Я скривился, но мой собеседник не увидел этого. Дедушки Синоби на него нет! Он, видите ли, променяв первую детскую любовь на карьеру, возомнил себя великой проституткой. Дедушка б ему за пару-тройку вирт объяснил, что не надо выдумывать проблемы и поводы для самоуничижения на пустом месте, а надо радоваться тому, что есть. Не факт, что после этого КарСве стал бы меньше трахаться, но мотивация поменялась бы точно.
— Ладно. Все понятно, — сказал я, — кроме одного: что Лодзь тут делал?
КарСве, отвернувшись, смотрел в стену. Сказать он ничего не мог, я ведь могу писать наш разговор, но молчание было красноречивее всех слов. Я взял его за подбородок и повернул лицо к себе, он уставился, удивленный моей фамильярностью.
— Ты желаешь ему зла? — неслышно, одними губами спросил я.
Он отрицательно замотал головой. Мда, похоже, я переоценил его умственные способности.
— Так вышло, — тоже беззвучно ответил он, — Я не буду встречаться с ним больше.
Ага, значит все же не идиот.
— Мда, с тобой поговорил — все равно, что мелодраму посмотрел, — произнес я вслух, несколько желчно, — А теперь иди и не мешай мне учиться.
— Странный ты, Викен.
— А ты не странный?
КарСве невесело хмыкнул
— Ну да…
Открыв дверь, он оглянулся и обронил
— Спасибо.
Я пожал плечами, мол, не за что — в парке я поступил, так как считал правильным и не учитывал ничьи интересы.
На следующий день в кафе синеволосая девчонка взахлеб рассказывала подружкам
— Какого я красавца встретила… мммм… Глаза узкие раскосые… Серые! Нет, стальные!
«Йооой, и вправду от женщин все несчастья», — подумал я, — «Как впрочем, и всё счастье».
Я подошел и приобнял синеволосую
— Забудь…
— А? ВикА, ты это про что?
— Про стальные глаза, — саркастично отозвался я.
— А ну, а ну! Рассказывай и быстро! — в ее глазах загорелся охотничий азарт, легко верилось, что если я тут же не признаюсь, мне начнут выламывать пальцы. Шучу.
— Рассказывать… Да нечего собственно. Просто этому молодому человеку одна не в меру милая, но недоученная особа потопталась на сердце, совершенно случайно и не со зла. И я бы не советовал столь милой девушке, как ты, проверять на себе скорость его отходчивости, потому что еще вчера он был весьма негативно настроен против всех девушек. Конечно же, он отойдет, только вот когда?
— Имя ты, конечно же, не скажешь, — задумчиво произнесла синеволосая кошечка.
Я мило улыбнулся, давая понять, что она угадала. Все девчонки, а их было за столом трое, оценивающе присматривались ко мне.
— Ему пятнадцать! — отомстила синеволосая за дурную весть. Ее подружки тут же потеряли ко мне всякий интерес.
— Кстати, — я не спешил ретироваться, — вчера такой смешной случай приключился.
Девочки уставились с видом «Ты еще здесь?»
— КарСве прошмыгнул мимо по своим делам, а за ним Эскудо-Гендель, — девчонки тут же навострили ушки, — и как прицепился ко мне с непрозрачными намеками, мол, у меня тайная встреча с нашим «всеобщим любимцем». Я лишь посмеялся и озвучил факт, что он следит за КарСве и пытается быть в курсе его личной жизни… Что тут началось… Брызги слюной и все остальное…, в конце-концов, меня ждали, я развернулся и ушел.
Девчонки многозначительно переглянулись.
— Ну ладно, красавицы, всего доброго…
— А говорят, мужчины не сплетничают, — донеслось мне в спину ехидным голоском. Синеволосая зараза.
— Конечно же нет, — я выдал утрированное непонимание и возмущение, — Они делятся информацией, — назидательно окончил я.
Наградой мне был веселый смех. Эти неугомонные создания растрезвонят весть о том, что перворанговый Эскудо следил за КарСве, которого якобы в упор не замечает. Мелкая пакость успешно осуществлена.
Через пару пятидневок я и думать забыл об этом инциденте — история Земли изначальной заслоняла все, когда ко мне на тренировке подошла Киото-Грин, она напоминала котенка вздыбившего шерсть и выгнувшего спинку.
— Приветствую. Некоторые особы, распускают слухи, — начала она без предисловий, — что ты застукал Эскудо-Генделя следящим за Карааба-Свентсоном. Это так?
— Хм… И да и нет — это интерпретация фактов, — ответил я.
— Вот как? И каковы факты? — тонкая, изящная, черноволосая красавица с явной примесью азиатской крови была готова защищать всех входящих в ее круг — круг перворанговых послов.
Я пересказал ей слово в слово наш разговор с Эскудо, опустив, правда, свои последние реплики.
— И вы готовы повторить это ему в глаза? — выбросила она свой последний козырь.
— Конечно, — мягко ответил я. Киото погрустнела, она поверила мне и поняла, что Эскудо несколько не такой, каким кажется, по крайней мере — он врет в мелочах.
— Зачем вы рассказали об этом? — ага, хороший вопрос: почему я выставил в невыгодном свете своего коллегу по цеху так сказать.
— А я не видел и не вижу причин скрывать подобную информацию, — довольно жестко ответил я.
— Понятно.
— Что вам понятно? — еще жестче спросил я. Мы смотрели друг другу в глаза, меряясь взглядами.
— Первое, — начал я, — не пойман — не вор. Второе, пойман — так отвечай за поступки. А поймали Эскудо. Не Караабу.
— Да он кошка блудливая! — выпалила она.
— Да, — согласился я, — И что меня удивляет больше всего, так это то, что он еще успевает учиться и даже выбился в десятку лучших в своей семье. Вы же не будете утверждать, что ВСЕ свои успехи, включая ежемесячное тестирование, он получил через постель?
Это было подобно холодному душу, очевидно, она не задумывалась о том, что КарСве учится и учится неплохо и сейчас, по ее растерянному виду было видно, что она корит себя за такую «близорукость».
Что-то пробубнив вместо прощания, Киото скрылась. А я остался в некотором раздражении от того, что на меня уже можно вешать табличку «Адвокат Карааба-Свентсона». Всё. Надоели.
Я полностью погрузился в учебу и выстроил свой график так, чтобы меня ничто и никто больше не отвлекал. К положенному сроку я был допущен к экзаменам и получил очередной диплом. Впереди было последнее полугодие у Синоби, о котором я думал с заметной слабостью в коленках, сестра, так та вообще не скрывала паники, ища у меня поддержки.
Но мы напрасно так переживали — да, было трудно физически, да, теоретических знаний в нас впихивали немеряно, но морально-садистских вирт не было. А когда мы точно узнали что их и не будет, то вообще все тяготы переносили как говорили предки «на ура». Полгода пролетели как-то незаметно и наступил день, когда старый дедушка Синоби по укоренившейся привычке сверлил нас с сестрой взглядом и давал напутствие. Обращался он в основном к Аре-Лин, напоминая о том, что она Синоби в большей степени чем Викен, несмотря на расстановку фамилий. Мне же он обронил нечто в духе «ну ничего, выдержал, не опозорился… как ни странно». Мы не принимали его слова близко к сердцу, потому что уже знали: дедушка Синоби это «кнут», а «пряники» это воспитатели, хотя правильнее было бы их назвать
