организмов главную роль отводил среде. Рулье с большим пониманием и симпатией принял концепцию Жана Ламарка (1744–1829). В своем учении Рулье опирался на результаты геологических и эмбриологических исследований. Но он был также палеонтологом: изучая окаменелости, доказывал, что когда-то на Земле вообще не было живых существ, что сперва появились морские организмы, затем появились растения и животные по берегам водоемов, а потом уже они превратились в сухопутные. Рулье считал и человека одним из звеньев в цепи развития органических существ, правильно подчеркивая родство человека с животными. Большой заслугой Рулье было и то, что он стал основателем большой школы русских естествоиспытателей-эволюционистов, к которой относились не только его ученики, но и последователи — такие известные ученые, как С. А. Усов, А. Н. Северцов, А. П. Богданов, Н. П. Вагнер и др. Это была единственная во всем мире додарвиновская эволюционная школа, последователи которой потом сразу примкнули к учению Дарвина, которое было им сформулировано в книге «Оп the Origin of Species („О происхождении видов“), изданной в 1859 г., то есть год спустя после смерти Рулье.
Идеи о том, что между животными и растениями существует родственная связь, что организмы развивались от низших к высшим и что сам человек имеет родственное отношение к животным, возникли и распространялись не только в России, но и во Франции. Однако здесь в вопросе о родстве человека и животных очень рано определились два различных направления.
Первое направление, сторонниками которого были прежде всего французские философы — материалисты, старалось опровергнуть качественное различие между человеком и животным. Другое направление, провозглашенное в трудах французского естествоиспытателя Жоржа Ерфона (1707–1788), подчеркивает острое противоречие между человеком и животным в области духовной жизни, но допускает большое сходство в их строении. Бюффон был очень хорошо знаком с трудами многих анатомов, которые указывали на большое сходство и родство человека с человекообразной обезьяной. Кроме того, он и сам имел возможность хорошо изучить морфологию и жизненные привычки гиббона. Но несмотря на это, Бюффон все-таки предполагал, что существование души проявляется только в форме мышления и что только у человека есть душа. В отличие от человека, животные не подчиняют себе более слабые виды, а пожирают их; они не обладают даром речи и не совершенствуют свои способности. Поэтому между человеком и животным, по мнению Бюффона, существует глубокая пропасть, которую будто бы никогда не удастся преодолеть, потому что психические различия не позволяют допустить мысль о том, что человек мог бы происходить от более низких: Бюффон первый во Франции провозгласил, что в прошедшие геологические времена на нашей Земле существовала совершенно другая, в настоящее время уже во многих местах вымершая фауна и флора, и что на возникновение новых видов животных и растении влияла не только внешняя среда, географическое положение, климат, характер пищи, но и вмешательство человека. Животный мир, так же как и растительный, развивался будто бы из немногочисленных примитивных групп. Но Бюффон не отстаивал своего учения: когда собрание теологического факультета попросило его объяснить свои взгляды, он поторопился провозгласить, что библейская трактовка является правильной и правдивой и что его мнения являются только предположительными.
Бюффон правильно, хотя и односторонне, утверждал, что между духовной жизнью человека и обезьяны существует глубокое, принципиальное различие. Но как раз из-за этого утверждения, из-за того, что он решительно отрицал всякую возможность перехода от животных к человеку, он не мог прогрессировать в своем мышлении. Французские философы-материалисты, напротив, ошибочно отрицали существование границы между обезьяной и человеком. Но ошибки обоих этих направлений не были столь значительными, чтобы многие хорошие мысли их представителей нельзя было бы принять за основу, на которой потом можно было развивать более новое, правильное, прогрессивное учение о происхождении человека от животных предков, от обезьян.
В действительности так и было, даже в гораздо более широком масштабе. Уже в то время раздались первые голоса, которые объясняли возникновение растительных и животных видов естественным путем. Прославленный французский ученый Жан Батист Ламарк в своей классической книге „Philosophie zoologique“ („Философия зоологии“), изданной в 1809 г., провозгласил, что в царстве животных можно наблюдать постепенное развитие, что более высокоорганизованные животные развиваются из низших, что человек произошел от человекообразных обезьян. Он отверг миф о сотворении мира и старался доказать, что отдельные виды животных возникли из других видов под влиянием изменений окружающей среды. Однако, по мнению Ламарка, в процессе развития играет важную роль какой-то флюид, который будто бы обращается в теле; при определенном внутреннем толчке флюид посылается в то место тела, которое должно перестроиться в соответствии с изменением жизненных условий. Высшие животные будто бы имеют даже способность перевоплощаться по своей воле. Взгляды Ламарка о флюидах и перевоплощениях неправильны и неприемлемы.
Но это ни в коей мере не снижает значения Ламарка и его идей, потому что в основе его учения, постоянно живого и привлекшего в свое время к себе большое внимание, лежит идея исторического развития всего органического мира от наиболее простых и низкоорганизованных к более высокоорганизованным, включая человека. Ламарк первый разработал полную теорию развития организмов, первый ясно высказал мысль о прямом влиянии внешней среды на развитие организмов, об изменении организмов в зависимости от их функциональной деятельности в определенных биологических условиях. Все это имеет огромное значение и свидетельствует о большом, бесспорном прогрессе в истории биологии и в борьбе за признание развития в природе. Недостатком было то, что Ламарк не смог подкрепить свои передовые наблюдения убедительными доказательствами. Все, на чем он основывал свои теоретические размышления, имело довольно общий характер, а поэтому было малоубедительным. Противники Ламарка, воспользовавшись слабостью его построений, объявили его эволюционный принцип развития неверным и хотели предать его забвению. Это лучше всего характеризует надпись, высеченная на его памятнике в Jardin des plantes, где Ламарк долгое время работал: дочь читает книгу старому, ослепшему Ламарку, разбитому и непризнанному, а ниже видны ее слова: „…laposterite vous vengera, топ реге!“ („… будущее отомстит за вас, мой отец). Эти слова в действительности исполнились. Извлекши здоровое ядро из его учения, мы сейчас относимся к учению Ламарка, которого с полным правом можно считать основоположником эволюционного учения в самом широком смысле этого слова.
Братом Ламарка по оружию стал другой французский естествоиспытатель — Этьен Жофруа Сент-Плер (1772–1844), основатель Парижского зоологического сада. Другим путем он пришел к тем же взглядам о развитии живых существ. Благодаря своим работам в области сравнительной анатомии и эмбриологии, он убедился в том, что все животные созданы по образу и подобию какого-то симметрично устроенного первоначального типа. Основной причиной типичных отклонений он считал влияние окружающей среды, которому подвергаются организмы независимо от их желания. Он обратил внимание также на ископаемые формы и утверждал, что в них мы должны искать предков существующих в настоящее время животных и растений. Этим он отличался от Ламарка, который отрицал вымирание видов живых существ, а наоборот, считал, что все ископаемые типы организмов существуют и в настоящее время в лице более или менее изменившихся потомков.
Одним из главных противников, ополчившихся на новые и заслуживающие внимания взгляды о развитии живых существ, был выдающийся французский ученый Жорж Кювье (1769–1832), основоположник современной палеонтологии, начавший палеонтологические исследования на основе морфологии и сравнительной анатомии. При работах по изучению ископаемых млекопитающих он установил, что в разные геологические времена жили различные млекопитающее. Но, будучи принципиальным приверженцем учения Линнея о неизменяемости видов, Кювье утверждал, что происходившие временами большие катастрофы были причиной уничтожения всего живого, которое потом создавалось вновь (так называемый катастрофизм Кювье). Поэтому Кювье вообще игнорировал учение Ламарка и только на торжественном заседании, посвященном памяти ученого, он вскользь заметил, что это учение нельзя принимать всерьез. Но он вступил в спор с Сент-Илером, и нетрудно себе представить, чем этот спор окончился: полной победой Кювье, авторитета того времени. Выступление Кювье против учения о развитии всего живого оказало неблагоприятное влияние на естественнонаучное мышление того времени. Казалось даже, что новые мысли будут навеки погребены. Но они были слишком значительны и заслуживали слишком большого внимания, чтобы их можно было навеки похоронить или на долгое время предать забвению лишь благодаря авторитету Кювье. Несмотря на это, прошло целых полстолетия, если считать от первого выступления Ламарка с его учением, пока теория развития живой природы была провозглашена выступлением Чарльза Дарвина и после
