— Напомни, какой этот опал, — говорил Бербедж на репетиции.
— Ну, мутный такой. Брошки из него делают.
— А почему у тебя «Ужель опал былой накал страстей?»
— Ничего, со сцены все примут. Главное — сказать побыстрее.
Так и шло, пока не дошло до «Перикла», где кто-то кому-то говорит: «Вас ожидает омут воздаяний». Шекспир кое-как убедил, что это — особый экипаж, но передышка была недолгой. Вскоре его спрашивали, что такое «отверзла» — глагол или существительное, а также просили уточнить значение слов «гиппогриф», «китоврас», «тайнояденье», «апокатаста-зис», «червец» и «пумело». Так жить тяжело. Шекспир держался, повторял в «Русалке», что трудно только первые сто лет, но, поверьте, ему приходилось туго.
Словом, если он крал сюжеты, Бог ему в помощь.
Кроме того, он, несомненно, испытывал муки новичка, стремящегося в сферы. Предание гласит, что начал он скромно — присматривал за лошадьми у театра. Легко представить, как будущий король английской сцены пытается перехватить спешащего в «Русалку» Бербеджа, чтобы прочитать ему первую сцену комедии, одновременно уворачиваясь от лошади, норовящей укусить его сзади.
Однако в конце концов талант пробил себе дорогу, и нашего героя взяли в труппу. Вскоре пошли его пьесы.
Легче ему не стало. Только он начал подсчитывать, сколько он получит, если брать за билет 15 дукатов, а по субботам — по монете, называвшейся в ту пору «благородной розой»,[128] как нагрянула чума, и в феврале 1593 года театры закрыли. Он написал «Тита Андроника», в 1594 году его поставили, и, пожалуйста — опять чума!
Но хорошего человека не сломишь. Как раз в эту пору Ш. стал воровать сюжеты, а значит, печь пьесы без особого труда. Когда театры снова открыли, у него было «Укрощение строптивой», «Бесплодные усилия любви», «Ромео и Джульетта». Их ставили до конца года, после чего увидели, что театры закрывать бессмысленно.
О первой пьесе Ш. мы знаем мало. Поскольку она написана вместе с Марлоу, Грином и Пилем, это, скорее всего, мюзикл. Я думаю, Ш. написал текст, М. прибавил сценку-другую, Г. — несколько строчек, П. — еще что-то. Особого успеха она не имела, доказывая тем самым, что в этом жанре ничего не добьешься без Лесли Хенсона и Хизер Тэтчер.[129]
И личную жизнь, и театральную карьеру Ш. окружает тайна. Никто, в сущности, не знает, что он делал, где жил, на ком женился, как выглядел. Считается, что женился он на Анне Хэтауэй, но существует запись о свадьбе Уильяма Шекспира с Анной Уэйгли из Темпл Грифтона. Остается предположить, что писарь был еще безграмотней жениха, и пытался так передать фамилию «Хэтауэй». Вообще-то для тех времен совсем неплохо.
Что до облика, в книге, которой я многим обязан, есть шестнадцать портретов, совершенно разных, если не считать того, что Шекспир, видимо, не брился. Я понимаю, изображать Шекспира трудно — он или бежал или сидел взаперти у Бербеджа, и в замочную скважину удавалось увидеть только спину.
А может быть, чтобы не отрываться от работы, он позировал письменно. Расскажет в письме, какой он, и положится на художника.
Примечания
1
2
3
4
5
6
7
8