Едва за лереей закрылась дверь, Молчун приставил орудие труда к спинке стула и на мгновение прикрыл глаза, восстанавливая схему рэ-каналов аристократки перед внутренним зрением. Убедился в правоте своих выводов и продолжил драить полы, грязной водой размазывая охватившую его черную меланхолию. Закончив уборку, закрывая дверь лаборатории на ключ, он тихо пробормотал под нос:
- Надо же, как бывает… Скоро вас ждет большой сюрприз, леди. Посмотрим, придется ли он вам по вкусу.
Шагая по коридору, распугивая учеников и служащих своей сгорбленной фигурой в черной застиранной одежде, парень обдумывал содержание письма, которое собирался отправить сегодня вечером срочной почтой. Кое-кому следовало познакомиться с будущей герцогиней Беольской…
Я вручила декану записку от медсестры - он разрешил мне уйти. Изображать ничего не пришлось. Лицо и так хранило на себе отпечаток боли. Коридоры университета пустовали: занятия еще идут, а мне как раз не нужна компания. Срывать на ком-то накопившуюся злость и усталость… Пожалуй, не поймут правильно. После уроков племянник графа отправится на тренировку, предоставляя мне отсрочку от нравоучений. Разломает тренажер, будет излишне жесток с партнерами, получит выговор от тренеров… А вечером заберется ко мне в спальню и потребует отчета. Не велика беда. Зато не помешает мне выразить соболезнования семьям погибших подруг. Отличный предлог для решения маленькой проблемы. Крошечной, но изобличающей нашу с Францем ложь: София отдавала должное обыкновенной женской моде - вела дневник. Однажды она мне его показала, краснея и жутко стесняясь. Вместо имен и названий только первые буквы, но ищейкам такой незамысловатый код на один зуб.
Нанятый кэб остановился возле дома родителей Софии, на воротах висели традиционные траурные знаки: черный флаг и выкрашенный черным же венок из еловых лап. Обидно… Никогда больше дорожка не ощутит легкой пуступи детской ножки моей подруги. Не услышат статуи возле входа в дом ее звонкого смеха. Баронессы Стаффской больше нет. Нет и никогда не будет. Никогда… Это слова точка. Конец пути. Тупик без выхода. Последняя остановка регулярного дилижанса, но она не хотела останавливаться. Ее заставили это сделать.
Дверь мне открыла мама Софии. Пожилая сухонькая женщина с высокой прической, заплаканными глаза, сжимающая носовой платочек в руке, покрытой крупными выступающими из-под кожи венами.
- Здравствуй, Алесса, проходи в дом, - она отсупила на шаг, давай мне войти внутрь, в темный холл: все окна в доме закрытыми плотными ночными шторами. Горе принято лишь обозначать, а не открыто демонстрировать.
- Здравствуйте, леди Мариша, - я оставила трость в корзине для зонтиков. - Как вы себя чувствуете? - положенные вопросы, положенные ответы, предугаданное предложение чая. Она не говорит о важном, что грязной занозой воткнулось в ее сердце и ноет. Еще не время. Томительное ожидание под тикание часов…
Мы выпили несколько чашек чая, прежде чем коснулись смерти, незванно посетившей уютный домик. Женщина поплакала, вспоминая детские годы дочери. Посмотрели наброски углем и карандашом: моя подруга хорошо рисовала. Несколько лет назад с удовольствием брала уроки у моей матери. Один из моих портретов, который я все выпрашивала у Софии, а она не отдавала, ее мать подарила мне. На память. На очень долгую память. Ведь я буду жить, а она… На ее трупе мокрицы спляшут щетинистый вальс. И так будет со всеми, ко забывает об осторожности. Идет наперекор инстинктам и интуиции.
Я попросила разрешения побыть немного в комнате подруги. Не подозревая обмана среди вороха отлично подделанной искренности, который я вывалила на убитую горем женщину, она не отказала. Мое поведение не дало повода заподозрить меня в нечестности замыслов, а чуть натянутая улыбка… Так мы не о Новогоднем маскараде разговаривали.
Где жы та могла его спрятать, София? Мне удалось выведать, что ищейки уже облазили весь дом сверху донизу, но вдруг везение играет за мою команду? Если бы сотрудники отдела особых поручений знали, чем прижать меня и друга к стенке, то уже сделали бы это. Или… Я не обладаю гениальным умом, логически непогрешимым соображением, поэтому могу ошибаться. Поймать нас с Францем за руку на горячем более соблазнительно для них. Ни одна отговорка не справится с глазами и ушами нескольких свидетелей.
Она не спрятала бы дневник с помощью рэ, подрастает младшенький братик - любитель совать курносый нос в чужие тайны и тоже лер, через пару лет поступит в Синайский университет преобразований. Кровать, шкафы для белья, комод с женскими безделушками… Не то. Грубо и слишком банально. Мой Бог, надеюсь она не закопала его в саду. Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я представила, как перекапываю руками газон и безнадежно испорченный маникюр. Плинтус? Тайник под плитками паркета? Ерунда какая-то лезет в голову. Я вышла из комнаты Софии, убедив себя в несуразности поступка. Уподобилась ищейкам.
- Спасибо вам, леди Мариша, для меня это было действительно важно, - поблагодарила я женщину. - Берегите себя и сына. Я верю, счастье вернется в ваш дом, - она ожидала услышать от меня пожелание удачи. Не трудно исполнить ничтожную прихоть старушки, ей так нужны крохи тепла и доброты, что согреют ее обледеневшее сердце.
- Храни тебя Человек, Алесса, - она обняла меня и расцеловала сухими губами.
- Последняя просьба, где я могу освежиться? - смыть прилипчивый запах смерти. Пока еще нет тела. Не проложена дорожка черного бархата в гостиную, к гробу на подставке, заваленной любимыми цветами покойной, но душок разложения, иллюзорный, витал в воздухе. Гнетущее ощущение, и рука опять разболелась.
- Конечно, моя дорогая, налево по коридору, там увидишь…
И я увидела. На столике стопку писем, а верхнее, распечатанное, уведомление из почтового отделения датированное сегодняшним днем: они просили забрать вещи Софии, оставленные на хранение. Как я сразу не догадалась! Для вида пошумев водой в умывальной комнате, я вышла и на мысочках прокралась в холл. Одно мгновение потребовалось, чтобы письмо заняло место в рукаве жакета. Простите, но делиться тайнами со всей семьей Терра-Калхатия мне ни к чему.
Покинув дом, я спросила у прохожего адрес ближайшего почтового отделения, туда и направилась. Уведомление обычно выписывались на предъявителя, а моя принадлежность к аристократии придаст веса в глазах служащих. От волнения вспотели руки. Ноги то и дело срывались на бег. Я пропустила отделение, но краем глаза заметила зеленую с золотым вывеску и вернулась.
Служащая внимательно изучив уведомление, отошла от окошка, позвякивая связкой ключей. Отсчитала нужный ящик в длинных рядах стеллажей, открыла его и достала плоский коричневый пакет. Я права! О, Господи, я оказалась права! Ничто не могло обрадовать меня в тот момент больше, чем вид грубой бумаги и толстых веревок, крест накрест опоясывающих сверток. Ну, София, ну, умница! За одно это я готова простить тебе глупую смерть! Получив дневник, а я не сомневалась насчет того, что находится в упаковке, подошла к витрине с открытками и засунула под пояс брюк, прикрыв сверху рубашкой.
Цепкие глаза в витрине с газетами напротив. Вызывающая поза. Скрытая другими людьми в очереди фигура. Мужчина осознал, что я увидела его и опустил глаза. Ищейка! Подавившись на вдохе я закашлялась, бросила взгляд в сторону двери и… Безумие… Громкий крик: 'Пожар!' навел в помещении панику. Толпа бросилась на улицу, не разбираясь в ситуации. Я сознательно влилась в общий поток, стремясь слиться с ним, стать единым целым.
На улице река распалась на отдельные разноцветные островки, передавая прохожим страшную весть, взбудоражившую умы, и взбаламутив чувства. Мерзкое любопытство вылезло наружу, заставляя людей настороженно крутить головой по сторонам. Я побежала не оглядываясь. Не пойман - не вор. Поздно проклинать себя за беспечность, дырявую память. Успеть скрыться до того, как ищейка осознает, что его провели.
Поворот направо, два квартала вперед, извиниться перед упавшим на мостовую прохожим, свернуть в проулок, подобрать упавшую шляпку, еще один переулок…
- Стоять, леди! - я затормозила. Выдрессированная собачка, пресмыкающаяся перед властью.
- Что вы от меня хотите? Почему преследуете? - бешенство. Вспыхнуло и вылилось загнанным криком. - Не приближайтесь ко мне! Я буду защищаться! - в доказательство серьезности намерений я повернула набалдашник трости, освободив лезвие, и выставила ее вперед. Каменная ловушка равнодушно наблюдала за нами…
