Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Scholem G., Kabbalah, Jerusalem, 1974–1975.

Spector S., Jewish Mysticism. An Annotated Bibliography on the Kabbalah in English, New York — London,1984.

Мистицизм

Как и «каббала» в иудейской духовности, слово «мистицизм» в духовности христианской также несет полемическую нагрузку. В отличие от рационального богословия духовность привносит свою собственную логику, а именно логику мистицизма.

Святоотеческий период

Изначально слово «мистицизм» связано с греческими глаголами мюо (закрыть глаза или уста) и мюэо (посвящать в тайну). Прилагательное мюстикос (латинское mysticus) соответственно означает: связанный с тайнами, в которые человек посвящен (мюстэс, мюстагогос, мюстагогиа*) и о которых хранит молчание (мюо). Это прилагательное мюстикос, которое не встречается в Новом Завете (хотя отглагольная форма встречается в Флп 4:12) и у апостольских мужей, начинает фигурировать в христианской духовности начиная с III века. У Климента Александрийского истинный гносис возносит душу к мистическим высотам ^[1151] . Начиная с Оригена, мюстикос** относится к сокровенному смыслу Писания и, будучи с ним тесно связано, к «мистериальному» в литургии. Люди говорят о мистическом хлебе, мистическом вине и мистической чаше. То, что верно для Писания, литургия применяет ко всем таинствам. Григорий Нисский говорит о «единой реальности мистических обычаев и символов» ^[1152] .

Мистическое богословие

В своем Мистическом богословии Дионисий Ареопагит, размышляя о трудах Григория Нисского, объединяет платоновскую аллегорию пещеры (философ уже не довольствуется полумраком пещеры, но покидает ее и выходит к свету истинного бытия) с восхождением на гору Синай (Моисей очищает себя, восходит на гору; Бог поднимает его в темное облако и говорит с ним лицом к лицу). С этого времени «мистицизм» — это восхождение человека к Богу, пребывающему в темном свете (превыше всех утверждений и отрицаний), который незрим для глаз нашего познания, будучи облаком «непознаваемого» ^[1153] .

Мистицизм как «переживание»

Начиная со Средних веков мистическое восхождение все больше соединялось с очищением желания. Очищенное желание проникает в облако непознаваемого гораздо глубже, чем разум, настолько, что даже любовь порой осмысливается как апофатическое измерение разума: любовь обладает таким знанием, которое превосходит разум. Мистицизм принимает направление (очищенных) чувства и воли.

Примерно в то же время мистицизм был отождествлен с путем «внутрь». В то время как у Дионисия Ареопагита мистическое восхождение все еще было постепенным восхождением по иерархии бытия, в послесредневековый период оно приняло направление к Богу, «который ближе ко мне, чем я сам». Этот путь внутрь представляет собой процесс воспоминания*: под водительством самого Бога душа достигает своего Источника, где, освободившись от привязанности к самой себе, она вступает в простоту Бога. Дионисиева иерархия бытия, так сказать, обращена внутрь и очерчивает внутренний «маршрут» пути к Богу ^[1154] .

XVII вех

В XVII веке значение этого слова решительно изменилось. Прилагательное «мистический» в гораздо большей степени стало означать «таинственное, тайное». Наука, изучающая эти экстраординарные вещи, была названа «мистической наукой», или, кратко, «мистицизмом». Прилагательное «мистический» превратилось в существительное «мистицизм»; специфика этого термина заключается в том, что он обозначает особую область реальности со своим языком, логикой и своими знатоками — мистиками ^[1155] . Сурен рассматривает мистицизм как «науку, которая полностью отделена от всех других наук» ^[1156] . Мистицизм — эти отдельный мир, описываемый необычным языком, этот мир чужд обычным верующим: «Мистицизм — это название того, что в религии, науке или в чем-то ином склоняется к сакральному и тайному и кажется не соответствующим чувствам обычных людей» ^[1157] . Только мистики понимают тайный язык, который открывает доступ в мир мистицизма. Это — мистические учителя ^[1158] . За последние три столетия такой мистицизм вызывал сильное противодействие как в церковных, так и в богословских кругах. Мистицизм стал синонимом фанатизма и заблуждения. Мы недалеко ушли от Боссюэ, который всеми имеющимися у него способами боролся против «величайшей фанатичности» этого «нового мистицизма». Мистицизм стал термином посрамления ^[1159] .

XX век

Переоценка мистицизма, явившаяся результатом развития психологии религии, богословия и истории, произошла лишь после 1900 года. В то же время положительный образ складывался на основе романтизма, по контрасту с рациональным мышлением Просвещения. Таким образом, мистицизм оказался помещенным в сферу глубоких чувств, сердечности, особого опыта, прибереженного для элиты. Эта романтическая разновидность мистицизма руководилась интуицией и чувством. Следствием этого было взаимопроникновение мистицизма и искусства ^[1160] . Кроме того, мистицизм привлекает все «чужестранное». Например, восточная техника медитации (дзэн, йога) называется «мистицизмом», потому что она имеет иностранное происхождение. Анимизм, алхимия, антропософия, астрология, спиритизм, гипноз и ясновидение носят ярлык «мистицизма» из-за своего эзотерического характера. Впоследствии этот романтический мистицизм приобретает уничижительную окраску в псевдопросвещенной журналистике: плохое кино «тонет в примитивном болоте мистицизма»; телевизионные шоу инсценируют «подпорченные мистицизмом притчи»: романы обвиняются в «мистически / религиозном фанатизме»; «аура мистицизма» грозит окутать собой определенную продукцию ^[1161] .

Заключение. Основное слово «мистицизм» раскрывает сферу духовности как процесс установления связи между Богом и человеком, процесс, имеющий собственный язык и логику и отдаляющийся от объективирующего взгляда разума. Интимность мистической любви очищает разум, волю и память до такой степени, чтобы они сделались полностью созвучными Богу. Духовность, понимаемая как мистицизм, находится в противоречии с развившейся в западной культуре рациональностью.

Библиография

Andia Y. de, Mystique d’Orient et d’Occident, Begrolles-en-Mauges, Maine-et- Loire, 1994. Askeland L., Ways in Mystery. Explorations in Mystical Awareness and Life, Ashland (Oregon), 1997. Boff L. & Betto E, Mistica e espiritualidade, Rio de Janeiro, 1994.

Bokser B., The Jewish Mystical Tradition, Northvale (Newjersey) etc., 1993.

Borchert B., Mystiek. Het verschijnsel, de geschiedenis, de nieuwe uitdaging, Haarlem, 1994. Certeau M. de, La fable mystique, XVIe-XVIIe Siecle, Paris, 1982.

Cupitt D., Mysticism after Modernity, Oxford-Maiden (Massachusetts), 1997.

Geduhn A., Mystik als Grundstrom neuer Innerlichkeit, Olten — Freiburg i.Br., 1990.

Gilbert R., The Elements of Mysticism, Shaftesbury, 1991.

Keller C., Approche de la mystique, Le Mont-sur-Lausanne, 1989–1990.

Mysticism and the Institutional Crisis, eds. C. Duquoc & G. Gutierrez, London — Maryknoll (New York), 1994.

Mysticism and the Mystical Experience. East and West, ed. D. Bishop, Selingrove (Pennsylvania) etc., 1995.

La mystique pour tous, La Vie Spirituelle t. 142, 1988, no. 679.

Pandit М., The Mystical Search for the Absolute, Belgaum, 1990.

SchochetJ., The Mystical Dimension, New York, 1990.

Внутренняя жизнь

Сфера духовности располагается внутри человеческого существа и определяется основным