рассказов («Сяньюй Тун прожил девяносто семь лет, и последние сорок были для него годами процветания и славы...»).
Мао смолчал. В этот раз он курил особенно неряшливо. Засыпал пеплом штаны, полы куртки. Сорил окурками. Много и неприятно отплевывался.
Удивительно, как неудачи или малейшее нездоровье преобразуют его. Сразу делают похожим на старика.
10 января
В районе Будапешта бои по уничтожению окруженной группировки. На других фронтах без существенных изменений.
Англичане вытеснили греческих партизан (ЭЛАС) из Афин в горы и продолжают их истреблять...
Черчилль из Греции махнул во Францию, из Франции — в Бельгию. Надо полагать, в Греции он лично руководил карательными акциями. Он ведь специалист по этому делу. И там ему, кажется, удалось проделать то, что сорвалось в России в 1918–1921 годах...
Рузвельт обратился с посланием к конгрессу.
О Советском Союзе президент говорит как о непоколебимом союзнике США, который героически выстоял под Ленинградом, Москвой, Сталинградом и который в гигантских операциях минувшего года уничтожил бесчисленные германские армии...
О Китае Рузвельт отозвался как стране, мужественно выдерживающей в течение почти восьми лет варварские атаки японцев и сдерживающей агрессоров в обширных районах азиатского материка...
Япония, по словам президента, переживает сейчас мощнейшее воздушное наступление американцев...
Если падет Гуйян, неизбежно падет и Чунцин.
На 5 мая намечен созыв VI национального конгресса Гоминьдана. [417]
11 января
Американцы высадились на остров Лусон.
В конце 1944 года в распоряжении Чан Кай-ши было около 6 тысяч изношенных грузовиков.
Американским флотом, оперирующим у берегов Китая, командует адмирал Кук.
* * *
Хэрли предпринимает новые попытки к примирению Гоминьдана и Компартии на условиях американского контроля. Вчера из Чунцина в Яньань прибыли военный атташе США в Китае полковник Дэпас, советник по японским делам Вайтмейер, сотрудник штаба Ведемейера майор Эдвард и еще несколько должностных лиц.
Хэрли, уже в качестве посла США, передал с Дэпасом свое послание руководству КПК.
В послании Хэрли заявляет, что в настоящее время есть все условия для успешного завершения переговоров между Особым районом и Гоминьданом и просит Мао Цзэ-дуна и Чжоу Энь-лая разрешить ему посетить Яньань вместе с министром иностранных дел Китая Сун Цзы-вэнем, министром пропаганды Ван Ши-цзе и начальником политуправления китайской армии Чжан Чжи-чжуном.
Дэпас беседовал с Мао Цзэ-дуном, Чжоу Энь-лаем, Чжу Дэ и Е Цзянь-ином. Они проявили исключительную сдержанность и холодность к военному атташе США.
Сегодня Дэпас и другие американцы вылетели в Чунцин с отказом Мао Цзэ-дуна и Чжоу Энь-лая вступить в переговоры. Дэпасу вручено письмо, в котором Мао Цзэ-дун от имени КПК требует срочного созыва Общенационального демократического собрания и полной свободы для органа Компартии в Чунцине — газеты «Синьхуа жибао». Мао Цзэ-дун настаивает на организации дискуссии в стране по всем вопросам демократического преобразования Китая.
Неуступчивая и твердая позиция руководства Компартии — ставка, если не на срыв союза с Гоминьданом, то на его международную изоляцию. Мао Цзэ-дун отлично учитывает условия, сложившиеся в результате непрекращающегося японского наступления. Гоминьдан — под огнем органов прессы буквально всех стран антияпонской коалиции.
Председатель ЦК КПК продолжает спекулировать на промахе Хэрли, подписавшего проект яньаньского договора между КПК и ГМД 10 ноября минувшего года. Мао Цзэ-дун [418] понимает, что американский посол попал в неловкое положение и будет вынужден посредничать в переговорах между Особым районом и Чунцином, не допуская обострения отношений между ними, и тем более вооруженного столкновения. Поэтому Мао Цзэ-дун с каждым днем увеличивает сумму требований, не считаясь с реальностью. Реальность для него — привлечь симпатии американцев к Особому району, выставив Чана банкротом...
После статьи в «Известиях» (2 декабря 1944 года) руководители Компартии круто изменили свои взгляды на переговоры с американцами и уповают на неизменность нашей политической поддержки. Однако не исключили целиком из своих средств старую политику и продолжают ее в иной форме. Теперь своей неуступчивостью они шантажируют американцев...
Дай Ли — свой человек у Чан Кай-ши, ведает контрразведкой. Чан Кай-ши ему безгранично доверяет. Один из немногих, кто с ним встречается, — это военный атташе США полковник Дэпас. Дай Ли — неуловим. Почти никому в Чунцине не удавалось его увидеть.
12 января
Я обратился к председателю ЦК КПК с просьбой избавить меня от необходимости получать военно- политическую информацию от шефа цинбаоцзюй.
Во-первых, весьма унизительна зависимость от Кан Шэна. Каждый день я должен получать новости, которые он соблаговолит сообщать. При этом я должен терпеливо знакомиться не только с разного рода фальшивками. Шеф цинбаоцзюй всегда стремится разнюхать мои настроения.
Во-вторых, я, как правило, вынужден заниматься каторжной работой по очищению всех этих материалов от дезинформации.
В-третьих, он постоянно утаивает от меня факты яньаньской политики, затрагивающей интересы Советского Союза.
В-четвертых — ненавидит меня. Не может простить вмешательства в его расправу над Ван Мином. Ненавидит и за то, что я охарактеризовал его Москве как отступника от марксизма-ленинизма и палача китайских коммунистов-интернационалистов...
В-пятых, я по-прежнему не избавлен от его сыскного внимания. Человек из аппарата шефа цинбаоцзюй на свой страх и риск предупредил меня о новых формах и методах наблюдения за мной... [419]
В-шестых, Кан подбирает факты, которые могли бы скомпрометировать меня и, таким образом, поставили бы в зависимое от Мао положение, опорочив все мои прежние доклады Москве.
Разумеется, я не сказал об этом Мао Цзэ-дуну. Я мотивировал свою просьбу тем, что обстановка на Дальнем Востоке чрезвычайно усложняется. В таких условиях Кан Шэн не в состоянии обеспечивать меня квалифицированной информацией. В Яньани нет иностранных газет, нет пресс-центра. В результате я несвоевременно получаю информацию о важнейших событиях. В нынешних условиях Кан Шэн не в состоянии (я, конечно, не сказал, что он этого просто не хочет) дать объективную картину событий. Я лишен точной и своевременной информации и это вредит общему делу.
Председателю ЦК КПК было трудно возразить и все же он заметил, что, к сожалению, не видит другого выхода, ибо Кан Шэн — самый осведомленный работник в Особом районе («если не во всем Китае», — пошутил Мао).
Я сказал, что выход есть. Товарищ Е Цзянь-ин проявил себя толковым дипломатом, по долгу службы располагает необходимой информацией и способен дать деловую оценку событий. Но самое главное (это, несомненно, повысит ценность информации) — обеспечит оперативность работы. Знания товарища Е Цзянь-ина — гарантия квалифицированности сообщений и обзоров.
Еще каких-то два года назад председатель ЦК КПК даже не стал бы со мной говорить на подобную тему. Все радиостанции мира подсчитывали тогда часы до полной победы Гитлера над Советским Союзом...
И Мао, скрепя сердце, санкционировал возведение Е Цзянь-ина в ранг «пресс-атташе». Нет, он не поддался минутной слабости. Просто он начал серьезную игру с Москвой. И в его планах определенное
