Воспитанник нехотя поднялся, учтиво поклонился, подмигнул мне и ушел вслед за Клеймором.
Мать допила чай, рассеянно погладила меня по голове и направилась в дом, оставив меня в одиночестве. Визит Клеймора насторожил меня. По спине потекли мерзкие холодные ручейки. Дыхание участилось. Язык безостановочно облизывал сухие губы. Он точно не может ни о чем знать! Догадался? Нет, невозможно. Просто совпадение, но просить любовника о помощи расхотелось. Я возьму его паромобиль без разрешения. На время. Водитель из меня неважный, но главное - обмануть ищеек. После оставлю машину под окнами одной из веселых вдовушек и найму экипаж. Не ясно, присоединится ли ко мне друг, но теперь уже не узнать.
За окном стемнело. На улице зажглись газовые фонари, я видела маленькие звездочки света сквозь листву деревьев, окружающих наше домовладение. Я заплела волосы в косу и спрятала их под мужскую шляпу - последнюю деталь моего наряда. Издалека, за стеклом паромобиля и в мужской одежде, вполне сойду за мужчину, а близко я, надеюсь, ни с кем не придется общаться. Пробравшись на территорию графа, я вошла в маленькую хижину, где садовник Клеймора хранил свои принадлежности. Там же висел запасной ключ от ворот домовладения, но… Его не было на месте!
Мой Бог-Человек! Обшарив в темноте все пространство рядом с заветной коробочкой, я окончательно убедилась в провале побега. Надежда почти полностью угасла, когда из-за двери постройки раздался приглушенный смех, и знакомый голос ехидно произнес:
- Ты позабавила меня, Алесса. Я всегда говорил, что мы думаем одинаково, но я все же чуточку умнее тебя. Пойдем, я уже открыл ворота, - друг помахал перед моим носом ключом. То ли расплакаться от радости, то ли придушить изверга! Но вместо этого я просто проследовала за воспитанником графа. Главное добраться до Клуба. Все остальное оставлю на потом.
- Если ты против, то почему помогаешь мне? - мы уселись в машину. Франц завел двигатель, подождал активации печати, разогревающей нагревательный элемент необходимый для образования пара внутри сердца машины, и отпустил педаль тормоза - паромобиль покатился к выходу из домовладения.
- Мне будет спокойнее. Не хочется ощущать себя виновным в твоей смерти. Не привлекает меня участь - остаток отпущенного мне времени корить себя за то, что мог, но не пожелал помочь тебе. Не советую тебе испытывать мое терпение - не отходи от меня ни на шаг… - а если уйдет он? Это же не будет нарушением озвученного правила… - Сейчас пригнись! - скомандовал друг. - Ищейки могут заинтересоваться второй фигурой в машине, - я послушно склонила верхнюю половину тела к коленям, а воспитанник Клеймора направился закрывать за нами ворота, стараясь подражать повадкам дяди при ходьбе.
Франц развернул машину вправо, вдавил педаль газа, и мы помчались по ночной улице. Я разогнулась, когда мы покинули наш квартал, и машина запыхтела по центру города. Обернувшись, убедилась, что нас никто не преследует. Все-таки удача на нашей стороне, и она помогла нам незаметно ускользнуть из-под самого носа ищеек. Мне и другу предстояло преодолеть центральный квартал, проехать зажиточные и ремесленные районы, добраться до Веселых улиц, а уже после выехать на самую окраину города, в трущобы. Власти мечтают изничтожить их, убрать темное пятно с лика столицы, но для этого необходимо куда-то пристроить бедных, добропорядочных граждан, которые не своей воле оказались за чертой приличия и вынуждены прозябать в грязи.
На окраину, пристанище головорезов всех мастей, даже полиция не решается соваться без дополнительной охраны. Иногда, после громких преступлений, вызывающих особенно сильное недовольство жителей Тираи, блюстители порядка, усиленные армейскими подразделениями, проводили массовые зачистки. В такие дни тюрьмы переполнялись сбродом, который выпускали спустя десять дней - большинство, или отправляли на каторгу - меньшинство, приносить пользу обществу. На некоторое время все затихало, но спустя пару месяцев грязные забегаловки вновь распахивали свои двери для клиентов, и улицы окраины и прилегающих кварталов вновь захлестывала волна беззакония.
Мы оставили паромобиль возле одного из публичных домов, где охранник приветливо кивнул Францу. Парень смутился, но никак не прокомментировал ситуацию. Я не ребенок, понимаю, что в двадцать с лишним лет мужчине требуются услуги дамочек сомнительной репутации. Я не считала посещение борделя чем-то из ряда вон выходящим и не собиралась клеймить племянника Клеймора распутником. Хотя он таковым безусловно был!
Друг достал с заднего сиденья пару плащей с капюшонами, которые мы немедля одели, поймал закрытый экипаж и назвал адрес: пересечение Гроусс и Лавалбека. Через пятнадцать минут мы прибыли на место, расплатились мелкой монеткой с извозчиком и направились пешком по замусоренной узкой улице. Здесь никто не убирался. Вонь гниющих отбросов стояла невыносимая. Покосившиеся старые дома зловеще нависали над головой, оставляя небольшую полоску звездного небосвода. Крысы. Мерзкие отродья Зверя. Открыто сновали и рылись в мусорных кучах, отыскивая себе пропитание. Не лучшее место для благородной лереи. Воспитанник графа постоянно ругался отрывистыми емкими словами, когда его нога попадала в особо зловонную лужу. Я же опасалась сломать каблук в одной из многочисленных трещин, изрезавших дорожные покрытие, которое уже много лет никто не обновлял.
Улица заканчивалась тупиком. На ступенях предпоследнего дома развалился храпящий нищий в ужасающих вонючих лохмотьях. Подойти к нему и то было страшно. При нашем приближении он перевернулся на другой бок, загородив телом массивную дверь. Тем не менее, я и друг взошли на ступеньки. Единственный чистый островок, среди моря мусора, если не считать человека в тряпье. Он-то нам и нужен. Две монетки упали возле лица мужчины, а чтобы показать пропуск в Клуб пришлось наклониться и сунуть ему под нос руку с латунным кольцом на пальце. Увидев выгравированную на металле оскаленную собачью пасть, нищий отполз в сторону, пропуская меня и Франца к двери.
За ней находился спуск в подвал, но прежде здоровый головорез вежливо потребовал сдать оружие. Племянник Клеймора отдал ему шпагу, а я вынужденно рассталась с тростью. Здешних привратников не обманешь внешней безобидностью деревянной палочки. Слишком они опытны в определенной стороне людской жизни. Освещенная масляными лампами лестница привела нас в знакомое помещение с посыпанной опилками ареной. Пока на ней находился слуга, ровняющий покрытие граблями. Собак выпустят позже, когда соберется достаточно гостей, чтобы владелец бойцового Клуба сорвал хороший куш на ставках.
Франц выполнял свое обещание и оберегал меня: действительно не отходил от меня ни на шаг и не отпускал от себя - боялся, что наделаю глупостей, но я не собиралась идти напролом и приставать ко всем с вопросами. Глупо, и пустая трата времени. Мне мог помочь только хозяин Клуба. Он знает ответ наверняка. Рискованный шаг - сунуться к нему напрямую, зато результат будет быстрый, без всяких вокруг да около. Я присматривалась к перемещению слуг, кто в какие места уходит, что уносит и с чем возвращается. После часа наблюдения я выбрала двустворчатую сколоченую из грубых досок дверь сбоку от барной стойки. В коридоре за ней иногда маячили человеческие силуэты, они замирали, оперевшись на косяк проема, но в зал не выходили.
Помещение заполнилось на треть. Безликими темными плащами, кто-то уже пьяным голосом нетерпеливо требовал выпустить на арену псов. Я брезговала пить местный алкоголь. Он несправедливо носил название благородных напитков, представляя собой подкрашенный спирт плохого качества, а вот Франц не отказывался пропустить пару стаканчиков. Чистота посуды и рук, что ее касались, друга ничуть не смущали. Атрибуты полностью соответствовали месту. Толпа загудела и разразилась аплодисментами - на арене появились два питбуля. Молодой пятнистый самец разглядывал своего покрытого старыми шрамами соперника с интересом и превосходством. Глаза второго просто обещали смерть.
Собаки сцепились после сигнала, безраздельно завладев вниманием зрителей. Франц не был исключением. Пробившись к ограждению, он стал наравне со всеми подбадривать выкриками собак. Я не смотрела, не давая возбуждающим эмоциям жаркой схватки захватить меня и увлечь в круговорот чувств. Улучив момент, я протиснулась сквозь неохотно расступающуюся толпу и подошла к бару. Стоило слуге отвернуться на миг, как я стремительно проскользнула за боковую дверь и направилась прямо по коридору. Меня обнаружили секунд через тридцать, заломили руку за спину и грубо прижали к стене. Капюшон свалился с головы, открывая золото волос и нежную кожу лица. Сердце екнуло, а кровь, получив порцию адреналина, устроила в голове свистопляску.
- Что тебе здесь надо? - от мужчины разило перегаром и потом. Я инстинктивно прекратила дышать, чтобы удержать в желудке ужин.
- Я хочу поговорить с владельцем Клуба, - жестко ответила я, щедро присыпав слова ледяным
