[5] Бухари, Даават, 18.
[6] Муслим, Масаджид, 147.
[7] Абу Давуд, Адаб, 101.
[8] Канзуль-уммаль, 13/504.
[9] Бадиуззаман Саид Нурси, Хизбу анвариль-хакаикин-нурийя. 266.
[10] Муснад, 1/412.
[11] Абу Давуд, Адаб, 101.
[12] Тирмизи, Даават, 32.
[13] Абу Давуд, Салат, 119.
[14] Муслим, Салат, 202-203.
[15] Муслим, Салат, 216.
[16] Бухари, Тавхид, 36.
А его служение, его поклонение Аллаху! Тот, кто посмотрит на его служение, решит, что он в своей жизни не занимался ничем, кроме служения Аллаху. Воистину, так он был глубок в рабстве своем во имя Господа своего. Но разве во всем остальном он не был таким же? В любом деле разве мог бы кто-нибудь сравниться с ним? Нет, никто и никогда не достигнет его высоты.
Он настолько сосредоточивал все свои душевные силы на молитве, что не было почти ни одного намаза, когда бы он ни трепетал и ни плакал. Сахабы говорили, что во время чтения намаза из груди его вырывались звуки, как из мельничного жернова[1]. Долг служения и груз обязанностей, лежащих на нем, делали жизнь его подобной кипящему котлу. Конечно, это происходило потому, что он хотел сделать все как можно лучше.
Намаз был тем делом, к которому он страстно стремился. Ничто не доставляло ему такого наслаждения, как намаз. И поэтому однажды он сказал так: «Мне дали полюбить в земной жизни три вещи: женщину, чудесный аромат и намаз – настоящий свет моих очей»[2].
Женщина – то самое важное в жизни мужчины, к чему он чувствует привязанность. Высокочтимый Адам (а.с.) был создан с этим чувством. Нарастание этого чувства приводит к страсти. А страсть – своего рода аванс и вознаграждение, которые даны для продолжения рода. Иначе ни у кого не было бы желания продолжать его. Ибо для второй половины (женщин) продолжение рода стало бы принудительной работой, и одной только любви к детям было бы недостаточно. Потому Аллах и создал страсть, желание, которое притягивает мужчину к женщине, а женщину к мужчине. Это чувство, которое заложено в природе человека, возникло вместе с ним, невозможно преодолеть. Если бы оно было возможно, высокочтимый Адам (а.с.) первым преодолел бы его. И вот наш Пророк тоже говорит об этом естественном чувстве: «Мне дали полюбить женщину». Он был пророком, который знал, что духовное начало соединено с материальным, природным. В религии, которую он принес, отсутствовал монашеский дух. Своим сахабам, которые хотели быть оскопленными, чтобы все свое время отдавать богослужению и молитвам, он говорил: «Среди вас я больше всех знаю Аллаха и больше всех почитаю и боюсь Его. Но я и молюсь, и бываю со своими женами. И отдыхаю, и совершаю ночную молитву. Держу пост, но и ем. Это мой путь. А кто свернет с моего пути, тот не от меня (не из моей уммы)...»[3] Он был человеком меры, уравновешенным и обладающим объективными принципами. Вера, которую принес он, и стала золотой серединой, целостной системой ценностей, наиболее приемлемой для всех. Он пришел не для того, чтобы повести за собой какую-то группу... Он был для всех, и учение его охватывало всех.
Что касается благовоний, то следует заметить, что избранные души очень к ним чувствительны. Посланник Аллаха был столь утончен духовно, и тело его обрело такую эфемерность, что шествовало оно в полном единении с его душой, и воссоединялось с небесными ангелами
Но одно дело – душевность, а другое – духовность. Те же счастливые обладатели и того, и другого – есть носители «нафсу сафия» (очищенного от телесности и страстности естества), и лишь пророкам присуща эта благодать. Но и в этом пророк наш Мухаммад (мир ему) возвышен над остальными. Подумать только: и в момент Вознесения тело его продолжало пребывать в погоне за душою, возносясь на те же высоты возвышения духа его.
Я не буду повторять извечных и длящихся до наших дней споров об обстоятельствах его вознесения. Точка зрения большинства ученых-богословов состоит в том, что наш Господин был вознесен одновременно и душой, и телом[4]. Его тело обрело такую высшую духовность и сияние, что всюду, куда устремлялся его дух, следовало и его тело. Вознестись в небеса духовно и телесно посчастливилось только нашему Пророку. Лишь он – герой и рыцарь на этом пути.
Приятный запах – пища ангелов и руханиев (те, кто принадлежит духовной сфере в этом и на том свете). И Пророку Аллаха оттого, что подобен им, понравился прекрасный аромат, который доставлял ему радость, и душа его словно прояснялась.
Когда Пророк Аллаха говорил: «...Мне дали полюбить женщину и красивый запах», ставя их в один ряд, он, по общей точке зрения, назвал потребности своего духа и тела, объяснил свою суть.
Эти первые два объекта, названные им, конечно, потребности человеческие и природные. Наряду с Посланником Аллаха и другие могут иметь их. То есть любить женщин и красивые запахи может не только наш Пророк. Потому что эти чувства соответствуют природе человека, созданной Аллахом. И в большей или меньшей степени они есть у всех. А вот на третьем объекте надо остановиться подробнее, потому что Пророк Мухаммад говорит: «А намаз – это свет моих очей, он – мой помолвленный, и он – мое вожделение».
Если кому-то из нас сообщат такую радостную новость, что пришел тот, кого мы очень любим, мы обрадуемся, придем в восторг; и Посланник Аллаха тоже, когда становился для намаза, чувствовал радость и волнение в сто раз большее, чем мы при этой новости. Вот если бы долгое время он не видел благочестивую Фатиму (р.а.), свою дочь, а потом сказали бы, что она идет, как бы Пророк обрадовался, как был бы доволен. Когда же он слышал призыв к намазу, то еще больше радовался, еще больше ликовал. Потому что намаз был его любимым, его возлюбленным, его фаворитом.
В другом хадисе, переданном Табарани[5], подтверждается эта мысль: «Наш Пророк говорит так: «Аллах каждому пророку дал желание, страсть, вожделение. А если говорить обо мне, то моя страсть – чтение намаза по ночам»»[6].
Приведу значение этого хадиса: «Вы шаг за шагом гонитесь за наслаждениями, которых требует ваша природа, ваше тело; вас влекут к себе обещания удовольствий, и вы идете за ними. А я (Пророк), когда услышу голос проповедника, именуемого совестью («Встань, время намаза!»), с восторгом иду за ним, так как не могу жить без намаза. Те мгновения, когда я не читал ночные намазы, не мог встать ночью, были для меня самыми печальными. А самые счастливые мгновенья моей жизни, которыми я наслаждаюсь, – те, когда я совершаю намаз!»
Служение Аллаху и близость к Нему, объявление и распространение истины о Единственном Боге были у Пророка Мухаммада настолько глубоки, что никто не мог постичь этой глубины, и хадис, приведенный выше, открыто говорит об этом.
Приведем рассказ благочестивой Аиши (р.а.): «Однажды ночью я проснулась и не увидела Пророка Аллаха возле себя. Подумала, может он пошел к одной из других жен. Пощупала вокруг. Моя рука наткнулась на его ногу. Тогда поняла, что Пророк Аллаха намаз читает... голова его была на саджде[7]. Я прислушалась, он плакал навзрыд и умолял: «О, мой Аллах! От гнева Твоего прибегаю к Твоей милости. От Твоего могущества к Твоей красоте, от Твоего гнева к Твоей доброте, от Твоего величия, внушающего трепет, к Твоему милосердию и милости. Твое превосходство так велико, что не могу я, ничтожный, достойно возвеличить Тебя»[8]. «Близость к Тебе означает святость. (Уважаем тот, кто приблизился к Тебе). Величие Твое, слава Твоя в делах Твоих. Никто не может победить воинство Твое. То, что обещано Тобой, Ты, безусловно, сделаешь. И нет Господа, кроме Тебя, нет кумира»[9].
Да, он относился к намазу, как к страсти. Если хотите, послушайте Абу Зарра: «Однажды всю ночь до утра Пророк читал намаз (когда приходили молитвенные аяты, Пророк Аллаха повторял их и приходил в состояние восторга, покорности и набожности). Существует множество дуа, которые Пророк произносил в своих нафиль-намазах, в саджде, в молитве с поясными поклонами, в стоянии. В тот раз до самого утра он читал аят «Если Ты накажешь их – они рабы Твои; если же Ты помилуешь их – опять Твоя воля, Ты славен и премудр» (Св. Коран, 5:118) и плакал»[10].
