задержки.
— Ясно, Леонид Фёдорович, что у вас?
— Захват объекта средствами слежения произведен, программа перехвата будет постоянно получать данные о динамике его движения. Главное, чтобы он не набрал много большую скорость.
— Хорошо. Сергей Васильевич?
— Инженерные системы полностью готовы. Корабль собран на отлично. Тестовые программы выявили небольшие недостатки в заправочной системе челноков, сейчас они устраняются, всё остальное в полной готовности.
— Так, что скажет наш главный врач?
Встал Владимир Семёнович.
— Анабиозные камеры готовы, автоматика в полной исправности. Можно ложиться спать.
По мостику пробежал хохоток.
Главный техник так же подтвердил готовность всех систем.
— Значит, подведём итоги. Через двенадцать часов должна быть приведена в действие программа, поэтому к этому времени весь экипаж кроме начальников служб должен находиться в анабиозе. Начальники служб проверяют и докладывают мне. После этого ложатся сами… э…э спать. Я проверяю их и так же укладываюсь. Торможение начнется через четыре часа после запуска программы. В это время уже все должны видеть сладкие сны. Вывод из анабиоза будет происходить в обратном порядке. Если не считать того, что я и весь командный состав выводится из анабиоза одновременно. Если со мной, что-либо случится, функции капитана принимает на себя первый помощник.
Я вскинул брови и посмотрел на капитана.
— Да, да Сергей Васильевич, я обязан предусмотреть всякие случайности. А теперь все свободны.
Мы вышли с мостика. Время было по корабельному отсчёту семь часов утра, но из-за рваного графика последних дней и я, и Катя не отдыхали уже около восемнадцати часов.
— Что же, пойдём завтракать?
Спросил я.
— Хотя если судить по моему внутреннему ощущению это больше похоже на ужин.
— А у меня вроде как обед.
После завтрака нам совсем не хотелось расставаться. Мы пошли на свою жёрдочку, вдыхали запахи зелени и цветов, мои губы ощущали вкус её губ. За двое прошедших суток наши души просто истосковались друг по другу. Казалось, что все растения, растущие здесь, пытаются всеми своими ветвями прижать нас друг к другу.
Вдруг Катя встала, взяла мою ладонь своими ладошками и прижала к своей щеке. Потом, улыбнувшись, сказала:
— Пошли.
И потянула меня за руку.
Мы пришли в её каюту.
— У нас есть восемь часов, и я хочу провести это время с тобой. И пусть весь космос со всеми своими инопланетянами сгинет, если попытается отобрать тебя у меня.
Эти восемь часов мы провели как в сладком бреду. Каждый миг каждую секунду мы впитывали в себя друг друга. О чём-то, говорили, ласкали и бредили тем счастьем, которое выпало нам на эту треть суток. К сожалению, всё хорошее кончается. Приближалось время запуска программы.
Мы услышали голос капитана по громкой связи.
— Приготовить все отсеки к трансформации, всё, что может летать, ползать и вообще самопроизвольно передвигаться, закрепить либо уложить в предназначенные для этого места. Через два часа жду доклада глав подразделений о переходе их личного состава в анабиоз. — После некоторой паузы. — Сергей Васильевич, не забудьте об Астре — всё-таки она наш талисман.
С Катиного терминала я вызвал Богдана и предупредил, что через час приду проверять, как он устроился в анабиозе. Затем позвонил Цзиану и потребовал отчёт о переходе в статичное положение специалистов инженерного отсека. Услышав утвердительный ответ, приказал ему так же устраиваться удобнее в своей камере, через час хочу видеть его мирно спящим.
Затем мы с Катей отправились ко мне в каюту. Астра лежала, удобно расположившись на моей кровати. Вспыхнувший свет разбудил её, она грациозно спрыгнула и принялась тереться о мои ноги, видимо решила, что сейчас мы пойдём на ужин. Но перед анабиозом кушать не полагается. Я взял её на руки и погладил, удивительно, но такое с собой она позволяет проделывать только мне. Мы направились в отсек, в котором находились анабиозные саркофаги для животных. Подойдя к одной из ячеек, предназначенных для такой мелюзги как Астра, открыл её. Астра тут же принялась дергаться и вцепилась когтями в мою руку, было очень больно, но отпускать я её не стал, а быстро отошёл в сторону, она успокоилась.
— Так. Что будем делать?
Задал вопрос Кате.
— Нужно посоветоваться с Владимиром Семёновичем, он должен быть ещё на ногах.
— Давай звони ему.
Катя подошла к терминалу и связалась с медицинским отсеком.
— Владимир Семёнович, у нас проблема, Астра не дает даже поднести себя к анабиозной камере, Сергей уже пострадал в результате такой попытки.
— В каком отсеке вы находитесь? — Задал вопрос главный врач.
— В шестнадцатом.
— Ждите меня там.
Минут через десять он вошёл. В одной его руке был медицинский чемоданчик, вторая находилась за спиной. Оставив чемоданчик у дверей посмотрел на нас, затем как видимо оценив обстановку быстро подошёл ко мне. Левой рукой схватил Астру за холку, а правую поднес к её носу и разжал кулак. Астра снова впилась когтями в моё тело, но через три — четыре секунды хватка ослабла, и она как бы растекалась у меня на руках, напоминая собой меховой воротник. Я почувствовал, какой-то сладковатый запах.
— Что это?
— Снотворное. Действует через дыхательные пути. Всё, можете укладывать.
Я снова подошёл к ячейке, закрепил на этой изящной мордочке маску, от которой отходили провода и трубки. Уложил Астру удобнее, затем закрыл крышку. Подошёл к пульту и ввел характеристики: отряд — кошачьи, масса шесть килограмм триста пятьдесят грамм, постоял немного, раздумывая, всё ли правильно сделал, и нажал кнопку запуска процесса. Ячейка начала заполняться гелем.
— Так теперь вы. — Сказал Владимир Семёнович, обращаясь ко мне и открывая свой чемоданчик.
— Что я?
— Ну-ка, закатайте рукава.
Я выполнил его требование. Во всей этой истории с Астрой я видимо слишком разнервничался, и только сейчас увидев раны которые она мне нанесла, почувствовал, насколько они болезненны. Доктор обработал их дезинфицирующими растворами и наложил биоклей, затем достал шприц и сделал укол в предплечье
— Так. Для профилактики. — Сказал он и удалился.
Я посмотрел на Катю.
— Ну, что же, как выразился Владимир Семёнович — теперь Вы. Надеюсь, вы-то не будете меня кусать и впиваться в моё бедное тело когтями?
Она подошла и обняла меня.
— Твое бедное тело для меня слишком дорого, скорее я вопьюсь в того, кто покусится на него.
Мы отправились в отсек предназначенный для впадения в спячку человеческих организмов. Катя зашла в свою камеру разделась и уложила свои вещи в ячейку. Я залюбовался ею.
— Не смотри на меня так, а то я не лягу.
— Понимаешь, для того, чтобы я перестал смотреть на тебя так, меня нужно лишить зрения.
