Дуган и Клэр обменялись удивленными взглядами.
– Я не хочу, чтобы вы думали, будто я не люблю ее. – Из глаз Памелы закапали слезы. – Я по-своему ее люблю.
Дуган подался вперед. Он положил локти на колени и внимательно посмотрел на Памелу.
– Что ты нам толкуешь, принцесса?
– Я пытаюсь сказать, что решила отказаться от ребенка.
Дуган вскочил с дивана, его глаза гневно сверкнули.
– Ты… ты… – заикался он, – ты не можешь этого сделать!
– Могу и сделаю.
Подбородок девушки мелко дрожал.
– Но, Памела! Если это из-за денег, то я уже говорил Клэр, что собираюсь помогать тебе. Клэр, скажи ей!
– Это так, девочка. Дуган будет помогать тебе. Мы не оставим тебя.
– Ничто меня не удержит, – пробормотала Памела.
Она встала, подошла к окну и несколько секунд смотрела, как ветер колышет зеленое море травы.
– Я не могу дать ей того, что нужно, – сказала Памела.
– Ты можешь дать ей любовь – это самое главное, – возразила Клэр.
– А одежда, книги, дом, наконец?
– Лила говорит, что ты можешь жить у нее сколько хочешь.
– Восемнадцать лет? Но и потом Рэд нужно где-то жить. – Голос у Памелы дрогнул. – Я не хочу, чтобы с ней произошло то же, что со мной. Ни дома, ни семьи, ни гроша за душой, – одни мечты.
– И все-таки давай не торопиться с решением, – мягко настаивала Клэр. – У тебя послеродовый шок. Это бывает. Твои гормоны еще не пришли в норму.
– И когда придут, ничего не изменится.
Памела говорила с такой решимостью, что Клэр поняла: она много думала, мучилась и, наверное, не откажется от этой жертвы. Из спальни, где обитали мать и ребенок, донесся плач. Клэр вскочила с места. Сердце ее разрывалось от жалости к девушке и от сознания того, что она может никогда в жизни больше не увидеть Рэд.
– Подождите, доктор, – остановила ее Памела. – Я хочу сама взять ее.
Дуган и Клэр не проронили ни слова, пока она не вышла из комнаты. Он ходил взад-вперед по ковру у камина.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Дуган.
Он обхватил голову руками, запустив пальцы в черные волосы, которыми Клэр так любила играть.
– Она еще очень молода, Дуган. Впереди у нее вся жизнь. Если она не изменит решения, мы должны будем смириться.
– Не могу, не могу представить, что Рэд будет жить где-то, а я не смогу видеть ее. – Он бросил отчаянный взгляд в сторону спальни. – Я стану самым несчастным человеком на свете, когда Лила увезет Памелу с ребенком, а ты отправишься в свою гостиницу.
Он услышал шаги Памелы и замолчал. Девушка вошла в гостиную с малышкой на руках. Рэд тихонько хныкала и тянулась к груди матери в поисках пищи. На Памеле было чужое платье, на ее ребенке – костюмчик, подаренный Лилой. Молодая мама неумело покачивала ребенка. Даже у Дугана это получалось лучше.
– Я уже сказала вам, что все обдумала. – Памела пыталась говорить решительно, но голос ее задрожал. – Мне шестнадцать лет. Мне нужно получить хоть какое-то образование. И тогда, если у меня будет ребенок, я смогу поднять его. Вы многому научили меня, доктор Линвуд, я благодарна вам за то, что взяли меня на работу, купили мне одежду… А теперь я должна вернуться домой… в Альбукерк. Закончить школу, найти работу. Может быть, я даже поступлю в колледж.
– А на что ты будешь жить? – сурово спросил Дуган.
– Придумаю. Главное, не поддаваться панике. Сумели же вы вытащить свою ферму. Вот и я хочу вытащить свою жизнь.
– Откуда ты знаешь… – начал Дуган.
Но девушка перебила его:
– И когда-нибудь я, может быть, тоже смогу помогать людям, как вы мне помогали. Я не знаю, хватит ли у меня способностей, чтобы стать врачом, но, думаю, медсестрой я буду.
– Ты можешь стать и врачом и кем хочешь, – пробормотала Клэр.
– Я хочу, чтобы Рэд было хорошо. Я и о ней думаю.
– Я начну все юридические хлопоты, как только ты скажешь. Но я тебя умоляю, Памела, – Клэр едва сдерживалась, чтобы не заплакать, – подожди две недели. Если ты не переменишь решение, я уверена, что даже здесь, в Техасе, есть сотни семейных пар, которые с радостью удочерят такую чудную девочку.
– Я не хочу, чтобы ее родителями были кто попало.
