Он обосновался в пещере, рядом с госпиталем. Мао Цзэ-дун и Цзян Цин уже обращались к нему за консультацией...
* * *
Повара — этого каншэновского осведомителя и опиекурильщика — рассчитали, решили сами кухарить...
24 июля
На Родине события развиваются трагически. Фашисты уже под Новочеркасском и Цимлянской! Наши отступают к Волге и Кавказу.
Китайские войска вернули город Жуйань (провинция Чжэцзян), а в Шаньси, по неточным сведениям, — город Линьчуань.
Очевидно, для поднятия боевого духа своего населения японское радио вновь смаковало свои недавние победы: «...8 февраля 1942 года под прикрытием темноты, при поддержке авиации началась высадка десанта доблестной [61] императорской армии на остров Сингапур. 15 февраля самая крупная военно-морская крепость англичан пала!»
Японскими дивизиями командовал генерал Ямасита — кумир японской военщины.
* * *
Все очевидней разногласия между Мао Цзэ-дуном и его оппонентами, которых он с сарказмом называет «московской группой» или «москвичами».
«Московская группа» не согласна с политическим курсом Мао Цзэ-дуна.
Кан Шэн всеми средствами поддерживает Мао Цзэ-дуна. Один этот факт уже настораживает. Там, где Кан, не может быть уважения к советским людям и Коминтерну.
Ван Мин и Бо Гу — за политику верности интернационализму и дружбы с Советским Союзом.
* * *
Во время радиосеанса я опустил свою руку на спину Долматову. Леонид Васильевич вздрогнул.
Оказывается, он добровольцем воевал в Испании: три месяца возглавлял службу связи у главного советника по военно-морским делам Николаса (адмирала Кузнецова) в Картахене, потом был назначен радистом к главному военному советнику Штерну в Валенсию.
«Ранили меня 5 октября 1937 года под Сарагосой на реке Эбро, — рассказывал Долматов. — За четыре дня до моего двадцатипятилетия. Солнечный день на загляденье, а тут на бреющем вынырнули «мессеры». Взрыв, еще взрыв, пулеметный треск. Дикая боль, огонь во всем теле. Кричу, отчаянно кричу: «Мама!».
За какой-то миг 21 ранение — из них несколько очень тяжелых. В госпитале осколки извлекали без анестезии. На другой день медсестра-испанка показывала свои руки. Запястья иссиня-черные — следы моих рук. А я не помню, чтобы цеплялся за ее руки. Она гордилась этими синяками. Сейчас в моей спине еще 7 осколков».
27 июля
Американское и английское радио рассуждают о возможном нападении Японии на СССР. Тем же занят Чунцин. В этих передачах меньше всего искренней заботы о Советском Союзе. Тут предпринимается все, чтобы приблизить войну к нашим дальневосточным границам. [62]
* * *
Тактика единого антияпонского фронта, одобренная Коминтерном, — прежде всего в интересах национальной независимости Китая. Однако союз КПК с Гоминьданом против японских захватчиков является и поддержкой первого в мире социалистического государства, отстаивающего в борьбе с фашизмом интересы трудящихся всех стран.
* * *
У Ма Хай-дэ в Яньани семья: жена — китаянка Су Фи и сын Ю Ма. Су Фи — очень изящная и женственная. Ласкова с мужчинами. Ищет все способы, чтобы свести дружбу с нашими радистами. У нее мягкий, бархатистый голосок, немного вкрадчивый.
* * *
«...Население Особого района самое отсталое в Китае, — рассказывал Южин. — И плохо понимает причины своего бедственного положения. Край разорен, меры по улучшению сельского хозяйства в Особом районе эффекта не дают. Торговля в упадке...
Проехал по району из края в край, видел запущенные размытые дороги, разрушенные мосты, покинутые деревни, а ведь сюда японцы и носа не совали.
Воспитательная работа с населением поручена малограмотным людям.
Харчи кадровых фронтовых частей 8-й НРА — чумиза на воде два раза в сутки.
Последние годы население Особого района на пайке. Фактически уже много лет люди живут впроголодь. В пещерах нет мышей — давно съедены...
Фронтовые районы не получают из Яньани никакой экономической помощи. И везде и во всем, как и в Яньани, безобразная медлительность. Не только всевозможные собрания, но даже и военные оперативные совещания начинаются с полуторачасовым или двухчасовым опозданием.
В учебных заведениях занятия — три-четыре часа в неделю».
* * *
Совсем не высыпаюсь. Японские, английские, американские радиостанции хорошо прослушиваются только ночью. А так хочется побыстрее знать, что там в мире и на Родине!
Связь с Москвой — 6 тысяч км — поддерживается лишь благодаря искусству Долматова. Он перепаял весь передатчик, [63] а сейчас носится с мыслью об антенне типа «цеппелин», которая должна нашу связь сделать устойчивой и бесперебойной. Долматов озабочен: только кварцевая стабилизация частоты обеспечивает связь, а запасных кварцев нет. Аппаратуру он холит, как дорогое существо.
Что там у нас, на Родине? Где, наконец, остановят немцев?
29 июля
Председатель ЦК КПК отзывается о советских руководителях пренебрежительно. Так, об И. В. Сталине, не скрывая презрения, заявил: «Он не знает и не может знать Китая, однако лезет обо всем судить. Все его так называемые положения о нашей революции — вздорная болтовня. И в Коминтерне болтают то же самое».
У председателя ЦК КПК весьма смутное представление о Советском Союзе, все понятие о котором заключается для него в одном слове — «республика» — и больше ничего.
Председатель ЦК КПК никогда в Советском Союзе не бывал и, по-моему, даже щеголяет этим.
О Советском Союзе у него самое искаженное представление, очевидно, сформировавшееся не без влияния Кан Шэна.
И что самое удивительное, он никогда нас не расспрашивает о Советском Союзе. Все, что происходит в нашей стране, для него лишено интереса. Его интересует только обстановка на советско-германском фронте.
В разгар битвы под Москвой в октябре-декабре прошлого года председатель ЦК КПК заявил: «Вот Сталин и доболтался, дальше некуда! Вот поглядеть бы, как этот вождь болтает сейчас там, в Москве...»
* * *
А новости из Советского Союза одна трагичнее другой.
Август
2 августа
О, с каким упоением самурайское радио повторяет гитлеровские бредни, сколько же яда в комментариях! Превозносится боевое содружество двух «великих империй»: [64]
«Япония в Азии, а Германия в Европе и Африке сражаются за общее дело. Впервые в истории немцы и японцы в одном строю...»
Проклинаются «плутократы» — американцы и англичане.
