поддались панике.
Товарищ Чжан Син сказал: «Я не верю, будто все эти люди из группы «АБ».
Сам я хотел избежать опасности, однако сердце болело за партию.
Чем больше я думал, тем крепче убеждался: нет никого, кто сейчас дал бы мне указания.
12 декабря я встал рано. На душе было очень тяжело.
После завтрака я вместе с Чжан Сином и Лян Сюе-таем открыл экстренное совещание в помещении секретного отдела.
Сначала я сделал доклад по возникшему вопросу и дал краткий анализ. Товарищи согласились, что нынешние события служат каким-то темным планам. Исходя из большевистских принципов и во имя спасения революции, мы постановили послать записку Ли Шао-цзю с просьбой посетить [232] наше совещание и затем арестовать его. Если же он о чем-либо догадается, вызвать войска (к этому времени уже три батальона 174-го полка были отправлены арестовывать командира и политпредставителя 175-го полка) и освободить попавших в беду наших соратников.
После окончания совещания товарищ Чжан Син заявил, что, по-видимому, Цзян Бин-чунь и другие совершенно напрасно обвинены в сообщничестве с группой «АБ».
Поэтому я пошел в штаб корпуса и обратился с этим вопросом к Ли Шао-цзю и комкору Лю Тэ-чжао. Но они сами спросили меня об этом — и тогда я их арестовал. После этого я срочно стянул войска и решил действовать до конца, а именно: окружил штаб корпуса, связал Лю Тэ-чжао и выпустил товарища Се Хань- чана и других.
В тот же день после полудня мы пришли в футяньскую школу и освободили там целую группу арестованных товарищей.
Так произошел переворот в Дунгу. С организационной точки зрения этот акт совершенно недопустим. Особенно печально, что переворот совершился в переломный момент классовой борьбы. Но я отважился на него в той обстановке, исходя из большевистских принципов, а также ради спасения партии. Указаний высших инстанций не было. Лю Ди всегда боролся под большевистским руководством ЦК и провинциального комитета. Он клянется никогда не изменять этому. За ошибочные действия просит ЦК наказать.
Да здравствует победа большевизма!
Лю Ди.
11 января 1931 года, Юнъань».
15 ноября
Ван Мин причислен к троцкистам, которые, согласно одному из прежних заявлений председателя ЦК КПК, вели работу по разложению единого антияпонского фронта.
Итак, Ван Мин, который фактически «избивается» за верность Коминтерну, за верность тактике единого антияпонского фронта... троцкист!
Небезызвестны некоторые не столь давние заявления председателя ЦК КПК. Вот дословно:
«...Пограничный район является частью Китая и подчинен центральному правительству, как и другие провинции Китая...» [233]
«Итак, наша политика... должна заключаться:
1) в решительном проведении вооруженного сопротивления,
2) в укреплении единого антияпонского национального фронта,
3) в ведении затяжной войны...»
«Основная задача Компартии после победы в оборонительной войне будет заключаться... в создании свободной и независимой демократической республики. В Китае будет создано единое демократическое правительство, единый парламент, представляющий волю всего народа, и единая конституция, отражающая интересы народа. Всем нациям, населяющим Китай, будут предоставлены равные права и по этому принципу будет осуществлен союз всех народов Китая. Промышленность, сельское хозяйство и торговля будут быстро развиваться. Народ и государство совместно будут осуществлять экономическое строительство, будет введен 8-часовой рабочий день, крестьяне получат землю, и будет установлен единый прогрессивный налог, заключены мирные и торговые соглашения с иностранными государствами и договоры о взаимопомощи. Народу будет обеспечена свобода слова, собраний, организаций и вероисповедания, каждый гражданин сможет развивать свои способности, поднимется общий культурный уровень народа, разовьются науки, будет полностью ликвидирована неграмотность населения. Отношения между армией и народом будут дружественными».
«Сможет ли Китай выйти из тяжелого положения, в котором находится? Безусловно, сможет. Решающую роль в этом сыграет единый фронт.
Ограничивается ли антияпонский национальный единый фронт только сотрудничеством ГМД и КПК? Нет. Он должен быть национальным единым фронтом. Несомненно, Гоминьдан и Компартия являются руководящими силами единого фронта, но все же они только часть его. Антияпонский национальный фронт должен быть единым фронтом всех партий, организаций... единым фронтом всех китайцев, любящих свою родину.
Борьба с Японией требует мобилизации всего народа и вовлечения его в единый фронт...
Развитие единого антияпонского национального фронта и осуществление стоящих перед нами задач выведет Китай на светлую, великую дорогу национального освобождения».
И сколько же подобных заявлений! [234]
Факты убеждают меня в том, что нужно весьма и весьма осторожно относиться к словам председателя ЦК КПК. Для него важно одно — продвижение к цели. Все остальное не имеет значения.
Он с самого начала был против тактики единого антияпонского фронта, но патриотический подъем, охвативший страну в год создания этого фронта, заставил его маневрировать. Отсюда — подобные заявления...
Надо знать намерения этого человека и лишь тогда делать выводы из его заявлений. Он слишком часто говорит прямо противоположное тому, что собирается делать...
17 ноября
В Москве победные салюты!..
Союзники воюют в Италии, бомбардируют японские базы на островах Новая Британия, Новая Гвинея и Соломоновых, а также в Бирме.
Если Италия — второй фронт, то это весьма незначительная помощь Красной Армии. Союзники на Апеннинском полуострове вполне сдерживают незначительные силы противника.
Китайцы заняли Лисянь, но японцы наступают в районе Ичана. Части японской танковой армии перебрасываются из Маньчжурии в район Южных морей.
* * *
«Саньго чжи» открывается главой, «в которой повествуется о том, как три героя дали клятву в персиковом саду, и о том, как они совершили первый подвиг».
Единственный персиковый сад в здешних местах — в Цзаоюани, где ведомство Кан Шэна и резиденция Мао Цзэ-дуна.
«...Три героя дали клятву в персиковом саду...»
В «Саньго чжи» оживает многоголосое прошлое Китая. Мне не легко дается древний текст. Но я наслаждаюсь ароматным, лукавым, подчас назидательным и очень точным народным языком.
Может быть, историческая параллель «трех героев» романа с «героями» Цзаоюани не совсем уместна. Однако каждый день первое, что я вижу, когда выхожу из дома, — персиковый сад в Цзаоюани. И первые строки романа Ло Гуань-чжуна сами просятся на язык:
«Великие силы Поднебесной, долго будучи разобщенными, стремятся соединиться вновь, и после продолжительного единения опять распадаются — так говорят в народе...» [235]
* * *
Американцы переучивают правительственные войска для ведения современной войны. Цель откровенная: укрепив китайскую армию, ее силами воевать против своего главного экономического и политического конкурента на Востоке — Японии. Руководит этим делом генерал Стилуэлл.
28 ноября
Наши где-то уже под Гомелем, между Днепром и Березиной, в районах Черкасс и Кременчуга.
