'Когда Адам услышал это, он зарыдал и оплакал себя. Он сказал Утре Жизни: 'Если ты знаешь, что это так, почему ты вынес меня из моего места в плен и бросил меня в смердящее тело?..' Вслед за тем тот ответил ему: 'Успокойся, Адам, ты глава всего племени. Существующий мир мы не можем подавить. Восстань, восстань, поклонись Великой [Жизни] и покорись тому, что Жизнь может быть твоим спасителем. Жизнь -- твой спаситель, и ты действительно поднимешься и увидишь место света'.
В конечном счете, душа зовет Великую Жизнь объяснить существование мира как такового и факт ее изгнания: то есть она задает великое 'Почему?', которое, хотя она далека от пробуждения и воспоминания о своем происхождении, сильно интересует ее и становится главной заботой только что начавшегося познания. Это вопрос даже называется 'тяжбой о мире', которую Адам представляет непосредственно Изначальной Жизни.
'Ты, Адам, поднимись и представь свою тяжбу Великой Изначальной Жизни, твою тяжбу о мире, в котором ты обитал. Скажи Великой Жизни: 'Почему ты создала этот мир, почему ты направила племена прочь из центра, почему ты бросила в Тибил раздор? Почему ты спрашиваешь теперь меня и все мое племя?'
Ответ на вопрос такого рода является главным предметом разнообразных гностических воззрений о началах: мы будем обращаться к некоторым его формам, когда придем к исследованию различных систем.
Для большей части, однако, ответ на зов не носит такого проблематичного характера, но радостно и благодарно принимается. 'Евангелие Истины -- радость для тех, кто получил от Отца Истины благоволение познать Его' (первые слова Евангелия Истины).
'Если у человека есть Гносис, он будет в вышине. Если его призывают, он слышит, отвечает и обращается к Тому, кто зовет его, чтобы вновь подняться к Нему. И он знает, что призван. Имея Гносис, он выполняет волю Того, кто призвал его. Он желает делать то, что приятно Ему, и он обретает покой. [Каждое?] имя приходит к нему. Тот, кто овладел Гносисом, знает, откуда он пришел и куда идет'.
'Радость тому, кто вновь открыл себя и пробудился!'
Мы часто встречаемся в этом контексте с последовательностью 'слышания' и 'веры', столь знакомой по Новому Завету:
'Адам услышал и поверил... Адам достиг Истины... Адам пристально посмотрел вверх, полный надежды, и поднялся..'.
Здесь мы отмечаем триаду веры, знания и надежды в качестве ответа на услышанный зов.
Повсюду любовь встречается в том же контексте: 'Адам почувствовал любовь к Чужеземцу, чья речь была чуждой и незнакомой этому миру' (G 244). 'Для каждого, кто любит Истину, поскольку Истина -- Уста Отца; Его Язык -- Святой Дух...' (Евангелие Истины, с. 26, 33-36). Читатель-христианин, разумеется, знаком с триадой св. Павла -- верой, надеждой и любовью (I Кор. 13. 13), который не без причины и, возможно, умышленно пренебрегает знанием и превозносит любовь как высочайшую из всех.
Мандейская поэзия дает прекрасное выражение благодарного принятия призыва с последующим превращением сердца и обновлением жизни. Некоторые примеры могут подтвердить это мнение.
