родителей? Я только разозлю его, если появлюсь там. Но Марк не из тех, кто раздает обещания направо и налево. Если он говорит, что будет, только физическая невозможность выполнить обещание может остановить его. Поднявшись, я подошла к окну. В животе колыхалась тревога. Опустив глаза, я прикоснулась к нему и тут же одернула руку.
Вытащив из сумки коммуникатор, я набрала Мишу.
— Да, Лида.
— Ты не знаешь, Марк купил новый телефон? Восстановил симку? Может, сказал новый номер?
В трубке раздался треск. Я сжала челюсти, предполагая, что Миша подавил смех.
— Нет, не знаю. — Ответил он на высоких тонах. Я нажала отбой.
А больше я и не знаю, с кем общался мой муж. Он поглотил весь мой круг общения, заключил внутри своего. А его друзья-знакомые никогда не появлялись в нашей жизни. Я не заводила ни подруг, ни друзей. На это были слишком явные и понятные причины, и отсутствие необходимости — лишь одна из них.
Как только я положила телефон на кухонный столик, снова зазвонил городской.
— Лидонька, здравствуй. Это Лариса Сергеевна.
— Да. Здравствуйте. — Я села. Ее голос был спокойным и ласковым, но сердце сжалось.
— Наверно, у вас что-то произошло. Марк просил, чтобы ты не приезжала. Но я думаю, ты волнуешься…
— Где он?
— Он в больнице. Этой ночью попал под машину.
— Где он?
— Марк просил…
— Какой номер больницы? — Перебила я. — У меня уйдет время, чтобы обзвонить их все, но я узнаю.
Я услышала, как отец Марка, по видимому ведущий сейчас машину и слушающий разговор, с раздражением порекомендовал супруге сказать мне адрес: «…Она его жена». Со вздохом мать Марка сдалась.
Я приехала к нему под конец времени посещений. Если ночное происшествие и оставило видимые следы, то за старыми они были не видны. К сломанной руке и ребрам добавилась трещина бедренной кости и сотрясение мозга. И еще злость в глазах.
— Ты решила доконать меня, чтобы не мешался?
Первым порывом было уйти. Обежав палату взглядом, я нашла стул и придвинула к койке. Здесь было еще трое мужчин, молча наблюдающих за мной, будто картинку в телевизоре.
Положив купленную по дороге коробку с телефоном на тумбочку, я покачала головой:
— Ты поправишься, вернешься, и все будет по-прежнему.
— Нет, Лида. Если только асфальтоукладчик не переедет меня по пути… — Он поморщился и отвернулся.
Поднявшись, я ждала его взгляда.
— Не приходи. Побудь человеком хоть в этом…
Старушка подняла трубку на пятом или шестом гудке.
— Это вы? Это вы делаете? — Я выруливала на шоссе.
— Лида, я буду рада услышать от тебя о возвращении к нам. Ни по какому иному поводу прошу не беспокоить меня.
Короткие гудки. Я нахмурилась, наклоняясь к рулю.
— Ласкар, у меня проблема.
— Ты запустила на территорию США ядерную боеголовку?
— Нет…
— Тогда не пугай меня, детка. — Усмехнулся он. — Я не могу сейчас говорить, перезвони через час.
— Хорошо. Извините. Спасибо.
Он уже отключился.
— Миша, кинь мне контакт Андрея.
— Нужно, чтобы ты подъехала в офис сегодня или завтра.
— Хорошо. Жду контакт. — Я нажала отбой и положила девайс на соседнее сидение.
Через пару минут он возвестил о новом сообщении.
— Андрей, это Лида.
— Да, солнышко! — Он улыбался.
Я прогнала мысль, что он вообще не способен на подобные вещи. Не потому что слабак, а потому что в общей сложности ему наплевать. Хотя, возможно, я ошибалась. Андрей старался не акцентироваться на негативе, а потому выглядел бесчувственным со своей спокойной непробиваемой улыбкой.
— Марк попал под машину. Мне очень хочется верить, что это не твоих рук дело.
— Лида, за кого ты меня принимаешь? Мне заняться нечем, кроме как строить козни твоему мужу?
— Мне, просто, страшно. Прости.
— Я прилечу завтра днем и позвоню.
— Не надо. — Я помотала головой. — Не надо.
Нажала отбой, заруливая в ближайшую к дому гинекологию.
Уже дома, устроившись с ноутбуком и какао за кухонным столом, я пыталась понять, как можно повесить предохранитель на кого-то кроме себя. В скайпе появился Ласкар. Я тут же нажала звонок и, сняв с чайника наушники, воткнула в разъем.
— Ласкар, мне страшно. — Я закрыла глаза. Вряд ли мы были достаточно близки, чтобы позволять себе подобное. Но больше у меня никого не было.
— Рассказывай. — Усмехнулся он на другом полушарии Земли, и я услышала как чиркнула спичка.
— На Марка сыпятся неприятности. В ночь, когда я была на собрании, его избили. Этой ночью его сбила машина. Я не знаю что думать.
Ласкар засмеялся.
— Пара вопросов, не относящихся к делу. Что там на собрании? Явно у вас был отдельный разговор. И второй: какого черта твой муж бродит ночами по улицам и что до сих пор останавливает тебя продублировать на него предохранитель?
Я вздохнула и откинулась на спинку стула.
— Меня отпустили. По крайней мере, на пару лет.
— Вот как? — Удивление казалось искренним.
— А… предохранитель. Сначала как-то не собиралась. Теперь сижу и пытаюсь понять, как это сделать.
Ласкар промолчал какую-то фразу, и образовалась пауза.
— В случайности ты не веришь? Что ж, я тоже перестал в них верить. Это не я, Лида. Это не администрации. Что изменилось в твоей жизни? С тем молодым человеком с правой половины проблем не было?
Я сжала кружку с какао.
— Какое громкое молчание. — Засмеялся он и затянулся.
— Я изменила… — Голос сорвался. — Изменила Марку.
Сначала в наушниках было тихо. Потом Ласкар взорвался смехом.
— Ты!? Изменила мужу? — Он как-то неестественно быстро успокоился. — Да, для этого была нужна действительно тяжелая артиллерия инкубата.
Он замолчал. Я смотрела на его имя в скайпе.
— Попробуй понять, что я скажу. — Голос стал грустным, незнакомым. — Даже не понять, почувствовать. Это ты стираешь его с лица земли, детка. Именно ты. Твоя натура, подсознание, как
