1. Духовность — это подраздел нравственного богословия. Исходя из Summa theologiae Фомы Аквинского, духовной жизни отвели место в нравственном богословии: путь назад, к Богу, как высшая цель человека (часть 2), к которой он призван Богом (часть 1) и которая предрешена во Христе (часть 3). С умозрительной точки зрения такое понимание вещей выглядит великолепно, но как мы должны in concrete рассматривать взаимосвязь между духовностью и нравственным богословием? Как целое в сравнении с частью? Как обязательство в сравнении с евангельскими наставлениями? Или же как негативные
запреты в сравнении с позитивным взращиванием добродетелей? Либо как умозрительно практическое в сравнении с «практико-практическим»? Основная структура в сравнении с применимостью? Принцип в сравнении с осуществлением этого принципа? Действие в сравнении с процессом роста? Широкое и общее в сравнении с глубоко личным? Общая цель в сравнении с конкретными средствами? [1265] Альтернатива нравственного богословия как места для дисциплины духовности была отвергнута практически всеми [1266] .
Духовность как аспект догматического богословия. Согласно Танкере, догмы — это «генераторы благочестия» [1267] . Сказав это, он выразил убеждение, которого придерживались с начала XX века: в мистицизме Гарригу-Лангранж видел осуществление основных концепций догматического богословия [1268] ; согласно Буйе, духовность — это реакция на догматику [1269] ; Заявление Омэнна лаконично: «духовность развивается догматически» [1270] ; Ганс Урс фон Бальтазар называет духовное богословие «субъективной стороной догматики» [1271] . В реформированном богословии отмечается попытка объединить исследование духовности, обремененное негативным предубеждением со стороны диалектического богословия (Барт, Бруннер и другие), либеральное богословие (больше интересующееся церковными и культурными вопросами) и религиозный социализм (ориентированный на общество) в сфере догматического богословия, исходя из точки зрения Шлейермахера, который понимал благочестие как «осознание человеком своей абсолютной зависимости» от Бога или связи с Богом [1272] . Та точка зрения, что догматическое богословие — это место, к которому относится духовность, также поддерживается лишь немногими.
Богословие как результат духовности. Еще до II Ватиканского собора Шеню писал: «Подлинное богословие — это не что иное, как духовность, нашедшая верное рациональное выражение своего фундаментального религиозного опыта» [1273] . Здесь богословие отождествляется с духовностью, которая соответствующим образом выражена на уровне разума. Богословие — это научная интерпретация и систематизация откровения, которое «достигло» своего духовного выражения [1274] . Это высказывание должно определять «богословие в целом во всех его заявлениях» [1275] . С этой точки зрения богословие в целом и догматика, в частности, представляют собой «назначение духовности» [1276] . Однако, какой бы возвышенной ни была эта альтернатива, она не дает достаточно оснований для возвышения дисциплины, которая еще должна завладеть своим местом в богословии и превратить его во всеобъемлющий фактор обновления. Это возвышение расширяет дисциплину.
Духовность как предназначение богословия. «Духовность нельзя классифицировать в ряду других “наук” (таких как догматика и этика. — К. В.), порой она представляется “всеохватывающей наукой”, в которой сочетаются основы и выводы многих других наук… Духовность можно даже лучше представить как “перекрестную науку”, которая подобно вогнутой линзе собирает накопления других наук и сводит их в фокусе встречи человека с Христом» [1277] . Эта главнейшая цель исследования духовности в рамках богословия предполагает, что она сама по себе является последовательной дисциплиной, которая прежде всего объединяет другие науки. Оба этих предположения преувеличены и потому отвергнуты большинством специалистов в этой области [1278] .
Духовность как независимая дисциплина. Разделение богословия и духовности (сравнимое с разрывом между философией и богословием) означало свободу в изучении духовности: отдельная научная дисциплина начала отличать себя от богословия. По этой причине некоторые ученые склоняются к признанию независимой дисциплины, называемой «духовностью». Для такого решения есть веские основания. (1) Духовность основывается на особых текстах и формах выражения, которые подтверждают ее собственную
позицию [1279] . (2) Уже с XII века духовность проявляла собственную форму познания, которая, начиная с XX века, усилилась благодаря созданию своих научных кафедр, докторских программ, научных институтов и издательств. Преимущество такого своеобразия заключается в том, что исследование духовности может завоевать твердые позиции, сосредоточившись на своем предмете и методе и придерживаясь собственной традиции. Это дает ей принципиальную основу для функционирования «в качестве самостоятельной дисциплины… при сотрудничестве и тесной связи с богословием» [1280] . Эта позиция не требует полного разрыва связи между духовностью и богословием [1281] .
Заключение. С позиции междисциплинарного сотрудничества с богословскими дисциплинами проявляются следующие точки зрения: (1) духовность — это живое отношение к Богу, постигаемое в рамках конкретной традиции, которая находит опору в конкретных критериях (экзегеза, история церкви, систематическое богословие). (2) Отношение к Богу артикулируется посредством лингвистических и иных форм выражения, которые, несомненно, связаны с обрядами (литургия), содержанием доктрин (догма), а также нормами и добродетелями (нравственность), но также и отличаются от них. (3) Живое отношение к Богу осознается в социокультурном контексте (экзегеза, история церкви, систематическое богословие) и каждый раз возобновляется в рамках конкретной веры, праксиса (пастырское богословие).
Библиография
Beumer J.,
1993.
Brown N.,
Duffey М.,
Ethique et spirituality, La Vie Spirituelle t. 138, 1984, № 658.
Leech K.,
Louth A.,
Moiou G.,
Nicolau М.,
O’Keefe М.,
Ruhbach G.,
Spirituality and Morality. Integrating Prayer and Action, eds. D. Billy & D. Orsuto, New York — Mahwah (Newjersey), 1996.
Studies in Spirituality and Theology, eds. L. Cunningham, B. McGinn & D. Tracy, Notre Dame (Indiana) — London, 1995—