он прежде всего в голове и в поведении. Красивым малышкам не хватало нервной встряски, оживившей бы их сыто-животное существование. Но я их надежды не оправдал. Посмотрев, что я не ведусь на дешевку, в бой пошли хозяйки жизни — томные и властные, не представляющие, как им можно отказать. С этой категорией пришлось быть предельно вежливым и аккуратным, отказывая так, чтобы не задеть. Такая порода получает одинаковое удовольствие, что от завоевания мужчины, что от растаптывания неугодного.
На пятый день было затишье на «личном фронте», но я умудрился выиграть довольно крупную сумму в казино, чем вызвал пристальное внимание к своей особе со стороны хозяев заведения. Причем ситуация была просто анекдотична: поставив как всегда наугад среднюю сумму я получил крупный выигрыш, посчитав, что и так дразню местное СБ постоянными небольшими выигрышами, поставил все не глядя, чтоб «сдать», но опять выиграл — крупье радостно, будто самому себе, в несколько заходов передал на лопаточке фишки. Подумав, я решил, что в третий раз уж точно не выиграю, и опять поставил все на одну цифру. Выиграл. Счастливый крупье сгреб все в мою сторону и с извинениями удалился, на его место встал другой, и я оказался пред дилеммой — продолжать игру и «сдать» выигрыш было бы совсем нелогично и даже подозрительно; а уйти, унеся с собой сумму, покрывавшую мое месячное пребывание в отеле, значило серьезно подергать за усы СБ. Я с вежливой улыбкой понес свой поднос к ближайшей кассе, все работники казино радовались моему выигрышу как своему собственному, может, каких-то игроков это и успокаивало, меня же наоборот напрягало.
После обеда пришлось мило «случайно» побеседовать с одним джентльменом
— Говорят, вы ни разу не проиграли? — с улыбкой обратился он ко мне, когда мы оба брали фишки в кассе.
— Нагло врут, — в том же тоне отозвался я.
— Но ведь из казино вы каждый раз выходите богаче, чем зашли, — и он указал на мою карту, на которой был ровный столбик ярко-зеленых цифр. На картах-счетах для стимуляции игроков, фиксировались выигрыши за посещение: если они превышали сумму взятых фишек, то обозначались зеленым, если были меньшими, но не на много, то желтым, если проигрыш был провальным — ничего не писали.
Я глянул на свою карту и усмехнулся.
— Мы всегда получаем то, в чем не нуждаемся.
— Впервые вижу человека, не нуждающегося в деньгах.
Пришлось вежливо рассмеяться:
— Вы крайне невнимательны, достаточно лишь оглянуться.
Мой собеседник оценил шутку, и мы разошлись.
Ко мне приставили «прилипалу» хорошенькую девушку-веселушку, она ставила на то же что и я, болтая без умолку. Позиционировала она себя как «пэта», только ведь хозяева не отпускают своих игрушек в казино самих, ведь те могут заиграться, потратить лишнее или присмотреть себе другого хозяина. Нет, любимец и его счастливый владелец всегда вместе — таковы правила игры, а эта девушка была сама, да и дурочку изображала уж очень усиленно. Стараясь соблюдать дистанцию, дабы веселушка не подцепила на меня ничего лишнего, я тем не менее перебрасывался с ней ничего не значащими фразами, никак не проявляя раздражения по поводу ее «прилипальства». После того посещения на моей карточке опять появилась зеленая цифра-обман, по моим подсчетам если я и выиграл что-то, то этого хватило бы лишь на один коктейль.
На шестой день активизировался «личный фронт» опять пошли предложения, но куда более аккуратные — невербальные. Хозяевам жизни невместно завоевывать любовников, те должны сами падать к ногам штабелями. Пристальный взгляд то одного, то другого мужчины без возраста с ухоженным подтянутым телом… Достаточно вскинуть бровь и еле заметно отрицательно покачать головой, чтобы предлагающий уставился куда-то вбок или поверх меня. Они мне напомнили Гифти, которая щурилась и отворачивалась, якобы следя за кем-то, когда я называл ее «дурой ушастой». Опять ресторан, опять казино, опять небольшой выигрыш, снова ресторан, пришлось заставить себя идти в уже опостылевший игровой зал, решив, что завтра сменю тактику и вместо того чтобы продолжать торчать в одном и том же казино, обойду близлежащие. Покрутившись недолго в зале, я сбежал на смотровую площадку, океан сегодня был на удивление тих и ласков. Никаких разрядов и молний, всего лишь волны одна за другой накатывались на нашу иглу. Минут через десять мое созерцательное уединение было прервано старым знакомцем из порта, он опять заговорил без приветствий:
— Такое бывает достаточно редко и недолго, раз в двадцать — двадцать пять стандартных суток и длится не более восьми часов. Я обожаю это время, за ним следует Буря, грандиозная Буря от которой барьер начинает тихонько выть и этот звук щекочет нервы сильнее грохота волн и грома разрядов.
Говоря это, он подошел вплотную, нарушая правило «блюсти свое личное пространство и не нарушать чужое» заложенное у большинства на уровне инстинктов.
— Придёте посмотреть? — голосом полным интимности поинтересовался он.
Я отрицательно качнул головой:
— Нет. Буду сладко спать в своей уютной кровати.
Брюнет расхохотался.
— Вы удивительный зануда и рыбья кровь, — с какой-то отеческой ласковостью произнес он, и положил ладонь на мою руку. Я стоял опираясь на поручень, чуть подавшись вперед. Пришлось выразительно глянуть на чужую конечность, мол «Что ЭТО?» Не подействовало.
— Вы нарушаете правила игры, — ледяным тоном обронил я, убирая руку.
— Играя по чужим правилам, трудно выиграть, — ответил он.
— Не соблюдая их — наблюдаешь из капсулы катапульты, как твой флаер вспахивает землю, — парировал я и развернулся, чтоб уйти.
— А жизнь научила вас соблюдать правила, да? — раздалось мне в спину, — Ваше тело лечили прекрасные специалисты, но ведь и я спец. Ваша кожа до сих пор неодинаково реагирует на перепад температур, могу предположить, что на вас места живого не было.
Я сделал пару шагов назад приближаясь вплотную, и прорычал:
— И на что вы рассчитываете, напоминая мне о моих прошлых «неприятностях»?
Меня достал этот озабоченный любитель бушующих стихий, но сказать именно то, что хотелось, я не мог — мне придется еще как-то с Абелем «знакомиться», и я не могу заявить о себе как о чистом «гетеро». Увы.
— На то, что вы поймете: раз я проявил такие внимание и наблюдательность, то буду проявлять их дальше. — Его голос был по-прежнему ласков. — Я смогу дать то, что тебе нужно.
Я чуть отстранился и сделал вид, что успокаиваюсь.
— Хорошая попытка. Если бы я действительно нуждался в понимании, внимании и любви, то безусловно вы бы получили желаемое. Но! Я нуждаюсь лишь в покое и одиночестве.
Я развернулся и ушел, на этот раз реплик в спину не последовало.
Вот что странно, во время разговора я был спокоен, хоть и изображал контролируемый гнев, а сейчас во мне нарастала настоящая злость, вызванная запоздалым ощущением, что меня вываляли в грязи. Если бы мог, ох, как бы я врезал этому кожнику-психологу, изображавшему доброго папашу. Руки сами сжались в кулаки, а сердце забилось в адреналиновом коктейле.
Плохо. Нельзя так терять контроль над собой. Добравшись до номера, я привел в порядок разбушевавшиеся эмоции и успокоил рвавшееся в бой тело.
Всю ночь до утра бушевал шторм, но это не помешало мне отлично выспаться.
Опять бассейн, опять плотный второй завтрак и посещение «не своего» казино — пусто, в последний момент решил заглянуть в «свой» зал…
Ну надо же! Никогда не думал, что буду так радоваться при виде этой гадкой рожи. Абель почти не изменился, все те же светлые патлы и физиономия а-ля падший ангел, разве что манеры и мимика стали спокойнее и властнее. Он перестал быть смертником-шутом, и на первый план вышли хищность и хитрость. Эпитет «змееныш» к нему уже был не применим — передо мной сидела взрослая опасная змея.
Он как раз проиграл последние фишки, что у него были, и задумался брать ли новые. И тут его взгляд наткнулся на меня.
