* * *
Итак, расширенный пленум ЦК КПК — это уже историческое прошлое. Где нажимом, где лестью, где посулами, но Мао Цзэ-дун добился своего. Доклады пленума утверждены и все страсти улеглись. Среди делегатов порядок и послушание.
Этого удалось добиться исключительно благодаря вмешательству самого председателя ЦК КПК. Доклад «О политической линии партии с 1931 по 1935 год» довел его автора до физического изнурения. В полемике доставалось и автору («того не учел», «там исказил», «там отразил неправду» и т. п.). Для слабого здоровьем Жэнь Би-ши — это тяжелое испытание. В ряде случаев пришлось прибегнуть к помощи Андрея Яковлевича...
Председатель ЦК КПК буквально на своих плечах вывез этот исторический доклад из болота, в котором тот увяз. Мао Цзэ-дун подолгу выступал на собраниях делегаций, где страсти грозили неприятными осложнениями. Только его авторитет и откровенный нажим уняли бурю. Даже я не предполагал такой бурной реакции делегатов!
По докладу Жэнь Би-ши пленум принял постановление, которое называется «Решение по некоторым вопросам истории нашей партии». В этом «Решении» ошельмовываются Бо Гу и Ван Мин, но главным образом — концепции Коммунистического Интернационала.
В ближайшие дни официальное открытие съезда.
* * *
Словами Лу Синя поведение Мао Цзэ-дуна в данной ситуации весьма образно можно охарактеризовать так: «...В темном углу приготовил другое лицо, другое знамя, чтобы... выйти на сцену, когда обстановка будет изменена... Думаешь, что это ворота храма, а это — пасть обезьяны...» [504]
Имею же я право на откровенность перед своим дневником? Годы возле Мао не способствовали росту уважения к нему. Да и это сказано слишком мягко... Этот человек, готовый сжечь в своих авантюрах десятки, сотни тысяч жизней, отличается трусостью. Уже не раз я был свидетелем приступов у него «медвежьей болезни» даже в мало-мальски критических ситуациях.
Он чрезвычайно дорожит своим здоровьем. Редкую неделю к нему не зовут Андрея Яковлевича, а жалобы пустяковые. И он же равнодушно жесток ко всем болезням и гибели других. Даже к родным безразличен...
Я как-то сказал Мао об угрозе гражданской войны словами Гегеля, что истина прокладывает себе дорогу тогда, когда приходит ее время, не раньше. Мао не удостоил меня ответом. Нет, он не хотел унизить меня. На этот счет у него другие соображения. История должна подчиниться его темпераменту — после многих лет знакомстве с ним такой вывод напрашивается сам... Мао из тех, кто мыслит себя живым. Всегда живым.
Что касается работ Гегеля, он не знаком с ними. Я спрашивал его об этом не из простого любопытства. Мао все-таки «вождь», а Гегель — не шанхайский рикша, имени которого позволительно не ведать...
22 апреля
Изучил свои записи и доклады за все годы.
Анализ позволяет суммировать некоторые выводы:
1. Контакты Мао Цзэ-дуна с американцами преследовали главную цель — получение оружия. Тут комментарии излишни.
2. Политические требования к Чунцину преследовали своей целью поставить в изоляцию режим центрального правительства. Соображения раскола для председателя ЦК КПК не играли совершенно никакой роли. Война для него — повод удобного решения личных задач.
Требования заранее выдвигались невыполнимые. Цель Мао: выставить Чан Кай-ши перед всем миром тупым упрямцем, саботажником дела единого сопротивления японским захватчикам; склонить американцев к союзу с Особым районом. Основной козырь — заинтересованность союзников в 8-й НРА и Новой 4-й НРА.
3. Проект договора, подписанный в Яньани и одобренный Хэрли, заранее предполагал невозможность его реализации. [505] Чан Кай-ши никогда не согласится добровольно передать власть Компартии. А именно это намерение скрывалось за статьями договора. Хэрли попал в ловушку и до сих пор никак из нее не выберется. Соединенные Штаты тоже в какой-то мере оказываются дискредитированными промашкой своего влиятельного политика, близкого к Белому дому.
4. Свои политические задачи Мао Цзэ-дун решал силой, не считаясь с военной и политической обстановкой в стране (прикрываясь Сианьским соглашением, фактически захватывал у центрального правительства территории под лозунгом создания новых баз).
5. Мао Цзэ-дун рассчитывал склонить Соединенные Штаты к союзу с Компартией. КПК он выставлял в этих торгах той силой, на которую должна опереться Америка. Хотя на это было мало надежд, председатель ЦК КПК в переговорах с крупными политическими деятелями Соединенных Штатов намеревался убедить их в том, что он вполне приемлем в качестве союзника.
6. Политическим и военным блокированием с американцами Мао пытался изолировать Чан Кай-ши с тем, чтобы затем покончить с ним. Это понимал Чан Кай-ши, начинают понимать американцы, которые носятся с разного рода политическими предложениями. Чан Кай-ши осознает, что уступками Мао Цзэ-дуну американцы фактически подрывают власть Чунцина. Именно поэтому он добился отставки Стилуэлла.
7. Блокированием с американцами Мао Цзэ-дун рассчитывал устранить СССР от активного участия в политическом решении дальневосточных проблем.
Главная черта контактов Мао Цзэ-дуна и союзников — это обоюдный антисоветизм. Откровенность этого антисоветизма была принята верхами Америки как тактическая уловка. Во всяком случае они не решились пожертвовать Чан Кай-ши, но Мао выдал себя с головой! Подоплекой любого соглашения был антисоветизм («некая национальная обособленность Компартии»).
Мао Цзэ-дун понимает, что Советский Союз был и остается главным идейным врагом капитализма Соединенных Штатов. Он это понимает и на это бьет до сих пор. Однако это только ловкий обманный ход. Содержание переговоров мне известно во всех подробностях. За оружие и союз с Соединенными Штатами Мао Цзэ-дун гарантировал отказ от «связей с Москвой».
8. Системой выдвижения невыполнимых для Гоминьдана [506] требований председатель ЦК КПК оправдывал свою политику срыва единого антияпонского фронта, ошельмовывал позицию в этом вопросе как СССР, так и Коминтерна, которые якобы склонили КПК к союзу с Чан Кай-ши (Сианьское соглашение между КПК и ГМД в 1937 году).
9. Во всех этих контактах с союзниками четко выявляется и другая сторона политической сущности Мао Цзэ-дуна. Он выступает не как коммунист, а как «некая главная национальная сила страны». Не марксистские принципы определяли его позицию...
10. Мао Цзэ-дун готов отказаться от любых обязательств, принципов ради своих выгод. Никакой роли не играют для него ни договоры, ни традиционные интернациональные связи, ни страдания собственного народа... Под «диалектикой» Мао Цзэ-дун понимает свободу действий независимо от принципов. Грубее и точнее это можно выразить как разнузданность в действиях и тайных связях...
11. Несмотря на помощь оружием, деньгами, обучением студентов в московских высших учебных заведениях и академиях, мощную политическую поддержку, которая не позволила реакционным элементам Гоминьдана расправиться с КПК, в годы войны гитлеровской Германии против Советского Союза Мао Цзэ- дун занял позицию, граничащую с предательством. В самые тяжелые дни 1941–1942 годов, когда Японию отделяли всего какие-то часы от нападения на Советский Союз (и лишь мужество советского народа сделало это нападение невозможным), Мао Цзэ-дун равнодушно следил за развитием событий, воспретив 8 -й НРА активные военные действия против развертывающихся возле советских границ японских боевых соединений. Когда русские, украинцы, белорусы, грузины, армяне... умирали на подступах к Москве, Ленинграду, Севастополю и Сталинграду, Мао Цзэ-дун организовал чистку в партии, расправляясь с «догматиками» — китайскими коммунистами-интернационалистами. Вскоре он вообще приказал свернуть боевые действия 8-й НРА против японцев, предоставив им возможность без помех готовиться к нападению на Советский Союз.
12. Мао Цзэ-дун расправился с «московской оппозицией». Оболгал действия Коминтерна, выработав свою философию — националистический «марксизм реальности».
