стала храмом, культом, 'прикасанием мирам иным', но этот храм и этот культ – это 'касание', эта эсхатология – были отнесены к миру как откровение, дар, возможность 'новой жизни', знания самой жизни как нового творения.

Этот христианский мир, мир, Церковью 'сопряженный' с чаянием Царства Божия, на наших глазах пал. Но парадокс и трагедия этого падения, этого распада в том, что распался он как раз в ту самую меру, в какую сама Церковь отказалась от своей эсхатологической функции в нем, приняла участие в его 'активности', отождествила себя с этой активностью, стала буквально частью мира, его организации и деятельности.

'Секуляризация' мира началась как освобождение от 'Церкви' – не от веры, от 'клерикализма' – не от 'мирянства'. Но Церковь-то в том и виновата, что она в каком-то смысле уничтожила 'мирянство'. Уничтожила, с одной стороны, превратив их в 'клиентов' клира, а клир в жрецов, обслуживающих

их 'духовные нужды', с другой же – потребовавши от них 'религиозной' деятельности, сделав их 'обслуживанием' нужд Церкви, членами 'церковной организации'.

Вот, следовательно, два полюса мирянской психологии , особенно очевидные в диаспоре, то есть там, где отсутствуют даже 'развалины' органического христианского мира.

(а) Это, во-первых, психология 'клиента', самого решающего, что ему от Церкви нужно и в каком виде. Он может хотеть и того, чтобы 'Церковь' была его связью с родиной, детством и т.д., и того, наоборот, чтобы она была, скажем, 'стопроцентно американской'. Он хочет либо 'русской' – полуночной Пасхи, либо 'карпаторосской' – с обедней в пасхальное утро и т.д. ad infmitum1 . А так как он 'клиент', за все платящий и содержащий на свои средства 'обслуживающий' его клир, то всякое сопротивление клира, ссылки на какие-го непонятные и никому не нужные 'правила' и на 'дисциплину' кажутся ему, клиенту, абсолютно ненужными, злой волей священника, проявлением его 'властолюбия'.

(б) Это, во-вторых, психология 'церковного активиста' – 'помогающего' Церкви, активного члена организации. Это Церковь ему сказала, что суть его мирянства – в 'обслуживании' им нужд Церкви, что он должен 'помогать' Церкви. Вот он и помогает. Поскольку, однако, 'работа' эта главным образом 'административная', 'хозяйственная', 'финансовая' – он не понимает, почему 'клир' должен руководить ею…

Целью Церкви стала сама Церковь, ее организация, ее 'благосостояние', ее 'успех'.

Суббота, 1 мая 1982

Продолжение. Западная Церковь участие в жизни 'мира' поняла как 'клерикальную власть' над миром, когда же 'мир' власть эту отверг – она прибегла к прямому участию в политике : сначала 'правой', потом 'левой'. Но это участие обрекает христианский Запад на своего рода шизофрению. Ибо та 'политика', в которой Церковь принимает участие, так сказать, a part entiere2 горизонтом своим имеет – и не может не иметь – только 'мир сей'. Эсхатология тут сведена к утопии, но утопия с христианской точки зрения есть не только ошибка, но и ересь , подлинная ересь нашего времени. Ересь тем, что ударение в ней перенесено с личности, с человека на 'структуры' – общественные, идеологические и т.д. Не случайно те христиане, что всецело отдаются утопии и борьбе за нее, принимают марксизм, 'исходят' в своем поведении из 'классовой борьбы', одним словом – целиком принимают идейно-эмоциональную сущность 'утопизма'. Подлинная христианская эсхатология здесь не только замалчивается, но и отвергается, но и обличается как постыдное пятно на исторической Церкви. Эсхатологическая сущность и функция Церкви ('в мире сем, но не от мира сего') замалчивается, и Церковь постепенно отождествляется с одним из средств в борьбе за 'свободу, равенство и братство', за защиту 'третьего мира', за любую 'утопию', написанную на тех или иных 'знаменах'.

1 до бесконечности (лат.).

2 в полной мере (фр.).

Православным этот уход в 'борьбу' и в 'утопию' остается чуждым. Но опять-таки не потому, что они остались верными эсхатологической антиномии христианства, а из-за постепенного перерождения Православия либо в клерикальную, ритуальную и магическую 'религию', либо же в мироотвергающую 'духовность'. Под 'клерикализмом' я разумею здесь не власть клира над мирянами (этой власти клир давно уже не имеет), а ту сосредоточенность на 'церкви' и 'церковности', на 'администрации' и пр., о которой я писал вчера. Целью христианской общины становится она сама. И не случайно так модно сейчас дебатировать вопрос о 'lay ministries'1 , о мирянах как своего рода разбавленном, разведенном 'клире'. Чем занимаются церковные 'центры': синоды, департаменты и т.д.? 'Церковными делами': дипломатией, финансами, назначением и переводом клириков и т.д. Откуда бездонная скука и нищета церковной 'прессы': из сведения 'содержания' церковной жизни к торжествам, юбилеям, собраниям и т.д.

Мой вечный вывод: если не вернутся богословие, церковность, духовность и т.д. – к подлинному христианскому эсхатологизму (а признаков возвращения этого я не вижу нигде ), то суждено нам не только оставаться гетто , но и претворять себя, Церковь и все ими заключаемое в духовное гетто… Начинается же – и это мой второй вечный вывод – возвращение это с подлинного разумения Евхаристии – таинства Церкви, таинства новой твари, таинства Царства Божьего. Здесь альфа и омега христианства.

Среда, 5 мая 1982

Война между Англией и Аргентиной. Настоящая война. Уже сотни погибших… Опускаются на дно величественные, сказочные крейсеры… Все в этой войне как-то нереально , словно страшный сон…

Если взглянуть на нашу, весной цветущую, планету, выходит так: кровь и мрак в Иране, кровь и мрак в Афганистане, кровь в Ливане, кровь в Палестине, террор в Польше, большевизм в России, сумасшедший Каддафи в Ливии, война в Сахаре, война в Южном Атлантическом океане, террор в Центральной Америке. И спокойные, рациональные советы обо всем этом в передовицах 'Нью-Йорк тайме': сядем и поговорим в духе компромисса, и все образуется… Ах да, забыл еще армянское подполье, решившее перебить всех турецких посланников в мире.

Что реально ? Все перечисленное выше или же вот этот момент? Пустой, залитый солнцем дом, деревья в цвету за окном, далекие белые тучки, плывущие по 'лазури', тишина моего кабинета, безмолвного присутствия – дружеского, радостного – книг на полках.

Вы читаете ДНЕВНИКИ 1973-1983
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату