термином «внутренняя жизнь». Ей отведена внутренняя сфера по контрасту с открытым характером космоса или общества. Духовность проявляет себя как форма интимности любви в душе, такой интимности, которая отделена от общественного или объективного взгляда. Конечно, внутреннее было важной реальностью духовности на протяжении веков. Но в современную эпоху это стало основным термином, который раскрывает сферу духовности как таковую.
В Писании, особенно в Книге Псалмов, внутренняя сущность человека представлена многими способами [1162] . Это многогранная реальность: ранимая, нуждающаяся, тоскующая и восприимчивая, беспокоящаяся о других и способная к самоосознанию. Эта внутренняя сущность, которая не является статичной и замкнутой, а находится в постоянном движении, направленном вовне и вовнутрь, не может быть постигнута человеком. Только Слово Божье «проникает до разделения души и духа, суставов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр 4:12).
Внутренняя сущность человека стремится раскрыть себя перед Богом. Это называется «чистотой сердца» — рабочей целью (скопос) всех духовных упражнений. «Ибо невозможно для нечистой души, какие бы усилия она ни прилагала при чтении, приобрести духовное знание. Никто не вливает тончайшие благовония или превосходный мед в дурно пахнущий и нечистый сосуд… Поэтому если сосуд нашего сердца не очистится вначале от каждого дурно пахнущего порока, он не заслужит елея благословения…» [1163] Конечная цель
заключается в получении Божьего благословения, которое одно только может раскрыть нашу сокровенную сущность. Сам Бог открывает глубины внутренней сущности, глубины, которые внутренняя сущность сама раскрыть не может. Вот почему Августин называет эти глубины, раскрываемые Богом, interior intimo тео [1164]. По той же самой причине Бонавентура рассматривает Бога как «единственного внутреннего Владыку, которого мы прежде всего должны чтить и которому должны подчиняться и молиться». В рейнском мистицизме божественное рождение происходит в глубочайшем внутреннем существе души, где обитает Бог, а не просто многообразие. «Здесь Божья земля — это моя земля, и моя земля — это Божья земля. Здесь я живу тем, что принадлежит мне, как и Бог живет тем, что принадлежит Ему»132.
В XII и XIII веках люди все больше и больше стали обращать внимание на- внутренние движения духовной жизни: привязанности, волевые устремления, чистоту побуждений, внутренние предрасположенности и анализ чувств. Духовность проявляется в душе в форме обращенности внутрь и пламенных чувств. Роль внутреннего «Я» была усилена кризисом XVI и XVII веков, потрясшим основы западной цивилизации: религиозными войнами, расколами церквей, крестьянскими восстаниями, эпидемиями, превосходящими силами природы, научными открытиями и необъятностью нового мира1*3. «Человек того времени был действительно вынужден стремиться к уверенности и порядку»134. «Центр» человеческого существа рассматривался как исходная и конечная точка духовного пути человека. Парадигма этого — «Внутренний замок» Терезы Авильской. Макрокосм преобразовался в микрокосм: «Это мир, который составляет каждая отдельная личность и центр которого — Божья “обитель”, мир, окруженный “темной бездной”… Это место, где верующие получат от Бога несомненное знамение с уверенностью, которая будет отныне основываться на самоосознании. Человек обнаруживает в себе то, что превосходит его “Я” и прочно укореняет человека в существовании»135.
К середине XX века внутренняя жизнь стала утрачивать доверие. Критике подверглись три пункта: (1) дуалистическое внутреннее «Я». В эллинистической культуре внутреннее «Я» человека рассматривалось как духовная субстанция, которая бессмертна; ей противопоставлялось тело как тленная материальная оболочка. Люди отвергали этот дуализм. (2) Буржуазное внутреннее «Я». Некоторые аналитики рассматривают внутреннюю сущность как творение западноевропейского буржуа, который, начиная с XII века, стал отделять себя от феодальных структур, чтобы обрести независимость136. Этот внутренний мир развился как дружелюбное внутреннее пространство — в противовес грубости внешнего мира. Духовность подтвердила и усилила этот процесс. (3) Тревожное внутреннее «Я». Некоторые полагают, что внутреннее «Я» — это продукт контекстуальной тревоги: в тот момент, когда другой человек отвергает меня, этот другой расщепляется на холодное, нейтральное внешнее и недосягаемое внутреннее, которое находится где-то в таком месте, куда не добраться с помощью моих беспомощных действий. Такое превращение другого человека возвращает меня к себе: я со стыдом обнаруживаю, что тоже потерпел неудачу в своем внешнем «Я» и в своем внутреннем «Я»137. «Внутреннее “Я” — это способ, посредством которого я невольно ухожу в себя, поскольку мое понятие о мире не работает. Таким образом, внутреннее “Я” — это в своей основе несчастное внутреннее “Я”»138. Результатом отрицательной критики было то, что выражение «внутренняя жизнь» почти полностью исчезло из описания сферы духовности.
Заключение. Основной термин «внутренняя жизнь» помещает сферу духовности в субъективность: внутреннее «Я» — это привилегированное «место» для развертывания драмы отношений между Богом и человеком. Когда внутреннее «Я» рассматривается как динамичное, этот термин подчеркивает, что, имея дело с духовными процессами, мы сталкиваемся с процессами интери- оризации: духовные ценности усваиваются; это усвоение не ограничивается внешними упражнениями, а стремится преобразовать глубочайшую внутреннюю сущность человеческой личности, «Я», которое в мистическом единении оказывается местом Вселения Бога. Основной термин «внутренняя жизнь» истолковывает духовность как явление, которое удаляется от внешнего мира — общественного и объективного мира вокруг нас.
Библиография
ForderJ. & Е.,
Masui J., De la vie interieure, Saint-Clement-la-Riviere, 1993.
Rotzetter A., NeueInnerlichkeit, Mainz — Stuttgart, 1992.
Spink P.,
Underhill E., Concerning the Inner Life, Oxford, 1995.
Wirt S., The Inner Life of a Believer, Wheaton (Illinois), 1991.
Духовность
«Духовность» — это основное слово, которое отвело на задний план все остальные понятия, применимые к сфере духовности. Основное слово «духовность» обладает всеобъемлющим семантическим диапазоном: оно охватывает божественный и человеческий дух, включает аскетизм и мистицизм, объединяет библейские традиции (руах) с эллинистической интуицией (нус), переходит границы религий и философий жизни. Главный процесс, подразумеваемый термином «духовность», — это динамика отношений между божественным Духом и духом человека.
Слово «духовность» восходит через французское spiritualite к латинскому spiritualitas, укорененному в том библейском семантическом поле, к которому относятся руах и пнэума*. Это верно и для параллельного выражения «духовная жизнь» (vie spirituelle).
Мы встречаем древнееврейское слово руазт в трех сферах опыта. (1) В сфере воздуха, ветра и бури руах проявляется в виде силы, представляющей собой движение (Иер 4:12, Исх 1:12) и приводящей в движение другие вещи (Пс 1:4, Ис 7:2, Исх 10:13). Руах идет по собственному внутреннему следу (Иез 1:12, Исх 10:13, Притч 25:23, ср. Иез 5:10–12), который, однако, ускользает от нашего взгляда (Екк 1:6; 8:8, Ин 3:8, Притч 27:16). (2) В сфере дыхания и сердцебиения руах ощущается как стимул жизни, самое интимное и страстное чувство, личностность; она уязвима и может быть разрушена (Пс 50:17; 33:18; 76:3, Ис 57:15), а затем возродиться (Быт 45:27, Суд 15:19). (3) В психологической сфере она представляется как порью, нрав, страсть, гнев (Екк 10:4), отсутствие самоконтроля (Притч 29:11), гордость (Притч 16:18, Екк 7:8), ревность (Числ 5:14,30), половое влечение (Ос 4:12; 5:14) и подавленность (1 Цар
