Но не сложа руки ожидать нам этого восстановления. «Возвратись, Россия, к святой, непорочной, спасительной, победоносной вере своей и к Святой Церкви Православной — матери своей — и будешь победоносна и славна, как и в старое верующее время. Полно надеяться на свой кичливый, омраченный разум. Борись со всяким злом данным тебе от Бога оружием святой веры, Божественной мудрости и правды, молитвою, благочестием, крестом, мужеством, преданностью и верностью твоих сынов» — таков был один из заветов отца Иоанна Кронштадтского.
Оптинские старцы
Оптина пустынь близ монастыря, что в шести десятках километров от древней Калуги, издавна притягивала множество паломников. Славилась она святостью, но в особенности старцами, которые провидели людские судьбы, исцеляли телесные и душевные болезни, предсказывали будущее… Временем расцвета оптинского старчества был XIX век, особенно его последняя треть. Но подлинная история монастыря уходит своими корнями в глубину веков, и понять истоки пророчеств оптинских старцев, не обратившись к истории, будет трудно.
В давние времена постоянные опустошительные набеги крымских татар на южные границы Московского государства заставили русских правителей укрепить засеками всю страну от Оки до Дона и от Дона до Волги. Одна из таких засек проходила вблизи города Козельска, основанного в 1146 году. В трех километрах от этого древнего города и находится Оптина пустынь.
Сделавшись оборонительным рубежом от набегов диких кочевников, засека одновременно стала и притоном для разбойничьих шаек, наводивших ужас на мирное население.
В XIV веке в засеке, прилегающей к Козельску, укрывался грозный предводитель разбойников. Но с ним случилось нечто невиданное: Опта раскаялся в своих злодеяниях, переменил образ жизни, постригся в монахи под именем Макария и основал две пустыни — два уединенных монастыря. В том, который теперь называется Оптина пустынь, он, вероятно, и окончил свои дни смиренным отшельником.
Первые письменные сведения об Оптином монастыре относятся к царствованию Бориса Годунова. В начале XVII века, когда Козельск, а вместе с ним и Оптина пустынь были «без остатку» разорены литовцами, в обители уже существовала деревянная церковь Введения Пречистой Богородицы, а в монастыре шесть келий. В конце же века на том месте была построена каменная церковь во имя Введения во храм Богородицы усердием окрестных бояр и всякого чину людей. Помогали монастырю и царевна Софья, и цари Иоанн и Петр Алексеевичи.
Но только-только стала устраиваться Оптина пустынь, как в 1724 году ее приписали к белевскому Спасо-Преображенскому монастырю: братию, состоявшую из 12 человек, перевели в Белев, куда перевезли и разобранные монастырские ограды, кельи и скотный двор. Оптинский храм был превращен в приходскую церковь.
Через два года по указу императрицы Екатерины I Оптина пустынь была восстановлена, но имущество ее было возвращено не сразу и то лишь благодаря официальному вмешательству.
Конец XVIII века явился временем полного упадка и оскудения обители. В эти годы число братии не только не превосходило положенного по штату семи, но и постоянно было меньше его. Случалось, что настоятель монастыря был и единственным в нем монахом. Жизнь Оптиной едва тлела…
Возрождением своим пустынь обязана знаменитому митрополиту Московскому Платону, который, посетив ее в 1796 году, «признал место сие для пустынножительства весьма удобным, почему и решился оное тут учредить, по образу Песношского монастыря». Митрополит Платон обратился к настоятелю этого монастыря с просьбой дать для этой цели способного человека. Таковым был признан иеромонах Авраамий.
Прибыв в Оптину, отец Авраамий нашел ее в немыслимом запустении. И только после 20 лет его настоятельства в монастыре возродился твердый порядок. Правда, особо чтимых святынь в самом монастыре не было. Его главным духовным богатством почитались оптинские старцы, жившие в скиту в полукилометре от обители. Скит — это как бы монастырь в монастыре, более уединенный и строгий. На его территории — деревянная церковь во имя Иоанна Предтечи, первого пустынножителя. Скит потому и образовался в начале XIX века: некий монах построил себе отдельную от монастыря келью, чтобы пустынно жительствовать — жить отшельнически, предаваясь молитве и духовному созерцанию. К нему впоследствии присоединились другие, способные к подобному монашескому подвигу. Но старцами — не по годам, но по духовному разуму — становились единицы.
Расцветом своим и славой Оптина пустынь обязана новому настоятелю — архимандриту Моисею (Путилову), принявшему свою должность в 1825 году. При нем материальное благосостояние монастыря увеличилось и окрепло.
Козельская Введенская Оптина пустынь всего за четверть века приобрела широкую известность среди сотен русских монастырей. Поток пожертвований хлынул от тех богомольцев, которых привлекала святая обитель с ее особым духом, напоминающим времена древнего подвижничества.
Первым оптинским старцем считается отец Лев (в миру — Лев Данилович Наголкин). Окончательно в Оптиной пустыня он поселился в 1829 году, когда и основал там старчество. Но справедливости ради наравне с отцом Львом следует назвать настоятеля монастыря отца Моисея. Дело в том, что о духовных дарах отца Моисея — прозорливости, рассудительности — знали только близкие, дальние же предполагали в нем обычного монаха, облеченного высоким саном архимандрита и направившего свою энергию на монастырское строительство. Оба — отец Моисей и отец Лев — прошли одинаковый духовный путь. Но так случилось, что к отцу Моисею народная тропа еще не была протоптана, возможно, из-за его обремененности настоятельской должностью. А вот к отцу Льву уже началось настоящее паломничество. Молва о его удивительной прозорливости распространялась стремительно.
Помимо дара прозорливости отец Лев был наделен и даром чудотворных исцелений души и тела. Многим страдавшим от телесных недугов, часто соединенных с недугами душевными, старец подавал благодатную помощь, помазав болящих елеем (маслом) от неугасимой лампады, теплившейся в его келье перед Владимирской иконой Божией Матери. Иных он отсылал в Воронеж ко святым мощам святителя Митрофана. Пройдя пешком сотни верст, больные в дороге часто самоисцелялись и торопились обратно в Оптину, чтобы поблагодарить старца.
В те времена на всю Россию прославился преподобный Серафим, Саровский чудотворец. Но всего семь лет было отпущено ему для общественного служения, в 1833 году отошел святой в вечность. И вот в другом, ранее неведомом уголке страны стало происходить нечто подобное Саровскому чуду. Молва засвидетельствовала истинную праведность и принадлежность к столь немногочисленному племени «печальников народных» оптинского иеросхимонаха Льва. Рассказы о нем передавались из уст в уста. Тысячи паломников направились в Калужскую губернию, в Оптин монастырь… Но старчество отца Льва продолжалось тоже недолго — 12 лет, с 1829 по 1841 год. Из-за интриг и доносов завистников духовное начальство не раз запрещало ему принимать посетителей. Но отец Лев продолжал свое служение до самой кончины, час которой он предсказал за год до нее.
Духовные заветы отца Льва поддерживали и исполняли все другие оптинские старцы. Его ученику отцу Макарию (в миру Михаилу Иванову) удалось помочь Оптинскому монастырю наладить выпуск книг духовного содержания. Старец объединил вокруг своего начинания известных русских людей, духовно устремленных интеллектуалов, среди которых были С. П. Шевырев, М. П. Погодин, М. А. Максимович, Н. В. Гоголь, братья И. В. и П. В. Киреевские. Со старцами Оптиной их связывала не только литературная работа, многие вверили себя их духовному руководству.
Отец Макарий владел даром глубокого понимания современных ему вопросов, нередко находя в них предвестие будущего. Когда в феврале 1848 года во Франции, а затем и в некоторых других странах Европы вспыхнула революция, старец увидел в этом дурное предзнаменование и для России. А спустя полгода на монастырь и пустынь обрушилась страшная буря с ливнем и градом. С церквей сорвало крыши и кресты, погибло множество плодовых деревьев.
Старец вместе с монастырской братией своими руками убирал поваленные деревья, а на их место
