В Национально-политических воспитательных заведениях по замыслу учредителей (Руст, Хаупт) должны были слиться воедино традиции прусских кадетских училищ с воспитательными предметами английской публичной школы. Они, естественно, должны были ощутить на себе национал-социалистскую интерпретацию, так как ни прусский консерватизм, ни английский либерализм не могли устроить создателей Наполас. Их конечной целью являлось создание мировоззренчески выверенного национал- социалистского руководства для всех сфер жизни. Это получило название 'национал-социалистский вид'. Теоретики национал-социалистской педагогики подчеркивали, что именно в Наполас наиболее полно воплощаются принципы этой педагогики, где во главу угла ставится не обучение, а формирование характера. 'Национал-социалистский вид определяется не знаниями или навыками, а способностью применить эти знания и навыки для службы на пользу государства и борьбы за национал-социализм'. Таким образом планировалось оживление солдатского духа кадетских учреждений и воспитание в юнгманах 'мужества, сознания долга и простоты' и верности девизу Мольтке: 'Много исполняют, мало выступают, являются большим, чем кажутся'. Английская публичная школа привлекала нацистов спортивным воспитанием, которое там проводилось. Одновременно учредители ссылались на книгу 'Моя борьба' Адольфа Гитлера,
где давалась установка на развитие характера, содействие воле и решительности. Несколько позже Гитлер убеждается в том, что воспитательные максимы Наполас и Школ Адольфа Гитлера (физическая жесткость, твердый склад характера, умственная эластичность) можно переносить на всю немецкую молодежь. Развитие Национально-политических воспитательных учреждений приводило к тому, что их консервативные и либеральные черты отступали перед идеей воспитания политического солдата.
Вермахт также проявил интерес к Наполас, где ученики постигали азы военного дела. Летом 1934 года юнгманы из нескольких интернатов разыграли учебное сражение перед министром обороны Вернером фон Бломбергом. Один из очевидцев 'спектакля' писал: 'Когда в ходе военно-спортивной игры 72 юнгмана в форменной одежде прыгнули в воды Везера, переплыли его и без заминки продолжили выполнение боевой задачи на другом берегу, наблюдатели поняли, что на их глазах зарождается новый дух…' Бломберг удостоил похвалы систему воспитания в интернатах, при которой из юношей получаются 'настоящие юноши'.
'Новый дух' был замечен еще одним влиятельным визитером. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер после посещения одного из интернатов попросил Руста открыть три подготовительных училища для нужд СС. Вскоре Гиммлер захотел присоединить к СС все национал-политические интернаты. Влияние Гиммлера на интернаты постоянно росло, сводя на нет роль Руста. В 1936 году группенфюрep СС Аугуст Хайсмайер, исполнявший обязанности руководителя главного управления СС, был назначен инспектором национал- политических заведений. На деньги СС приобреталась форменная одежда юнгманов. С 1941 года под руководством СС происходил 'расовый отбор' во всех интернатах. Несмотря на то что интернаты не готовили кадры специально для СС, Гиммлеру удалось установить полный контроль над системой интернатов. Неудивительно, что многие воспитанники еще во время обучения мечтали о будущей карьере в 'черном ордене' Гиммлера. Выпускники этих элитарных учебных заведений должны были выполнять исключительно волю фюрера и отбросить за ненадобностью все иные моральные принципы. Они должны были стать проповедниками нацистской идеологии и объединить народ и диктатуру в 'народное сообщество' > Министр Руст, напутствуя одного только что назначенного начальника интерната, заявил; 'Делайте из ребят настоящих национал-социалистов!'
Основным вопросом общего воспитания в Наполас должны были стать учебные задания. Наряду с повышенными требованиями в области физического совершенствования планировалась одновременно гарантия воспитания характера. Руст закладывал новые принципы воспитания — формирование характера, тела и всей жизни. Этой воспитательной форме придавали большое значение, так как она объединяла воедино семью, школу и гитлерюгенд. Общее воспитание должно было предполагать также и научное образование, которое должно было формировать богатые знания, посещение и выполнение служебных поручений и спортивные занятия. Программа обучения предусматривала поездки по всей стране и выезды за границу, обмен с зарубежными учениками, промышленную практику и посещение различных служб. Восьмилетнее образование должно было заканчиваться экзаменами на получение аттестата зрелости. От юнгманов ожидалось, что они передадут национал-социалистское мировоззрение на все области жизни и всегда будут готовы 'к службе государству и к борьбе за национал-социализм'. Снова и снова в документах Наполас указывается на то, что созданный тип политических солдат должен был определить новую традицию руководства. Вместе с этим отчетливо прослеживается господство политики над педагогикой.
Как отмечалось выше, в 1933 году происходит преобразование трех государственных учебных заведений (Плен, Кеслин, Потсдам) в Национально-политические воспитательные заведения; в 1934 году происходит создание следующих Наполас, работавших как школы-интернаты. Говоря о первом в Германии Наполас — заведении в Плене, восточно-гольдштинская ежедневная газета опубликовала 21 апреля 1933 года обращение имперского комиссара Руста, посвященное тому, что в связи с национальной революцией три кадетских корпуса в Плене, Кеслине и Потсдаме преобразуются в Национально-политические воспитательные заведения. При этом в них должен был обновиться учительский корпус. 'При отборе преподавателей, — писал Руст,~ необходимо применять соответствующие меры. Обновляется также план занятий. Школьной униформой является форма гитлеровского образца'.
Из скупых сообщений в обращении Руста вряд ли можно увидеть четкий предлагаемый план реорганизации школ в Национально-политические воспитательные заведения. Этот период существования Наполас характеризует следующий факт. В течение некоторого времени для руководства Наполас в Плене не могли подобрать руководителя. Исполняющий обязанности директора только что созданного заведения Генрих Рипер получал самые противоречивые указания в отношении своей деятельности. (Кстати, во время одного из докладов в Берлине он настаивал на том, чтобы ввести для всех школьников единую униформу, которой могла бы стать униформа гитлерюгенда, а также включить в школьное обучение национально- политические предметы — это было сделано несколько позже.) В то время как министерский совет ищет кандидатуру директора для Наполас в Плене, Рипер встречает своего старого знакомого, бывшего майора полиции, а в 1933 году штандартенфюрера СА Германа Брунка. Его кандидатура получает одобрение в Берлине. А с 27 мая 1933 года он начинает руководить заведением в Плене. Его деятельность приобретает весьма активный характер. Сразу же упраздняются цветные фуражки кадетов, подчеркивающие их социальное происхождение. 'Классовое мышление подлежало изжитию', и единая форма должна была подчеркнуть стремление к 'народному сообществу'.
С августа 1933 года юнгманы Наполас начинают носить форму гитлерюгенда без знаков различия, а с 1934 года — униформу оливкового цвета. Но в 1936 году, в связи с принятием Закона 'О молодежи', снова возвращается униформа гитлерюгенда,
В отборе преподавателей руководство Наполас ориентировалось прежде всего на политический и расовый аспекты. Но юнгманы, попав в Наполас, нередко покидали ее стены. Так, только в течение 1933 года заведение в Плене оставили около 50 обучавшихся. Меняется и преподавательский состав. В том же заведении из 25 учителей, ведших предметы в 1932–1933 годах, к 1934 году остается всего лишь 7 человек.
Кроме того, воспитатели из национал-политических заведений отбирали в обычных школах среди учеников наиболее 'достойных' на их взгляд. Критерии отбора были достаточно строгие. Например, в Потсдаме воспитатель Фриц Клопе придерживался следующих правил: слабые дети с физическими недостатками и наследственными заболеваниями (например, сердечными и глазными) полностью непригодны. 'Воспитанный, расово безупречный ребенок, имеющий, однако, такие физические дефекты', не мог рассчитывать на поступление, и 'чувства гуманности здесь недопустимы'. Любые отклонения в физическом развитии, подозрение на скрытые заболевания также принимались в расчет. Даже ношение очков было весомой причиной для отказа. Связи претендента с сильными мира сего
не всегда служили гарантией успеха. Множество детей высокопоставленных родителей не преодолели всех вступительных барьеров. Так были отклонены кандидатуры племянника министра труда Лея и сына местного руководителя гитлерюгенда при поступлении школу в Бенсберге по причине 'физических и моральных качеств'.
Появляется и еще один специфический аспект деятельности Наполас в их начальном периоде —
