– Значит, вы действительно не дадите мне осмотреть новых птиц? – снова крикнул санинспектор, но Сан Саныч уже уходил. Не оглядываясь.
– Не понимаю! – мотнул головой санинспектор. – Чтоб человек из простого упрямства... Нет, из простой жадности! И пошел на такое! – он вздохнул над глупостью человеческой. Покрутил головой, озираясь по сторонам – Катька отступила за ствол дерева, – и, пробормотав: – Ладно, у него свои дела, у меня свои... – нырнул с тропы в озаренный праздничной иллюминацией лесок. Дожидаться провожатого он не собирался.
Катька одобрительно кивнула – молодец, мужик, такой же упорный, как сыщики «Белого гуся»! Есть у него работа, он ее и делает, несмотря на все препятствия, – людей и птиц защищает! И Катька тихонько двинулась следом за санинспектором – теперь скользить от ствола к стволу у нее получалось лучше.
Похоже, инспектор отлично знал, куда направляется, – помахивая чемоданчиком, он шагал через лесок, не оглядываясь. Снег громко хрустел под его ботинками.
Остановился. Сильно потянул носом и довольно хмыкнул.
Приотставшая на всякий случай Катька тоже принюхалась – и поняла, что его так обрадовало. Слабенький и едва заметный, в свежем морозном воздухе все-таки чувствовался знакомый по фургону «Дикой фермы» и Галкиному поместью запах птичника. Вскоре за деревьями появился маленький деревянный домик с дверью и окошками, такими крохотными, что человеку и руку не просунуть.
Санинспектор взбежал на резное крыльцо, поставил чемоданчик и сильно подергал дверь. Та дрогнула, но не открылась, лишь позади нее, приглушенный досками, раздался встревоженный птичий галдеж. Санинспектор досадливо цокнул языком и, задрав голову, принялся изучать окошки. Притаившаяся под прикрытием высокого крыльца Катька поняла, что пора вмешаться. Иначе ни она, ни этот симпатичный мужик не выполнят свое дело.
– Если хотите, могу открыть, – поднимаясь из-за крыльца, предложила она.
От звука ее голоса санинспектор шарахнулся так, что едва не сбил свой чемоданчик. Обернулся...
– Ты кто такая?
– Только если я вам открою, вы должны мне разрешить одну птицу забрать, – отмахиваясь от глупого вопроса, будто не слышала, сказала Катька. – Это мой гусь, он сюда случайно попал.
На лице санинспектора отразилась самая настоящая душевная борьба – видно было, что он мучительно обдумывает предложение, то и дело с сомнением поглядывая на Катьку.
– Вообще-то вскрывать чужие двери без разрешения – это незаконно, – промямлил он.
Катька лишь передернула плечами. Взрослые! По-другому и не скажешь...
– Ладно, – рубанул рукой воздух санинспектор. В его твердо сжатых губах и нахмуренных бровях читалась героическая решимость. – Открывай, если можешь! Но птицу разрешу забрать, только если она здорова.
Катька вынула из кармана любимую Вадькину отмычку. Видно, ее сыщицкие способности и вправду возросли – брат даже не заметил, как она сперла отмычку из его куртки, когда они чистились в ванной Галкиного дома. Как чувствовала, что пригодится! Совесть на мгновение кольнула ее – раньше она никогда не обманывала ребят... Но ей надоели их нерешительность и вечные сомнения, которые могли стоить Евлампию Харлампиевичу жизни! И дожидаться разрешения всяких санинспекторов она тем более не станет – заберет Харли, и все! Лишь бы он был тут! Катька склонилась над замком.
Тонкое жало отмычки утонуло в замке. Катька зашерудила туда... сюда... Да она же сто раз видела, как это делал Вадька!
– Ну? – нетерпеливо спросил санинспектор, оглядываясь по сторонам.
– Сейчас, сейчас, – потерянно пробормотала Катька, присаживаясь у двери на корточки. Она заглянула в замочную скважину, зачем-то даже подула в нее, сунула отмычку снова... Неужели у Вадьки на самом деле есть какой-то секрет, которым он ни с кем не делится?
Рогулька отмычки зацепилась за что-то... Дрожащими руками, стараясь даже не дышать, Катька повернула ее в замке... Щелкнуло, и дверь со скрипом приоткрылась. Изнутри им навстречу хлынуло тепло, многочисленные шорохи и концентрированный птичий запах.
Катька медленно и осторожно ступила в темноту. Позади нее вспыхнуло пятно света – инспектор включил вытащенный из чемоданчика фонарик. Пятно оббежало небольшое помещение, выхватывая из мрака выложенные чем-то мягким ячейки. В каждой восседала птица. Свет фонаря отразился в черных круглых глазенках – проснувшееся население птичника с любопытством глядело на нежданных пришельцев. Некоторые продолжали спать, пряча головы под крылом.
– Это нормально, что они на нас не обращают внимания? – поглядывая на невозмутимых «спунов», тревожно спросила Катька. – Может, они уже заболели?
– Все может быть, – согласился инспектор, торопливо огибая Катьку.
Оглядевшись по сторонам, он пристроил фонарик прямо на полу и вытащил из чемоданчика пару резиновых перчаток.
Сердце у Катьки неистово колотилось, а язык был сухим и шершавым, будто в рот запихали кусок наждака. Если Евлампий Харлампиевич здесь, а птицы больны – неужели ее гусь заразится? Она не отдаст его санинспектору! – твердо решила Катька. Даже если Харли болен – она унесет его и вылечит, и пусть не говорят ей, что от птичьего гриппа нет лекарств! На самом деле просто никто не пробовал лечить!
– Я пойду поищу... – отступая в темноту птичника, пробормотала Катька.
– Сейчас пойдешь, я тебе фонариком посвечу, – мимолетно улыбаясь, бросил санинспектор. – Только сперва мне помоги!
Катька остановилась, заколебавшись. Наверное, надо помочь...
Инспектор между тем вытащил из чемоданчика здоровенную медицинскую бутылку с мутноватой жидкостью... Наполнил один шприц... Второй...
– Я думала, вы у них анализ крови брать будете! – удивилась Катька, разглядывая уже заправленный шприц. – А вы вводить что-то собираетесь!
– Буду, буду, – рассеянно кивнул санинспектор. – Им сперва надо это ввести, чтоб анализ получился... – он поднялся, держа в одной руке шприц, а в другой не ватку со спиртом, а здоровенный кусок марли, пропитанный чем-то желтоватым. – Давай-ка помогай!
Катька неохотно шагнула к нему – дело намечалось долгое: сперва уколы птицам делать, потом кровь брать... Когда она Харли искать будет?
– А птицы не будут от укола отбиваться? – опасливо поглядывая на шприц, поинтересовалась она. Самой бы ей такое точно не понравилось!
– После такого – вряд ли, – хмыкнул санинспектор и сунул марлю девчонке под нос.
Она ощутила резкий запах, после которого аромат птичника показался приятным и даже каким-то домашним. Голова закружилась, пятно света от фонаря начало стремительно сужаться, пока не превратилось в крохотную пылающую точку, темнота окружила ее со всех сторон. Как сшибленная кегля, Катька опрокинулась навзничь.
Глава 23
КРЫЛАТЫЙ ДЕСАНТ
Она спала и не спала. Так порой бывает, когда смотришь страшный сон, знаешь, что это сон, хочешь проснуться – и не получается. Все вокруг было зыбким, нереальным. В кромешной тьме плавали загадочные крылатые существа. Каждый взмах их крыльев – казавшихся то по-драконьи огромными, то крохотными, как у комара, – отдавался у девочки в голове грохотом гигантского барабана. Пол, на котором она лежала, то растекался под лопатками липкой кисельной жижей, то приобретал твердость гранита. Из бесконечного далека гулким гудением доносился голос:
– Лежи, девочка, спокойно... Я потом тебя подниму, таблеточку дам и даже домой отвезу. Поинтересуюсь у родителей, не сильно ли ты переутомляешься в школе, что в обмороки падаешь. А пока лежи тихонько... Мне нужно всего пять минут...
Гул в ушах стих, и Катька вдруг с пронзительной четкостью услышала отчаянное хлопанье крыльев и резкий птичий крик.
– Не бейся ты, зараза, все равно сделаю! – зло выкрикнул санинспектор.
В этот момент послышался негромкий короткий щелчок... И остро блеснула вспышка. А следом раздался очень знакомый, дружный смех.
