путешественник сойдет на пустое летное поле, встреченный местным руководством, – потом уже выпустят остальных пассажиров. Из поезда придется, правда, выйти одновременно с простым народом – но путь по перрону недолог: в очередную 'депутатскую комнату'. А к ее подъезду будет подана машина республиканского ЦК, обкома или горкома и доставит его в отведенную резиденцию, где можно отлично подготовиться к выступлению на местном партактиве, скажем, на традиционную тему 'Единство партии и народа'.
Взглянем на следующий комплекс Номенклатурии – образование.
И тут все хорошо: не забыты детки номенклатуры.
Вообще говоря, со школой было трудно. После Октябрьской революции было провозглашено, что в Советском государстве будет единая трудовая школа для всех детей без различия. Стремление отделить номенклатурных отпрысков от обычных детей проявилось в момент восхождения сталинской номенклатуры к вершинам власти в конце 30-х годов, когда были вдруг созданы спецшколы. Официально они должны были готовить кадры будущих молодых командиров Рабоче-Крестьянской Красной Армии, как именовалась тогда Советская Армия, но фактически это были привилегированные школы, куда стали принимать по преимуществу сыновей из высокопоставленных, отнюдь не рабоче-крестьянских семей. Незамедлительно перевели в такую школу и уже упоминавшегося моего одноклассника Рафку Ванникова, сына замнаркома оборонной промышленности. Девочки из благородных семей стали концентрироваться в нескольких так называемых 'образцовых школах', попасть в которые было трудно. Сейчас номенклатурных детей помещают в спецшколы с преподаванием на иностранных языках (английском, французском или немецком), а детей дипломатов и прочих ответственных лиц, работающих за границей, – в специальные школы-интернаты.
И при переходе в вуз дети достойных родителей могут не смешиваться с толпой рядовых студентов, а остаться в своем кругу. Для этого существует Институт международных отношений в Москве.
Побывайте там – и вы сразу почувствуете культивируемый высокомерный кастовый дух: такой был, вероятно, при царизме в пажеском корпусе. Имеется ряд закрытых учебных заведений – Высшая партийная школа при ЦК КПСС, Дипломатическая академия, Академия внешней торговли, военные академии, высшие школы КГБ и МВД. В большинство этих заведений принимают уже окончивших вуз и имеющих опыт ответственной работы партийцев. Так плавно осуществляется переход номенклатурных детей к занятию собственных номенклатурных должностей.
Учтено и распространенное в кругах номенклатуры стремление к ученым степеням.
С 1947 года в Москве существует специальная аспирантура, готовящая номенклатурных кандидатов наук: Академия общественных наук при ЦК КПСС. Я был несколько лет членом ученого совета в этой академии и могу сказать, что ни в одной нормальной аспирантуре в СССР не прилагаются такие усилия, как там, чтобы вытащить из аспиранта его диссертацию. У каждого профессора или доцента академии столько же аспирантов, сколько их бывает у профессора в обычном вузе, где руководство аспирантами – побочная работа, помимо лекций и семинаров; здесь же это и есть основное занятие (кроме того, требуется написать всего одну небольшую статью). Аспиранты зачисляются решением Секретариата ЦК КПСС по направлению ЦК нацкомпартий, обкомов и крайкомов партии. Для них созданы отличные условия: живут они в хорошем общежитии тут же в академии питаются в превосходной столовой, получают стипендию, равную доцентскому окладу, направляются для сбора материалов по диссертации в длительные заграничные командировки. Все это совершенно нельзя сравнить с жизнью обычных аспирантов. ютящихся в переполненных общежитиях, бегающих в постную студенческую столовку, получающих маленькую стипендию и, конечно, не помышляющих о загранице. Диссертации же рядовых аспирантов в среднем лучше, чем у их номенклатурных коллег: всем известно, что диссертации Академии общественных наук легковесны, хотя они всегда принимаются.
Дело не только в том, что аспиранты Академии общественных наук в массе своей менее способны к науке, ибо набираются они не по научным склонностям, а все по тем же политическим качествам. Дело, вероятно, еще в большей мере в специфической обстановке, создавшейся в этом заведении для присвоения ученых степеней молодым номенклатурщикам. Рекомендованный партийными органами и апробированный самим Секретариатом ЦК КПСС, аспирант академии с самого начала знает, что он высочайше признан достойным степени кандидата наук; значит, если он ее не получит, виноват может быть только его научный руководитель. В академии все время чувствуется, что аспиранты, которые уже автоматически вошли в номенклатуру Секретариата ЦК КПСС и неминуемо займут ответственные посты в аппарате, сверху вниз поглядывают на отделывающих им диссертации профессоров. Вероятно, так же относились знатные афинские отпрыски к своим педагогам – рабам. Подобно тому, как фонвизинские Кутейкин и Цифиркин боялись своего знатного ученика Митрофана, побаиваются профессора Академии общественных наук современных недорослей класса номенклатуры.
Зато число сотрудников с учеными степенями составляет 63% аппарата ЦК, а в ЦК нацкомпартий цифра еще выше – 73%[49]. Так преобразовались члены правящего класса, которые в пору его становления хвастались тем, что 'гимназий не кончали'.
Отнесенный официально к 'прослойке интеллигенции', класс номенклатуры имеет определенные культурные запросы.
В номенклатурных квартирах принято иметь заполненный книжный шкаф, причем заполнять его модно теперь не только сочинениями классиков марксизма, но и выпускаемыми в хороших переплетал собраниями сочинений русских писателей (включая эмигранта Бунина) и переведенных зарубежных авторов. Трудно сказать, читаются эти книги или относятся к обстановке номенклатурных квартир. Однако они приобретаются – причем верные своему стремлению к исключительности номенклатурщики выискивают дефицитные издания, получая их через Книжную экспедицию ЦК КПСС. Отличительная черта номенклатурной библиотеки – то, что вы не найдете в ней ничего сомнительного. Среди книг нет ни одной, способной вызвать подозрение, что их обладатель имеет какие-либо, как принято говорить, нездоровые интересы.
Доставать билеты в театр номенклатурному чину очень легко: и тут существует правительственная броня на лучшие места. Однако слыть театралом в номенклатурной среде не рекомендуется: это считается несерьезным или свидетельствующим о каких-то сомнительных вкусах и настроениях. Поэтому билетными благами пользуются обычно подросшие номенклатурные дети, а также родственники и не дотянувшие до номенклатуры знакомые.
Впрочем, последних бывает мало. Понятливые члены правящего класса быстро усвоили в невнятной форме спущенную сверху директиву быть больше в своем кругу и по соображениям охраны партийной и государственной тайны не заводить дружбы вне номенклатуры. Поняли и то, что подразумевается не столько формально считающееся тайной (ее номенклатурный чин и так никому не сообщит), а скрываемая от населения сладкая жизнь номенклатурного класса.
Бросим теперь короткий взгляд на социальное обеспечение в Номенклатурии. И здесь все обстоит превосходно.
Дети выращены и сами вышли в люди, то есть в номенклатуру. Протекли годы, и завсектором отправляется, как принято говорить, на заслуженный отдых. Ему не придется, как обычному человеку, собирать множество справок и хлопотать в районном отделе социального обеспечения (райсобесе) о пенсии, высший предел которой – 120 рублей в месяц. Состоится решение Секретариата ЦК КПСС об установлении уходящему персональной пенсии союзного значения и по-прежнему будет он жить в доме ЦК и ездить в цековские санатории. Военный же номенклатурный чин – генерал будет жить на официально принадлежащей ему даче: генералам выделяются дачные участки, причем, разумеется, не как простым людям – по 8 соток (то есть 0,08 гектара), а целыми гектарами. А генерал-полковник, уж тем более – генерал армии (о маршалах нечего и говорить) будет включен в так называемую 'райскую группу' Министерства обороны СССР: ему будет оставлено все материальное довольство, персональная машина с шофером, квартира, дача, порученец словом, все блага, а никакой работы требовать от него не будут.
Иной из западных читателей снисходительно скажет: 'Ну, подумаешь: квартира из 4 комнат, загородный домик, участок.земли, автомобиль, жалованье 2700 марок в месяц. Все это у меня есть. Это не богатство!'
Нет, богатство. Ведь не существует некоей арифметической суммы, с которой начинается богатство. Это понятие относительное. В сравнении же с массой советского населения то, что получает номенклатурный
