— Определенно. — Кивнул Ласкар с улыбкой.
На этом и порешили. Поговорить у нас время будет в любом случае. А своим присутствием Марк разрядит атмосферу между нами и этим окажет немалую услугу обоим. Джуди после этой новости мгновенно расслабилась и повеселела.
— Каким рейсом он прилетит? Я пошлю машину встретить его.
— Смогу сказать, как только он возьмет билет и отпишется… Спасибо за гостеприимство, Джуди. Это так мило с твоей стороны.
— Чем он занимается, твой муж?
Оживившаяся женщина взяла меня в оборот, и беседа полилась легко и непринужденно. Через полчаса в тишину внутреннего дворика, перерастая из назойливого жужжания в рычащие раскаты, ворвался рев мотоциклетного мотора. Вернулась Лизи, взрослая дочь Ласкара. Джуди пригласила к столу.
После ужина мы уединились в кабинете на втором этаже. Я завистливо смотрела на виски в низком стакане. Оседающую напряжением тишину необходимо было срочно разболтать. Но все вопросы, крутящиеся у меня на языке, можно было сравнивать лишь по степени их бестактности. Выбрав самый невинный, я засмотрелась на манипуляции с сигарой.
— Почему Лизи осталась с вами?
— У нее не было выбора. Я не разводился с ее матерью. — Ласкар скривил губы. — Не успел.
— В смысле? — Стало как-то неуютно.
— Она напоролась на предохранитель когда я начал общаться с Джуди.
Я пораженно отвела взгляд. Потом все же вернула:
— Она хотела вас убить?
— Не знаю, чего она хотела. — Ласкар тоном оборвал тему. — Скажи мне, зачем ты приехала. С какими намерениями, заданиями, надеждами? Помоги мне поверить в то, что ювелирные промахи мимо жизненно важных органов были случайностью. Я умею стрелять… Дай мне возможность расслабиться в твоем присутствии.
Я пораженно смотрела в прикрытое табачным дымом лицо. Он же боится меня! Просто, честно, искренне боится!
— Мои вещи… — Сглотнула я. Мне нужна розовая папка, лежащая в боковом кармане сумки для ноутбука. И тихий звук подъехавшей машины давал надежду, что мои вещи подъехали. — Возможно, это их подвезли?
Кивнув, Ласкар поднялся и направился из кабинета.
— Сумка с ноутбуком. — Подняла я лицо. — Спасибо.
Ласкар вернулся через несколько минут со служащим отеля, протянувшим мне бланк для подписи. Уладив сию формальность, он удалился. Ласкар же положил передо мной на стол черный кофр. Достав розовую папочку, я кинула ее через плоскость стола собеседнику, и устало упала на спинку.
Раскурив сигару по новой, Ласкар вынул стопку листов и принялся читать.
— С той же просьбой хочу обратиться к вам, Ласкар. Помогите поверить мне в то, что я не зря остановила вашу попытку самоубийства. Третья с конца страница.
Подняв ко мне взгляд, он отсчитал страницы и легонько улыбнулся:
— Я знал одну девушку. Она тоже вела отсчет с конца… Ты могла связаться со мной прежде, чем приезжать. — Читая текст, он продолжал почти про себя. — Прелюдия и основное действие в любом деле не всегда маловажно. Результат — не всегда главное. — Помолчал, перечитывая небольшой текст. — Главное — сама жизнь. Действие. Процесс.
Я вынужденно слушала его задумчивые размышления. Не об этом спорить я приехала. Но внутреннее уважение к человеку передо мной не позволяло игнорировать речь, сводить к монологу высказанные мысли.
— Что же стало с этой девушкой?
Будто опомнившись, хозяин дома распрямился и сложил бумаги аккуратной стопкой.
— Она погибла, Лида. Она выбрала это сама, потому что… могу предположить, то, что она хотела считать жизненно важным результатом, было недостижимо. А процесс ее не интересовал.
Я непонимающе тряхнула головой.
— Ты права. Сейчас не время для философствования на сторонние темы. — Сделав маленький глоток виски, Ласкар откинулся в кресле. — То, как старушка обрисовала мою позицию — максимально приближено к действительности.
Я молчала, напряженно наблюдая за собеседником. Даже то, что Ласкар назвал ее так же, как мысленно зову я сама, не вызвало улыбки. Его расслабленные движения и спокойный голос настолько умело скрывали вырвавшийся двадцатью минутами ранее страх, что я перестала в него верить. Более того, намеренно или в забытьи, Ласкар вызывал несовместимые со спокойной беседой желания и мысли. Не соблазнял. Нет. Заводил одним своим присутствием.
— Ты согласна с моей… оппозицией? — Он с усмешкой посмотрел на розовую папку.
— Что? — Я сфокусировала на нем взгляд. Ласкар улыбнулся. — Не знаю.
Я вздохнула, отворачиваясь.
— Я пришла к выводам, возможно ошибочным, что ваша правота не имеет значения в сложившейся ситуации.
— Уже интересно. — Сейчас на его лице мелькнула тень смеха, запечатленного на присланной мне фотографии. — Продолжай.
Озвучить догадки и мысли, посетившие меня на пути в аэропорт месяц назад, было бы проявлением излишнего самомнения. Но как еще передать свои опасения? Возможно, получится привести разговор к ним мягче чуть позже.
— Когда и почему вы начали сомневаться в правильности того, что… наша организация делала веками?
— Не скажу, что мне не нужны сторонники, а тем более такие сильные исполнители… Но, милая, я не пастор. Я не приведу тебя к истине. Я не открою тебе ничего нового. Мне наплевать, что ты думаешь о моем выборе. Я уже сделал его. И не собираюсь отступать. — Ласкар больше не улыбался. Сделав внушительный глоток, он стукнул стаканом об стол. — Возможно, отсутствие тщеславия и делает тебе честь, но нерешительность — излишня. Я озвучу то, что ты хочешь сказать. Изволь. Ты решила, что администрация решила избавиться от тебя. Ты поняла, что у них есть повод опасаться тебя. Ты поняла, что можешь намного больше, чем хочешь. И единственный, кто может захотеть тебя сейчас защитить — это я. Все так?
Я сглотнула и опустила взгляд.
— Ты ошиблась, предположив, что я спрятал тебя. — Сказал он безразлично.
Я подняла взгляд, не скрывая испуга.
— Они наверняка знают, что мы оба живы и практически здоровы. Наверняка знают, что мы находимся здесь. Возможно, в эту самую минуту плетут для тебя трагическую случайность. А, может быть, в нашу сторону летит истребитель, чтобы сровнять мой дом с землей. — Он зло посмеивался. Становилось жутко. Я подалась подняться, но встретилась взгляд хозяина дома, отрицательно качающего головой. — О да, их фантазия вполне реализуема при имеющихся средствах.
Ласкар поднял голову к потолку и перевел взгляд к окну.
— Я об этом не думал, кстати. — Показательно нахмурился и тут же громко засмеялся. Меня начало трясти. — Как думаешь, что важнее: избавиться от меня ради спасения тысяч обреченных на смерть, или избавиться от тебя ради сохранения власти?
Я затаилась в кресле. Тело болело от напряжения. Казалось, что во мне разошлись все сросшиеся дыры и швы. Что внутри раскрывается кровоточащая рана: болезненная и опасная.
— Страшно, не правда ли? Вот этот страх — обратная сторона той власти, что бояться потерять те, кто стоит над администрацией Верховного Суккубата. У них есть повод для страха?
— Я не хочу… Я, даже, не думала…
— О… — Он отмахнулся с усмешкой. — Поверь, всегда найдется кто-то, думающий за тебя.
— Что мне делать, Ласкар?
