И у нас подозрение, что она нелегал… Нет, она заперлась в ванной.
Так, пора… Я отперла и выскочила, меня никто на выходе не встречал, бросилась к двери, ага! Заперто! К окнам! У… Мультилок! Загнанной крысой я обернулась к мужчинам, сидя наблюдавшим за мной, надеюсь, выражение моего лица было страшным…
— Успокойся. Я блефовал, — сообщил Радж без обычного ерничанья.
— Тебе лучше все нам рассказать, — сказал Вольнов.
— Да! А может это вам лучше все рассказать!? Откуда у аспирантов-заучек такие навыки, а!? Почему второзначный толсин ходит в кольчуге!? А? Вы первые, господа!
— Ты не в том положении, чтобы качать права! — стал брать на горло Радж.
— А вы в том! — съехидничала я, — Сдадите, и я вас сдам! Ясно?
Радж собрался было давить дальше, как раздался голос толсина.
— Давайте не будем ссориться, мы все в одной лодке, — сказал он.
— Я в этом не уверен, — ответил Вольнов и посмотрел на меня.
Я сделала вид что сдалась, подошла и плюхнулась на диван.
— Я должна была учиться, уже сдала экзамены, но дома… В общем не нашлось денег заплатить за первый семестр, а домой возвращаться было уже нельзя. Мои родственники вышли на местных… дельцов и те помогли мне с документами, я вроде бы и есть, но меня вроде бы и нет. Я жила с Шинэ Тхе, она была неплохим человеком, но цеплялась за каждую кредитку… но понятия о чести у нее были, она б никогда меня не сдала.
Я пожала плечами, показывая, что мне больше нечего рассказать.
— Местные дельцы это кто? — спросил Вольнов.
— Не скажу, — отрезала я.
— Да? А может это именно они все это заварили? — со злостью настаивал он.
— Очень удобно обвинять тех, кто поломал ваши планы, вашу карьеру, во всех грехах, — сказала я, — но синто помешаны на своей родине. Человек, помогший мне — преступник-контрабандист, но он обиняками высказал пожелание, что б я осмотрелась и узнала как можно больше об убийствах, собственно, поэтому я пошла на такой риск, как устроится на место Шинэ.
— А может быть он хочет поучаствовать в дележке неизвестного нам пирога? — парировал Вольнов.
— Может. А может, хочет, чтоб убийцу нашли и опять наступили тишь да гладь.
— Так сколько времени ты здесь? — сменил тему Радж.
— Ну, вот уже восемь месяцев…
— А лет тебе сколько?
— А что? — опять окрысилась я.
— Да не поймешь, по уму — семнадцать, по внешности — двадцать пять.
Я смотрела на него открыв рот, глаза наливались слезами.
— Хам, — проронила я и отвернулась, — Пожил бы как я, я б на тебя посмотрела, — тихо произнесла я. — Мне девятнадцать, — сказала я, моргая чтоб затолкать слезы обратно.
Мой спектакль возымел действие, Вольнов бросил на Раджа укоряющий взгляд, и тот немного смутился. Похоже, я вообще молодец, они окончательно поверили, что я не синто. Больше всего меня теперь волновал Тянь, я привыкла к его приклеенному ко мне взгляду, но что у него на уме понять было абсолютно невозможно.
— Йинао Тянь, ваша очередь, — сказала я, — с ними, — я кивнула на русов, — и так все ясно.
Орхидея ожила и молча зашевелилась, он встал, подошел и опустился передо мной на колено, все это под ошарашенными взглядами русов и меня. Здоровой рукой он подобрал волосы и показал метку между ухом и затылком, небольшую, с фалангу моего пальца, это был иероглиф, написанный в старом стиле, с завитушками. Я присмотрелась.
Отрицание воли…отсутствие собственной воли…РАБ???
Сработали вбитые рефлексы, мое лицо вместо того чтобы выразить удивление расслабилось, но Тянь успел уловить переход от обдумывания к расслаблению и все понял. Мы обменялись взглядами «Я знаю, что ты знаешь».
— Я ничего не понимаю в этих завитушках, — произнесла я.
— Я понимаю, — Радж подался к нам, но Тянь встал, готовый обороняться.
— Сядь, Радж, — посоветовал другу Вольнов. — Расскажите нам, уважаемый.
— Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал.
Мне вдруг подумалось, что все мы здесь желторотики, и что будь среди нас профессионал, хоть тот же Крутецкий, то каждого бы расколол, как орех, вытащил бы все тайны.
— Господа, уже второй час ночи, — произнесла я, и тут мой пустой желудок взвыл так, что Тянь вздрогнул и обернулся. — Я хочу есть и спать, — тихо закончила я.
Радж, спасибо ему большое, молча пошел на кухню.
— Давайте все же попытаемся разработать план действий, — предложила я. Йинао не вернулся в кресло, а сел рядом со мной на диван, как бы присоединяясь к моим словам.
— Я считаю, что это все творят синто, чтоб подставить своих, — сказал Вольнов.
Я вздохнула.
— Если использовали карточку патрульного, то вариантов два — или это был сам патрульный, у которого ссохлись мозги и он пошел против собственной семьи, или человек, укравший карточку, шантаж патрульного приравняем к краже. Во втором случае у нас два варианта, карточку заполучил либо синто, тоже с ссохшимися мозгами, раз стал действовать против своих, либо не синто. Вольнов, — я наклонилась к нему, — вы ж не думаете, что все здесь, на островах, такие же дилетанты, как мы с вами. Если есть мелочь, значит, может быть и крупная рыба.
— А она права, — донеслось из-за спины, Радж принес какие-то тушеные овощи, не столь аппетитные как рис, но я была готова съесть и их.
— На. Ничего больше нету, — сказал он, давая в руки тарелку, я тут же принялась за еду.
— Почему все вы так уверены, что синто не пойдут друг против друга? — раздраженно спросил Вольнов.
— Их так воспитывают, — отозвался Тянь.
— Я не уверена, — в свою очередь ответила я, прожевав, — просто вариант, что это не синто куда более вероятный.
— Угу, — поддержал меня Радж.
— Ладно, завтра, уже сегодня, проверяем людей из списка. Подозрительных обсудим. Дальше что?
— Может у меня получится что-то нарыть, — неуверенно сказала я, — ничего не могу обещать.
— А где рыть будешь? — деловито спросил Радж.
— Где надо, — огрызнулась я, — и не вздумайте устраивать слежку, иначе всем будет… дерьмово.
— Ладно, — согласился Вольнов, — На вас не рассчитываем пока, — сказал он хину, — Проблем с врачами не возникнет?
— Нет, скажу, что травмировался на спарринге.
Я почти все съела, маленькая порция и несытная. Надо встать пораньше, чтоб успеть застать Мейко, расспросить его и послать за едой. Стоит ли его будить сейчас, вызванивая, чтоб он провел меня в общежитие или остаться здесь? Пожалуй, можно и остаться, русы настроены миролюбиво, а Радж смотрит на меня с неприкрытой жалостью. Метнула на него злой и гордый взгляд — отвернулся. Хорошо хоть толсин, придя к своим каким-то выводам, перестал на меня пялиться, думать о его рабской метке не хотелось совершенно, а придется.
— Ну что, встречаемся завтра вечером, после закрытия «Пивной кружки»? — спросил Вольнов. — Придете? — это уже персонально хину, тот молча кивнул и встал, чтоб уходить, бережно опустив больную руку, он протянул здоровую мне. Я в удивлении посмотрела на него, он что, хотел чтобы я ушла с ним? Тем
