куча хвороста – Гюнтер отапливал по-старинке. У другой стены стоял под навесом автомобиль выпуска начала пятидесятых годов.
Прихватив сумку, Клэр вышла из машины. Она услышала плач сойки, кукареканье петуха и надрывный кашель, который доносился из раскрытого окна.
По крайней мере он жив, успокоилась Клэр. Было бы преувеличением назвать внутреннее убранство хижины скромным. Из мебели в комнате находились массивная кушетка, покрытая старым выцветшим пледом, и дверь, положенная на чурбаки, игравшая роль столика. Бросив взгляд на кухню, Клэр увидела там небольшой стол и колченогий стул. На полках для продуктов стояли банки с тушенкой, супами и концентрированным молоком. Дом пропитался застоялым запахом табака.
– Спальня там, – показал Дуган.
Но и без его подсказки, по лающему кашлю, Клэр поняла, куда следует идти.
Гюнтер сидел на металлической кровати, прислонившись к стене и прижав к груди подушку. На нем была меховая безрукавка, хотя погода в октябре еще была по-летнему теплая.
– Здравствуйте, Гюнтер. Это доктор Линвуд. Вам плохо?
– Пожалуй, – с трудом произнес охотник.
В руках он держал носовой платок, на котором Клэр с горечью увидела следы крови. Она раздвинула шторы, чтобы в комнате было посветлее.
– Давно вы кашляете кровью?
– Д… две… н… недели.
Бедный Гюнтер буквально захлебывался мокротой. Клэр казалось, что она видит, как разрываются его легкие. Они, наверное, уже превратились в мокрую губку. Клэр не могла остановить болезнь, но и не могла бросить здесь старого охотника. Зима в Сьерру приходила поздно и не была лютой, но ночных заморозков, которые начнутся недель через семь, Гюнтер не переживет.
Единственным выходом было устроить его в группу подобных больных, которую, как она слышала, набирают в больнице Либбока для изучения эмфиземы. Это обеспечит ему нормальные условия, уход и, главное, не будет стоить денег.
Клэр затушила сигарету, которая еще тлела в стеклянной пепельнице, и убрала ее с кровати. Потом убедилась, что в пределах досягаемости больного нет табака.
– Кровь – это очень плохой признак, Гюнтер, – сказала Клэр, приставив к его груди стетоскоп. Через несколько минут она продолжила: – Я не многим могу вам помочь. Самое лучшее будет перевезти вас на самолете в медицинский центр Либбока.
– У меня нет денег, доктор, – отрицательно покачал головой Гюнтер.
– Перед тем как отправить вас, я сделаю несколько звонков. Весьма вероятно, что удастся вас включить в одну медицинскую программу. Вам не придется платить ни цента.
Гюнтер удивленно поднял брови, но потом снова нахмурился.
– Я не могу себе позволить летать на самолетах.
– Не беспокойтесь о деньгах. – Финансовое положение Гюнтера было для Клэр ясно без слов. – Самое главное сейчас – увезти вас отсюда как можно скорее.
Стоявший в дверях Дуган поддержал ее:
– Скажите мне, где ваша одежда, я помогу вам.
– Никуда я не поеду, – пробурчал Гюнтер.
Клэр отметила, что его приступ пошел на убыль.
– Гюнтер, пожалуйста! Вы вызвали меня, чтобы я помогла. Я рекомендую самое лучшее в этой ситуации. Мне только очень жаль, что вы не пришли ко мне, когда открылась клиника. Это вам не стоило бы ничего.
– Ну, да. И ты бы посоветовала мне то же самое, что сейчас, – отправляться в эту паршивую больницу. А там ободрали бы меня как липку.
– Есть вещи поважнее, чем деньги, Гюнтер. Ваше здоровье, прежде всего.
– Это легко говорить богатым докторам из больших городов.
– Но, Гюнтер…
– Не могу я ехать в больницу! У меня же работа. Что будет с моей работой?
– Сейчас вы все равно не можете работать. Вы едете в больницу – это решено. Я позвоню туда, чтобы предупредить.
Гюнтер не успел придумать новых аргументов. Дуган подошел к шкафу, достал из него рубашку и стал помогать Гюнтеру одеваться. Клэр обратила внимание, что Дуган внимательно рассматривает что-то за спинкой кровати.
– Что там? – спросила она.
Дуган не ответил, оставил Гюнтера самого застегивать рубашку, подошел к стене и дотронулся до небольшого свертка, засунутого между бревнами. Осторожно вытащил его.
– Что это? – спросила Клэр. – Сигареты?
– Не-ет, – протянул Дуган. – Пачка двадцатидолларовых купюр.
Он подошел ближе к стене и стал осматривать ее.
