Даша отряхивала руки. Помыть бы. Рядом возник Костяк. На этот раз с треугольным щитом в руках.
– Держи. Только осторожно. Лишний раз не высовывайся. И шлем возьми.
– Он мне на глаза налезет.
– Не налезет, – категорично возразил лохматый. – Это с того алебардщика. У него башка маленькая была.
– Хорошо, – вздохнула Даша и принялась косынкой вытирать кровь с подкладки шлема. – Костя, а ты доктора вооружил? А то он с этим топором на лесоруба похож.
– Кажется, доктор сразу раненого увел, – неловко пробормотал лохматый.
– Ты ему тесак передай, – Даша поспешно сдернула с пояса ножны. – Мне он только мешает. Сечь капусту, наверное, нескоро придется. А если что, у меня два ножа есть. И дубинки. Нужно было их из дома взять. С ними удобно.
– Не с ворами деремся, – вздохнул Костяк. – Толку от дубинок будет мало.
– По местам, говорю! – зарычала с крыши Эле.
Даша чмокнула лохматого в щеку и полезла на боевой пост.
Щит оказался жутко тяжелым. Окованная кромка так и норовила стукнуть по колену. Даша подумала, что зря попросила такую громоздкую штуку. Тот пират, что защищался у забора, наверняка был в два раза сильнее, да и работал со щитом не первый год.
Эле молча отобрала щит, показала, как держать. Подергала крепление, демонстрируя, что оно куда шире, чем нужно тонкокостной девчонке. Даша принялась возиться со щитом. Эле и Утбурд наблюдали. Полукровка снова перебирал камни. Думал о реке, где по берегам так много идеальных снарядов. Внизу, во дворе, оживленно переговаривались ополченцы. Даша не обольщалась, стоило взглянуть на мрачное лицо Эле и становилось понятно, что легкая победа была случайностью.
Время шло. С крыши было видно, как поднялись в небо новые столбы дыма – на этот раз горели дома в богатой центральной части. Иногда слабый ветер приносил вместе с удушливыми клубами дыма неразборчивые крики людей. Даша старалась не вслушиваться, возилась с неповоротливым щитом, поглядывала на лохматого. Костяк, тихо беседующий с соратниками по баррикаде, тоже посматривал на крышу. Это успокаивало, – Даша почувствовала даже неуместную гордость. Костя настоящий мужчина. Не только воровать умеет, но и дерется храбро, и главное, любить способен. Почти как в книжках и кино. Между прочим, в досмертном мире любая девчонка позавидовала бы.
Солнце палило сквозь дымовую завесу. День невыносимо медленно клонился к закату. За всё время прошедшее после схватки с головорезами Эшенбы, защитники баррикады видели только четырех окровавленных человек, пробежавших по направлению к городской стене, да совершенно ошалевшую собаку, прижавшую уши, и со всех ног летящую куда глаза глядят. Если бы не далекие крики, можно было бы подумать, что Каннут уже мертв.
С разрешения хозяйки, Даша и полукровка сходили домой за компотом. Заодно Мин наскоро укоротил крепление щита. Даша прихватила старую косынку и свои привычные дубинки.
Компот ополченцы выхлебали в два счета. Даша предусмотрительно оставила кувшинчик для своих. Расположившись на обжитой крыше, перекусили салом и сухими лепешками. Утбурд и полукровка шепотом обсуждали странности жирного и соленого продукта. Эле не ела. На вопросительный взгляд девушки покачала головой:
– Не отсидимся. Чую, – она похлопала себя по крутому бедру. – Вот этим местом чую. Нехорошо, Аша. Вроде жизнь у нас налаживалась….
Даша видела, как заворожено уставился на бедро хозяйки полукровка. Впрочем, Утбурд смотрел с тем же глупым восторгом. Вот карлики неукротимые. Даша слегка стукнула Мина по шерстистой макушке. Дарк обиженно засопел. Эле снисходительно улыбнулась.
– Элен, – хрипло позвали снизу. Там стоял доктор – рубашка запачкана кровью, на веревке, заменяющей пояс, красовался тесак.
– Элен, – пробормотал Дуллитл, – можно два слова?
Эле подползла к краю крыши.
– Кажется, идут, – сказал доктор. – У меня чешется между лопаток, простите за интимные подробности, но это верный признак. Как ты считаешь?
Бывшая Перчатка кивнула, и ткнула рукой куда-то в сторону городской стены.
– Согласен, – пробормотал доктор. – Если они развернутся к нам…. Где будет наш следующий рубеж обороны? Я бы не хотел вас потерять.
– Полагаю, нам будет лучше умереть дома, – спокойно прошептала Эле. – Не самые роскошные покои, но хижина единственное, что у нас с Ашей есть. Присоединяйся, док.
– Для меня будет большой честью, – Дуллитл церемонно склонил рыжую голову. – Если останусь на ногах – я до конца в вашем полном распоряжении. Мадмуазель, спасибо за клинок, – доктор хлопнул по ножнам тесака, улыбнулся и быстро пошел через улицу.
Даша уловила расстройство полукровки.
– Не глупи, Мин, ты само собой с нами идешь. Ты же наш. И Утбурд тоже. Доктор другое имел ввиду. А мы с вами до конца вместе держимся. Правда, Эле?
– Болтуны. Куда ж нам еще деваться? – пробурчала хозяйка. – Хотя, если ты, Аша, так с коротконогом будешь за моей спиной перемигиваться – выгоню. Завели, тоже, моду.
Утбурд, нервно поглаживая древко дротика, пробормотал:
– Они не нарочно, госпожа Эле.
– Неужели, господин карлик? – бывшая Перчатка улыбнулась. – Что вы побледнели? Лучше нам никуда не отступать. Здесь куда удобнее уйти к предкам. Вон, небо какое широкое. Пиратов побольше с собой прихватим. Так что, подтяните портки. А ты, Аша, свою новую шапку надевай.
Даша вздохнула и надела шлем. Голова сразу стала тяжелой, но сидел шлем удобно. Вот только чужим потом и кровью вонял.
Снизу смотрел Костяк. Пиратское копье в его худых руках выглядело слишком толстым.
«Ему уже почти семнадцать лет. А мне чуть меньше», – подумала Даша. «Совсем не хочу сейчас умирать. Ни чуточки. Это мой мир, моя улица, и мой любимый парень. Хочу сто лет с ним прожить. Хорошо, что он кольчугу натянул».
Девчонка дунула на ладонь, посылая воздушный поцелуй. Кажется, лохматый порозовел. На них смотрели и со двора, и от баррикады.
Эле показала парню кулак в заклепках и вздохнула:
– Эх, детки, куда вы попали? Смотрите, вертитесь шустро. Вот жизнь….
Шум многих ног, голоса. Колонна двигалась от площади Двух колодцев. Человек пятьдесят, сзади катилось несколько повозок. Шли северные завоеватели не торопясь. Несколько человек то и дело отделялись от колонны, быстро вышибали калитку очередного дома. Обыскав, появлялись с добычей. Не слишком обильной – особенно поживиться на улочках Западного угла было нечем. Пленных в колонне не было.
Даша смотрела на бойцов, идущих в голове колонны. Высокие воины, почти все бородатые, крепкие. Старые кольчуги, кожаные нагрудники и поножи. Выкрашенные черным древки копий и гизарм. Рядом с узким вымпелом (белая корона на черном поле), на острие пики раскачивалась отрубленная длинноволосая голова. Под жутким символом шагал широкоплечий квадратный мужчина в закрытом шлеме, украшенном тремя нелепыми рожками.
Пираты наверняка заметили баррикаду, но пока никак не реагировали. От колонны отделилась очередная четверка, выбила калитку. Почти сразу из домика долетели крики. И почти сразу оборвались. Пираты завернули в следующий дом….
– Всех режут, – прошептала Эле. – Аша, тебе лучше не сдаваться. Тебя не только убьют….
– Кровью умоются, сволочи, – пробормотала Даша. – Зондеркоманда вонючая.
Из знакомого двора пираты начали оживленно вытаскивать мешки и вьюки. Ну да – грабь награбленное. Удобно, когда собранное. Подбодренный пинками, на улицу выскочил раненный ослик,
