прямехонько в кабине. Сам Артур стоит, размахивая нибликом, и приплясывает посреди фервея:
— Что вы теперь скажете о движущихся препятствиях? Тут вышел молодой человек в свитере с гаечным ключом.
Артур подскочил к нему:
— Пять фунтов, если довезете меня до Роял-Сквер, — сказал он.
Не знаю, каковы были планы молодого человека на то утро, но я поразился услужливости и быстроте, с которой прошел их пересмотр. Думаю, вы тоже замечали, что здоровый крестьянский дух нашей любимой родины откликается на предложение пяти фунтов как на зов боевой трубы.
— Садитесь, — сказал молодой человек.
— Прекрасно! — воскликнул Джукс.
— Каков умник, — проговорил Ральф Бингем.
— Да, я такой, — ответил Артур.
— Тогда, может, расскажешь, как собираешься выбить мяч из машины, когда приедешь на место?
— Разумеется, — ответил Артур. — Сбоку на автомобиле, ты можешь заметить чрезвычайно удобную ручку. Если ее повернуть, откроется дверь. Один удар — и мяч снаружи.
— Понятно, — проговорил Ральф, — а я и не подумал.
Что-то странное слышалось в голосе, когда он произносил эти слова. Какая-то подозрительная кротость, словно в рукаве припрятан козырь. Артур нетерпеливо позвал меня, и мы поехали. Он был в превосходном расположении духа. Водитель заверил, что эта машина — его собственная, что у соперника нет шансов нанять другой автомобиль, а у того, что остался в гараже, серьезная проблема с маслом, и быстрее чем за день его не починить.
Он перечислял наши преимущества, а я качал головой и думал о Ральфе.
— Не нравится мне это, — сказал я, наконец.
— Не нравится — что?
— Поведение Ральфа.
— Оно никому не нравится. Все только и делают, что жалуются.
— Да нет, когда вы рассказывали, как выбьете мяч из машины.
— А что?
— Как-то он чересчур… ха!
— Что значит чересчур ха?
— Я понял!
— Что?
— Вы в ловушке. То-то он промолчал, когда вы сказали, что откроете дверь и выбьете мяч. Если вы это сделаете, вы проиграли.
— Ерунда! Почему?
— Потому, что это против правил — изменять преграду, — ответил я. — Если, например, вы попали в бункер, то не можете разглаживать песок. Если попали под деревце, ваш кэдди не должен придерживать на нем ветки. Если тронете дверь, вы дисквалифицированы.
Челюсть Артура отвисла.
— Черт! Тогда как же мне его выбить?
— Это, — сурово ответил я, — должно решиться между вами и Создателем.
И тут Артур сказал такое, что я потерял к нему остатки уважения. В его глазах появился хитрый, зловещий огонек.
— Послушайте, — предложил он, — они догонят нас не раньше чем через час. Предположим, в это время дверь случайно откроется, как раньше, и снова закроется? Ведь об этом не обязательно упоминать, верно? Вы будете добрым малым и придержите язык, правда? И подтвердите, что я выбил мяч с помощью…
До чего гадко.
— Я гольфист, — ответил я, — и чту правила.
— Да, но…
— Правила эти ввел… — Я почтительно приподнял шляпу —…Королевский гольф-клуб. Я всегда соблюдал их, и в данном случае не поступлюсь жизненными принципами.
Артур Джукс приумолк. Лишь раз он нарушил молчание, когда мы переезжали мост на Вест-Стрит. Он спросил, неужели я ему не друг. На этот вопрос мне совсем не трудно было дать чистосердечный и отрицательный ответ. Вскоре машина подъехала к отелю «Мажестик» на Роял-Сквер.
Несмотря на ранний час, в центре города уже царило некоторое оживление. Человек в костюме для гольфа, отчаянно орудующий нибликом в салоне автомобиля, не может не привлечь толпу зевак. Ее возглавляли трое мальчишек-рассыльных, четыре машинистки и джентльмен в вечернем костюме, у которого (а может, у его знакомых) явно имелся обширный винный погреб. К тому времени, как Артур бил девятьсот пятидесятый, подтянулись шесть разносчиков газет, одиннадцать уборщиц и, наверное, дюжина бездельников неопределенного рода занятий. Все с живым интересом обсуждали, какая именно психиатрическая лечебница имела честь приютить Артура, пока тот не исхитрился обмануть бдительность стражей.
Оказалось, Артур подготовился к подобным неожиданностям. Он отложил клюшку, вынул из кармана огромный плакат и прикрепил его к автомобилю. Надпись гласила:
МАККЛУРГ И МАКДОНАЛЬД
«ВСЕ ДЛЯ ГОЛЬФА»
ЖДЕМ ВАС ПО АДРЕСУ
ВЕСТ-СТРИТ, 18
Знание человеческой психологии не подвело. Сделав вывод, что Артур что-то рекламирует, толпа категорически отказалась на него смотреть и мгновенно растаяла. Артур продолжил упражнения в одиночестве.
После тысяча сто пятого удара — прекрасного, мощного удара нибликом, — когда Артур прервался на заслуженный отдых, с Бридл-Стрит прикатился изрядно побитый мяч. За ним по порядку следовали Ральф Бингем, едва не падая от усталости, но с решительным видом, и Руперт Бейли на велосипеде. Грязь на Руперте засохла, и он имел чрезвычайно экзотический вид.
— Сколько у вас? — поинтересовался я.
— Тысяча сто, — ответил Руперт. — Мы нарвались на случайную собаку.
— Случайную собаку?
— Да, прямо перед мостом. Все шло хорошо, и вдруг какой-то бродячий пес схватил мяч на девятьсот девяносто восьмом и утащил его назад, к самому Вудфилду. Пришлось играть заново. А как у вас?
— Только что сыграли тысяча сто пятый. Прекрасная игра, идем на равных. — Я посмотрел на мяч Ральфа у тротуара. — По-моему, вы дальше от лунки. Ваш удар, Бингем.
И тут Руперт Бейли предложил позавтракать. Ну и неженка! Одно название, а не гольфист.
— Завтрак? — воскликнул я.
— Завтрак, — твердо ответил Руперт. — Если вы не знаете что это, я обучу вас за полминуты. Для этой игры нужны кофейник, нож, вилка и полцентнера яичницы. Попробуйте, вам понравится.
К моему изумлению, Ральф Бингем поддержал предложение. Я-то думал, что за миг до победы его уже ничто не остановит. Но он с радостью согласился отложить игру.
— Завтрак, — сказал он, — замечательная идея. Начинайте я сейчас присоединюсь, только куплю газету.
Мы вошли в отель, а через несколько минут подошел Ральф. Признаюсь, когда я сел за стол, идея перекусить уже не казалось мне такой плохой. Я нагулял аппетит, и некоторое время официант без передышки носил мне яичницу. Вскоре мы насытились, и я предложил двинуться. Не терпелось завершить матч и отправиться домой.
Мы вышли из отеля. Артур шествовал впереди. Когда я вышел, то увидел, что он стоит как громом
