Кровь бросилась мне в голову.
— Я не собирался блеять возле Эйприл Джун!
— Неужели?
— У меня вообще нет привычки блеять возле особы, которую ты упомянула!
— Ты уверен? Об этом ходят слухи по всем клубам…
— К черту клубы и все слухи, которые там ходят! — Я жестко рассмеялся. — Эйприл Джун!
— Почему ты говоришь «Эйприл Джун» таким тоном?
— А каким же еще? Эйприл Джун — гадина!
— Что?
— С какой стороны на нее ни смотри, ничего другого не высмотришь.
Энн удивленно подняла брови.
— Реджи! Ты же ее любишь.
— Не люблю.
— Но я думала…
— Я знаю. Только я ее не люблю. Вся эта история сильно преувеличена.
Во мне кипело раздражение. Еще чего не хватало — я люблю Эйприл Джун! Моя любовь всецело принадлежит лишь одной девушке — и всегда принадлежала, теперь это ясно — и это Энн Баннистер, больше никто!
В первый раз с начала разговора на лице Энн появилась улыбка.
— Твои слова музыкой звучат в ушах, Реджи, но ты же понимаешь, почему я так удивилась. Два дня назад ты с пеной у рта…
— За два дня многое может случиться, — отрезал я.
— Мне ли не знать, — вздохнула она. — А что произошло?
— Неважно.
— Я просто спросила… Ладно, главное, ты пришел в себя. Теперь я не буду так волноваться из-за тебя. у меня по телу пробежала дрожь.
— Ты правда из-за меня волновалась? — спросил я хрипло.
— Ну конечно, я волновалась!
— Энн!
— Я волновалась бы о любом, кто собрался бы жениться на Эйприл Джун.
— Вот как?
Я несколько сник, и мы снова замолчали. Энн взглянула на дорогу.
— Я жду машину, — сказала она.
— Я знаю.
— Ты ясновидящий?
— Нет, просто поговорил с Джо Кули.
— Что? Ты же с ним не знаком…
Я едва удержался, чтобы не расхохотаться.
— Уже познакомился.
— Когда? Где?
— Нам с ним в одно и то же время рвали зуб, — объяснил я. — В приемной Зиззбаума—Буруоша мы стали кровными братьями.
— Ясно, — кивнула она. — Значит, ты и сейчас с ним виделся… Реджи, я все-таки не понимаю, каким ветром тебя сюда занесло? Сначала я решила, что ты приехал из-за Эйприл Джун, но теперь…
Мне пришлось соображать быстро.
— Я случайно проезжал мимо на мопеде, заметил Джо и остановился поболтать.
— Ты хочешь сказать, он был здесь, на дороге?
— Да.
Энн встревоженно закусила губу.
— Надеюсь, он не бродит тут по всей округе. Я велела ему ждать меня в доме.
— Он сейчас на кухне с Эгги.
— Эгги? — воскликнула она. — Он что, тоже здесь?
— Да. Приехал навестить друзей, которым принадлежит дом.
— Ясно. Одно чудо за другим. С ним ты тоже разговаривал?
— Да.
Она опустила глаза и принялась водить носком туфли по мостовой с таким видом, будто искала камень, чтобы пнуть его как следует.
— Эгги сказал тебе, что…
— Да.
— Значит, и об этом знаешь. — Она невесело рассмеялась. — Да, Реджи, ты прав, многое может произойти за два дня… С тех пор, как мы с тобой виделись на вечеринке, я разорвала помолвку и потеряла две работы.
— Мне говорили… — Я помедлил. — Похоже, не все у тебя гладко, да, Энн?
— Да, пожалуй.
— А деньги есть?
— Немного.
— И работы не предвидится?
— Во всяком случае, блестящей.
— И что ты намерена делать?
— Ерунда, как-нибудь справлюсь.
Я ослабил воротничок, чтобы было легче дышать. Меня терзали дурные предчувствия, но я решил сделать попытку.
— Ты не хотела бы выйти за меня замуж?
— Нет.
— Я так и думал.
— Почему?
— Просто так, думал, и все.
— Ну и правильно думал, — кивнула она. — Не люблю благотворительности.
— Какая еще благотворительность?
— То, что ты предлагаешь. «И слово короля он дал, что в жены нищенку возьмет».
— Кто дал?
— Король Кофетуа.
— Не понимаю, о чем ты.
— Отлично понимаешь, Реджи. Ты все такой же, как прежде. Сердце у тебя золотое, я всегда это говорила. Старый добрый Реджи, ты меня просто жалеешь.
— Ничего подобного! — с жаром возразил я.
— Жалеешь, ты сам знаешь, и я это ценю, поверь. Так мило и так похоже на тебя. Но у Баннистеров тоже есть гордость. Нет, Реджи, я не выйду за тебя, но все равно спасибо тебе и да благословит тебя Бог.
Энн повела плечами, словно стряхивая с себя что-то. Так встряхиваются собаки, выходя из пруда. Она будто освобождалась от бредовой идеи брака со мной. «Ну, вот и все», означал этот жест.
— Так ты говоришь, Джо на кухне? — спросила она, переводя разговор на другую тему.
— В последний раз, когда я его видел, он направлялся туда.
— Пойду скажу, что машина задерживается, а то он будет волноваться. Впрочем, никогда не видела, чтобы этот мальчик волновался. Его никак не назовешь нервным ребенком. Я наняла машину, чтобы он мог добраться домой в Огайо, потому что ему срочно надо отсюда выбираться. Ты читал утреннюю газету, где интервью?
— О да, — кивнул я.
— В кинематографе для него все кончено. Бедный малыш.
