Вчера – старый приход [в Коннектикуте]. В нем долго служил о. П[авел] Л[азор]. И все равно все то же самое: петиции прихожан (не говорящих по-русски) увеличить число чтений и пения на церковно- славянском языке, те же сплетни, та же бессмысленная борьба со священником, короче говоря – то же 'гетто', о котором я писал вчера. Какой-то абсурдный мир. Стена, которую ничто не пробивает. С другой же стороны – приходы, в которых как будто стена 'пробита', где, внешне хотя бы, все в порядке. И тут тоже какой-то тупик. Не потому ли это, что вне органического 'православного мира' Церковь воплотилась, да и не могла не воплотиться, – в
Затем наступила 'христианская эпоха'. Все в данном народе стали христианами, возникло 'мирянство' как новая форма христианской жизни. 'Мирянин' – это не тот, кто вне Церкви (как в раннем христианстве), а тот, кто, в отличие от 'клира', живет жизнью мира, его, так сказать, 'освящает' верой, знанием, молитвой и т.д. Освящение мира неотмирной верой, времени – эсхатологией, земли – небом. Церковь освящает мирянина – причащая его Царству Божьему, но тем самым освящая и его жизнь в миру, указывая ему – хотя бы в идеале – смысл жизни: 'Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте'. Да, Церковь стала храмом, культом, 'прикасанием мирам иным', но этот храм и этот культ – это 'касание', эта эсхатология – были отнесены к миру как откровение, дар, возможность 'новой жизни', знания самой жизни как нового творения.
Этот христианский мир, мир, Церковью 'сопряженный' с чаянием Царства Божия, на наших глазах пал. Но парадокс и трагедия этого падения, этого распада в том, что распался он как раз в ту самую меру, в какую сама Церковь отказалась от своей эсхатологической функции в нем, приняла участие в его 'активности', отождествила себя с этой активностью, стала буквально частью мира, его организации и деятельности.
'Секуляризация' мира началась как освобождение от 'Церкви' – не от веры, от 'клерикализма' – не от 'мирянства'. Но Церковь-то в том и виновата, что она в каком-то смысле уничтожила 'мирянство'. Уничтожила, с одной стороны, превратив их в 'клиентов' клира, а клир в жрецов, обслуживающих
их 'духовные нужды', с другой же – потребовавши от них 'религиозной' деятельности, сделав их 'обслуживанием' нужд Церкви, членами 'церковной организации'.
Вот, следовательно, два полюса
(а) Это, во-первых, психология 'клиента', самого решающего, что ему от Церкви нужно и в каком виде. Он может хотеть и того, чтобы 'Церковь' была его связью с родиной, детством и т.д., и того, наоборот, чтобы она была, скажем, 'стопроцентно американской'. Он хочет либо 'русской' – полуночной Пасхи, либо 'карпаторосской' – с обедней в пасхальное утро и т.д. ad infmitum
(б) Это, во-вторых, психология 'церковного активиста' – 'помогающего' Церкви, активного члена организации. Это Церковь ему сказала, что суть его мирянства – в 'обслуживании' им нужд Церкви, что он должен 'помогать' Церкви. Вот он и помогает. Поскольку, однако, 'работа' эта главным образом 'административная', 'хозяйственная', 'финансовая' – он не понимает, почему 'клир' должен руководить ею…
Целью Церкви стала сама Церковь, ее организация, ее 'благосостояние', ее 'успех'.
Продолжение. Западная Церковь участие в жизни 'мира' поняла как 'клерикальную власть' над миром, когда же 'мир' власть эту отверг – она прибегла к прямому участию в
1 до бесконечности (лат.).
2 в полной мере (фр.).
Православным этот уход в 'борьбу' и в 'утопию' остается чуждым. Но опять-таки не потому, что они остались верными эсхатологической антиномии христианства, а из-за постепенного перерождения Православия либо в клерикальную, ритуальную и магическую 'религию', либо же в мироотвергающую 'духовность'. Под 'клерикализмом' я разумею здесь не власть клира над мирянами (этой власти клир давно уже не имеет), а ту сосредоточенность на 'церкви' и 'церковности', на 'администрации' и пр., о которой я писал вчера. Целью христианской общины становится она сама. И не случайно так модно сейчас дебатировать вопрос о 'lay ministries'
Мой вечный вывод: если не вернутся богословие, церковность, духовность и т.д. – к подлинному христианскому
Война между Англией и Аргентиной. Настоящая война. Уже сотни погибших… Опускаются на дно величественные, сказочные крейсеры… Все в этой войне как-то
Если взглянуть на нашу, весной цветущую, планету, выходит так: кровь и мрак в Иране, кровь и мрак в Афганистане, кровь в Ливане, кровь в Палестине, террор в Польше, большевизм в России, сумасшедший Каддафи в Ливии, война в Сахаре, война в Южном Атлантическом океане, террор в Центральной Америке. И спокойные, рациональные советы обо всем этом в передовицах 'Нью-Йорк тайме': сядем и поговорим в духе компромисса, и все образуется… Ах да, забыл еще армянское подполье, решившее перебить всех турецких посланников в мире.
Что