Радиорубку держим на замке, а в доме неотлучно дежурит кто-нибудь из нас.
Поражаюсь выносливости радистов. Ребята передают наши длиннейшие корреспонденции иногда по многу часов.
Переписал в дневник последний из принятых документов: выдержку из протокола заседания политбюро ЦК КПК 17 февраля 1930 года.
Из выступления товарища Вэя:
«...На Красной армии лежит задача не только углубления аграрной революции, но и распространения в сторону центральных городов, так как только тогда она будет влиять на политику всей страны. Если же быть связанным углублением аграрной революции, то это значит ограничить свою деятельность только деревней, как поступают Мао и Чжу.
Задачи Красной армии в том, чтобы связать партизанскую борьбу в деревне с борьбой рабочих в городах...»
Значит, нынешняя борьба Мао в политбюро лишь логическое продолжение давней политической линии.
Что же, период сомнений и ознакомления с обстановкой в основном завершился. Впереди напряженная и сверхответственная работа. Полученные документы укрепляют меня в убеждении о правильности первых докладов, представленных ИККИ. Именно с позиций этих документов следует анализировать политическую ситуацию в руководстве КПК и характер чжэнфына. Еще раз с благодарностью вспоминаю беседы с товарищами Димитровым и Мануильским. Накануне моего отъезда они приняли меня от имени ИККИ и подробно ознакомили с обстановкой в КПК и Особом районе.
Все здесь в Яньани убеждает меня, что скрытые подспудные [90] политические процессы в руководстве КПК вступили в новую фазу. Эта политическая фаза стимулируется ослаблением роли Коминтерна в результате мировой войны и тяжелым положением Советского Союза. Спешить с выводами нельзя. Целиком могу быть откровенным лишь со своим дневником. Прежде всего факты, потом анализ. Но направление анализа теперь уже проясняется.
* * *
На рассвете отправлюсь с Алеевым на фронт. Необходимо на месте убедиться в характере боевых действий 8-й НРА.
Предстоит верхом на лошадях отмахать около 500 верст до расположения 120-й пехотной дивизии Хэ Луна.
Надо было бы еще подождать с неделю, другую. С конца сентября для поездки более удобная пора. Дороги после дождей подсыхают и еще не холодно. Однако время не ждет.
16 сентября — 19 октября
До штаба Хэ Луна добирались десять дней.
Дорога местами такая, что пройти можно было только с лошадью на поводу. Утлые мостики через пропасти. Каменные осыпи на пути. Немало людей гибнет здесь под камнепадами.
К некоторым храмам единственная дорога — это ступеньки в скалах. Многие сотни метров крутых горных лестниц.
На тропах поднимали зайцев, лисиц, кабанов, диких коз и шакалов. Кабаны срывались целыми табунами.
Я предпочитал ночлег под открытым небом. Пусть в горах бандиты и зябко, но зато нет паразитов. Циновки в харчевнях шевелились от вшей и блох. Изнурял зуд — покупали байгар и обтирались. Какой уж там сон!
Везде бандитов и прочего шалого люда предостаточно. Многие из обычных разбойничьих шаек выдают себя за партизан. Эти шайки хунхузов, как и японцы, терроризируют население.
Руководство партизанским движением налажено скверно. Многие крупные партизанские отряды до сих пор не имеют надежной связи с центром, хотя войне уже много лет.
Бедность, безграмотность и нищета крестьянства поразительны. Поборы, война, крохотные земельные наделы не [91] позволяют свести концы с концами. Жизнь впроголодь. Все достояние в ветхом домишке. Спят нагишом под вшивым тряпьем на кане. В редкой семье не одуряют себя опиумом. Дети повально страдают глистными и желудочными заболеваниями, рахитом, ужаснейшими дерматитами.
Видел целые деревни трахомных, прокаженных, сифилитиков. Мы объезжали районы, зараженные оспой и тифом.
Здесь неисчислимое множество суеверий, в почете знахарство и амулеты для изгнания бесов.
Неравные браки ради получения рабочей силы узаконены. Видел восьмилетнего жениха и двадцатилетнюю невесту.
Конфуций проповедовал повиновение отцу, мужу и старшему сыну, если нет отца. Повиновение детей безусловно. Китайская семья — домашняя община. Наследство разделяется между сыновьями в равных долях.
Главная тягловая сила в деревне — буйволы. На буйволе передвигаются верхом, пашут, перевозят тяжести.
Физическая выносливость китайцев невероятна. На скудной пище, не покладая рук, крестьяне работают с рассвета до сумерек. Смерть в 30–40 лет обычна. И с детских лет удел каждого — безрадостный, изнурительный труд.
Был я и в таких местах, где крестьяне забыли, когда ели досыта. И основная пища — блюдо из очень горьких овощей (гуцай).
На сравнительно небольшой территории, входящей в Особый район, невероятное смешение религий: католичество, буддизм, даосизм, ислам. И какая национальная пестрота! Китайцы, киргизы, кашгарцы, монголы, тибетцы...
Огромное влияние на психический склад и мышление китайского народа оказало и оказывает конфуцианство. В своем простейшем практическом применении — это поучающие надписи на стенах храмов.
Конфуцианство — шовинистическая по духу философия. На знаменитом «Четверокнижии» Конфуция воспитывались чиновники, учителя, императоры, историки, поэты...
Я видел нефтеносные ручьи, где люди консервными банками выцеживали нефть. Свечи — роскошь, доступная только партийным работникам в Яньани. А эту выцеженную нефть заправляют в светильники.
Обрабатываемая земельная площадь Особого района — около миллиона гектаров. Урожай — 14 миллионов пудов зерновых и бобовых культур. Изрядное подспорье — добыча [92] соли в озерах. На мелких прядильных и бумажных предприятиях, угольных разработках занято свыше 4 тысяч рабочих.
Экономические затруднения в Особом районе столь значительны, что крестьяне подаются в марионеточные, гоминьдановские и оккупированные области. Там произвол и насилие, но там есть возможность заработать. Я встречался с этими печальными шествиями голодных и несчастных людей. Расспрашивал и слышал в ответ: «Там заработаем, там не подохнем с голоду...»
Способствует переселению крестьян налоговая политика. В ряде мест налоги с населения, находящегося под контролем 8-й НРА, превышают налоги оккупационных властей!
Опора КПК в населении пока зыбкая и прямо зависит от земельной политики. Политическая работа в массах формальна и примитивна. Даже в Яньани я был свидетелем, как народ легко поддается на сенсационные и провокационные слухи. А что уж толковать об этих забытых богом уголках света.
Беженцы измождены до предела. Попрошайничают, нищенствуют, за ничтожную меру риса предлагают дочь или сестру. В глазах отчаяние... Роются в земле, собирают коренья...
Никогда не забуду старика-крестьянина. Всю его деревню с населением японцы уничтожили. Он с внуком спасся случайно.
«Почему у их матерей не пропадет молоко?!» — говорил он при всяком упоминании японцев.
Армия ни цента (речь идет о китайских долларах и центах. —
Здесь в мастерских старое оружие ремонтируют или из нескольких пришедших в негодность винтовок
