друзей, второй шаг — шаг ограбления — часто совершается ночью. Если появляется впечатления, что мы одиноки и испытываем страх, то потому, что проникаем в мир волнений. Вовлечение в общину совершилась при свете, а теперь ты пребываешь в сомнениях. Глубины бытия кажутся разорванными со многих точек зрения. Но это страдание не бесполезно. Посредством всех этих ограблений можно войти в новую мудрость любви [19].
Некоторые ответственные общины знают эти страдания и эти ограбления. Основав общину, они чувствуют, по некоторым знакам, что Бог требует от них высочайшей жертвы: оставить то, что они создали. Бог призвал их в другое место, чтобы дать им пережить новый этап своей жизни. Они уходят с разорванным сердцем и более–менее смущённым духом. Но через ночь Бог ведёт их и направляет к воскресению.
Каждый из нас несёт в себе рану и язву. Это язва нашего одиночества, которую мы пытаемся избежать своей гиперактивностью, телевидением и тысячей других способов. Тяжело оставаться в одиночестве. Некоторые входят в общину, полагая, что таким образом они исцелят эту язву. Они будут разочарованны. До тех пор пока мы молоды, мы способны унять эту неудовлетворённость динамизмом щедрости. Мы избегаем настоящего, проектируя себя в будущем с надеждой, что завтра всё пойдёт лучше. Но когда, к сорока годам, будущее становится прошедшим, мы всё более несём в себе эту язву неудовлетворённости и рискуем потерять мужество, отдавая себе отчёт, что нет больше великих новых проектов на будущее. И кроме того, мы носим в плоти всю усталость и ощущение вины прошлого. До тех пор пока мы не поймём, что эта язва присуща человеческой природе и что речь идёт о том, чтобы продвигаться с ней вперёд, мы рискуем бежать от неё. Возможно принять её только тогда, когда мы обнаруживаем, что Бог любит нас такими, каковыми мы и являемся, и что таинственным образом Святой Дух пребывает в сердце этой язвы.
Часто люди, пребывающие в общине, переживают кризис через несколько лет. Этот кризис следует за разочарованием, которое часто имеет дело с чувством одиночества. Они более–менее сознательно полагали, что община удовлетворит их со всех точек зрения. Но они остаются со своей раной. Тогда они хотят вступить в брак в надежде, что таким образом смогут разрешить свои страдания. Они рискуют ещё раз разочароваться. Нельзя на самом деле войти в брак, если не пытаешься признать собственную язву и если не решил жить для другого.
14. Старость
Время старости — самое драгоценное время жизни. Это время самое близкое к вечности. Есть два способа постареть: можно постареть из–за тоски и из–за горя. Эти старики, живущие в прошлом и иллюзиями, осуждают всё, что происходит вокруг них. Их плохой характер отталкивает молодых: они замкнуты в своей грусти и одиночестве, уединяясь в себе самих. Но есть и такие старики, у которых бьются сердца детей; они свободны от обязанностей и разных сфер ответственности, они обрели вторую молодость. У них удивлённый взгляд младенца, но также и мудрость зрелого человека. Годы, когда у них были обязанности, слились с их личностью и могут уже существовать, не привязываясь к власти. Свобода их сердца и их способ принимать пределы и слабости делают так, что они сверкают в общине, поскольку они люди. Это люди нежности и милосердия, символы сострадания и прощения. Они становятся потаёнными сокровищами общины, источниками единства и жизни.
15. Необходимость в примерах для подражания
Я слышу, как много в некоторых общинах говорят об образовании. Я спрашиваю себя, не стоит ли скорее говорить о «сыновстве». В нашу эпоху существует много информации, то есть не структурированных и не систематизированных знаний; образование же включает в себя синтез, основанный на некоторых принципах. Но некоторые знания духовного порядка передаются только посредством сыновства.
Один из лучших способов научиться гончарному искусству состоит в том, чтобы работать в течение долгих лет с гончаром, живя с ним. Есть вещи, которым нельзя научиться никаким другим образом: его любовь к земле и к труду, его способ принимать клиентов, множество маленьких частностей, через которые смутно проглядывает его любовь к ремеслу. Быть хорошим горшечником — не означает просто узнать его технические приёмы, это означает также жить определённым духом, то есть отношением со вселенной и красотой.
Сегодня многие министры и священники получили образование в Университетах и семинариях у профессоров. В Индии, если хочешь стать гуру, то живёшь с гуру до тех пор, пока он не утвердит и не пошлёт тебя. Тогда ты и сам становишься гуру, способным учить учеников. В наши дни верят, что всему можно научиться по книгам. Забыли другой способ учиться: жить с учителем. Для того чтобы научиться жить в общине, речь не нужно вести о том, чтобы обратиться к книгам (даже ни к этому!), но родиться определённым духом всего своего окружения, может быть отцом и матерью и, прежде всего, старшими братьями и сёстрами.
Отец, мать рождают для общинной жизни. Они дают жизнь, сея в сердце надежду. Но тот, кто рожден, нуждается в братьях и сёстрах, с которыми он может отождествить себя, которые становятся для него примерами для подражания.
Для того чтобы укорениться в общинной жизни и жить в союзе, который она в себя включает, нужны примеры для подражания. Нужно жить с людьми, которые счастливы, которые уже прошли определённые этапы, а может быть, и некоторые испытания, и которые нашли внутренний покой и определённую ясность. Они не дают учения. Речь идёт только о том, чтобы дать их сиянию проникнуть в себя, обрести желание быть таким как они.
Молодые люди всегда держат глаза устремлёнными на пожилых людей, которые уже много лет живут в общине. Если они видят их грустными и ворчливыми, они скоро говорят: «Я не хочу быть таким как они». Они полагают более–менее определённо, что община порождает неудовлетворённых. Если, напротив, они видят более пожилых в единстве, открытыми, с меньшим страхом, они, несомненно, принимают их как советчиков.
16. Молитва, служение и общинная жизнь
Важно, чтобы община, возрастая, соединяла воедино три элемента:
? (1) жизнь в молчаливой молитве,
? (2) служение и, прежде всего, внимательное отношения к нуждам бедных и
? (3) общинную жизнь, в которой каждый может расти согласно собственному дару.
По этим трём пунктам каждая община может оценивать, жизнеспособна ли она.
Некоторые общины в первую очередь заботятся о служении бедным. Их члены полны щедрости и идеалов, немного утопичных; иногда они агрессивны по отношению к богатым. Со временем они обнаруживают необходимость молитвы и углубления внутренней жизни; они отдают себе отчёт в том, что их захлестнула щедрость, и что они рискуют стать гиперактивными, полагающими все свои силы во внешней жизни. Из–за социального идеала они теряют свою внутреннюю жизнь; они более не умеют жить. Если бы они продолжали в таком же духе, они пришли бы к борьбе — к классовой борьбе, борьбе против власти Государства и богатых — поглотившей их, и стали бы политическим движением с марксистскими тенденциями. Они не составляли бы больше общину.
Другие общины начинают с молитвы: это случай многих общин харизматического обновления. Но они постепенно обнаруживают необходимость служения бедным и предпринимают в этой связи реальные меры.
Открытость Богу в поклонении и открытость бедным через принятие и служение им два полюса роста и признаки здоровья общины. Сама община должна возрастать в понимании более глубокого смысла собственной самобытности, как тело, каждая часть которого должна использовать свой дар; её нужно признавать с этим даром.
17. Щедрость — умение слушать бедных
бщины, начинающиеся со служения бедным, должны со временем открывать дар бедных. Они начинают в щедрости; они должны возрастать в желании выслушать их. В действительности, важно не столько делать что–то для бедных или отчаявшихся, сколько помогать им обрести доверие к самим себе, обнаружить свои собственные дары. Речь не идёт о том, чтобы прийти в трущобы с большим количеством денег, полученных от спонсоров, для того, чтобы построить для них больницу и школу. Скорее речь идёт о том, чтобы уделить некоторое время людям из трущоб с целью помочь им понять свои потребности и свои способности, затем построить всем вместе необходимые сооружения. Может быть, они не будут красивыми,
