разночтений в том, что такое хорошо и что такое плохо.
Поступая в школу, ребенок становился объектом более прямых способов воздействия: идеологическая составляющая была просто внедрена во все школьные предметы, от биологии, разумеется, до математики и литературы. Но это не все. По издавна сложившейся в Германии традиции школьные занятия начинались и заканчивались молитвой, обычно – «Отче наш». Национал-социалисты, борясь с проникновением церкви в сферу образования, не стали искоренять эту традицию, но применили ее в своих интересах. Занятия по- прежнему начинались и заканчивались молитвой, но изменилось ее содержание. Так, например, старшие школы земли Гессен получили в сентябре 1933 года циркуляр об изменении текстов молитв с прилагавшимися к нему примерами.
По форме своей это были, бесспорно, молитвы, но по содержанию они представляли собой краткое изложение лозунгов НСДАП в достаточно примитивном стихотворном изложении. Обращаясь к Господу Богу, школьники организованно, хором просили его «за народ, за Вождя и за себя»: «Дай работу нам и хлеб», «Сохрани Гинденбурга и Гитлера, твердую опору нашего народа», «Храни милостиво Имперского Президента, неси нашего вождя в руках Твоих, помоги тем, кто правит Германией, вести нас мужественно и мудро» и т. д.[68] Это должно было способствовать сакрализации государственной власти. Постепенно политические позиции НСДАП укреплялись. Соответствующим образом менялось и содержание молитв. Теперь у них был иной адресат – не Господь Бог, а его представитель на земле – Адольф Гитлер:
Формировался настоящий культ Гитлера. Говоря о вере в вождя, должно подчеркнуть, что речь идет действительно о вере, о религиозном почитании, о возвеличивании до ранга божества. Примером может послужить школьный диктант, составленный в 1934 году: «Как Иисус освободил людей от грехов и ада, так Гитлер спас немецкий народ от гибели. Иисус и Гитлер подвергались преследованиям, но в то время как Иисус был распят, Гитлер возвысился до канцлера. В то время как ученики Иисуса оставили его в беде, отрекшись от него, за Гитлера пало 16 товарищей. Апостолы окончили труд своего господина, мы надеемся, что Гитлер сам доведет свой труд до конца. Иисус строил для небес, Гитлер – для Германской земли».[70] В том же году профессор богословия Эрнст Бергман опубликовал 25 тезисов отношения национал-социализма к религии. Среди них был и следующий: «Христос был не евреем, а нордическим мучеником, отправленным на смерть евреями <…> призванным спасти мир от еврейского влияния. Адольф Гитлер – новый мессия, посланный на землю, чтобы спасти мир от евреев».[71] Конечно, у взрослых подданных такой прямолинейный подход мог вызвать только улыбку, но для детей это было именно то, что надо.
Впрочем, взрослым хватало своей «пудры для мозгов». Так, пропагандистам удалось практически устранить разногласия между официально проповедуемым расовым учением и внешним видом вождя, никак не соответствовавшим образу представителя нордической расы: «Гитлер – блондин, с розовой кожей и голубыми глазами, чистый германец (ариец) по природе, а все остальные распространения о его внешнем виде и личных качествах посеяла в народной душе черная и красная пресса».[72] Убежденность в вышеприведенном постулате доходила до такой степени, что внутреннего конфликта и разлада в системе образов и убеждений не происходило даже при личной встрече с вождем.
А детей между тем прессовали по полной. Наиболее удобным для внедрения национал-социалистической идеологии предметом была математика. Математические задачи можно наполнить абсолютно любым идеологическим содержанием без ущерба для их образовательных качеств. В них вкладывался самый разнообразный подтекст: от пропаганды войны до пропаганды, как это уже говорилось выше, расовой гигиены. Открывая задачник по математике, ученик мог столкнуться с такой задачей: «Евреи в Германии – чуждая раса. В 1933 году в Германии было 66 060 000 жителей. Среди них – 499 482 правоверных евреев. Сколько процентов это составляло?». Ключевая фраза в данном случае – первая, а в остальном – это обыкновенная задача на вычисление процентных соотношений.
Юный немец должен был готовиться к главному – моменту, когда он станет солдатом Вождя. Военные игры должны были ему в этом помочь
«Возьмем винтовки новые, на штык флажки! И с песнею в стрелковые пойдем кружки»… Конечно, стихотворение совсем не про этих детей, но цитата так и просится на язык
Или задача на построение и измерение углов: «Угол, важный для исследований черепа, образуется „германской горизонталью“ (плоскость глаза – уши) и линией профиля (основание черепа – край верхней челюсти)». Далее предлагается, используя некоторые данные числа, вычислить значения для разных типов черепа. Ученик знакомился помимо математики с основами расовой биологии. Другое задание предлагало ученикам, используя подстановочные числа, вычислить, «сколько детей должна иметь семья, чтобы сохранить численный состав народа». Даже простейшее задание по геометрии можно было превратить в пропагандистский трюк: «Впиши в данный круг 8 см в диаметре свастику, ширина перекладин которой, так же как ширина белых промежутков между ними, составит 1 см».
Пропаганда войны также стала одной из целей школьного воспитания. Математические задачи на вычисление скорости, площади и т. д. наполнялись военным содержанием, чтобы молодежь прониклась духом воинственности, привыкла к мысли о войне. Характерный пример: «Танковое отделение выезжает из лагеря в 6 часов утра и движется по дороге со скоростью 45 километров в час. Одновременно с ним по той же дороге и в том же направлении начинает движение отделение стрелков-мотоциклистов со скоростью 65 километров в час. Какое расстояние должны преодолеть стрелки, чтобы нагнать танки? Когда это произойдет?». На военную тему выпускались даже специальные учебники, как, например, вышедший в конце 1930-х годов задачник «Как вооружаются другие». В нем помимо задач содержались сведения о вооруженных силах Германии и соседних стран, о мощностях военной промышленности наиболее вероятных противников, количестве находящихся в их распоряжении боевых самолетов и даже о некоторых тактико- технических характеристиках их боевой техники. Задания же, несмотря на чисто математические образовательные цели, были наделены весьма агрессивными целями воспитательными: следовало, например, вычислить, какую площадь может покрыть бомбами ночной бомбардировщик, несущий 1800 зажигательных бомб, двигаясь со скоростью 250 километров в час и сбрасывая каждую секунду по одной бомбе. Дальнейшие задания предлагали решить, какие разрушения могут причинить десять таких самолетов, летящих на расстоянии 50 метров друг от друга, какую площадь они могут покрыть огнем, сколько пожаров возникнет в том случае, если одна треть бомб попадет в цель, а из них еще одна треть вызовет пожары, и какое количество бомб необходимо для уничтожения крупного города. Подобные задачи не были исключением. В учебнике математики для старших школ приводилось такое задание: «Эскадрилья бомбардировщиков (9 самолетов) летит в строю треугольником на расстоянии 70 метров друг от друга, на дистанции 40 метров. Каждый самолет несет 20 бомб по 50 кг. Эскадрилья летит со скоростью 180 километров в час. Бомбометание происходит согласно приказу каждые 2 секунды. Насколько велика покрываемая бомбами площадь? Какова плотность бомбардировки?».
От математики не отставали другие предметы. Элементы идеологии вносились в чистописание и родную речь, а история была вообще переписана в интересах партии. При изучении грамматики содержание текстов упражнений не имеет никакого значения, так же как и содержание математических задач: главное, чтобы они выполняли образовательные функции. Пользуясь этим, национал-социалистические методисты разрабатывали упражнения, наполненные идеологически верным содержанием, как это упражнение на применение страдательного и действительного залога: «До того, как Гитлер пришел к власти: нападать на людей на улицах / поджигать дома / поджигать здание Рейхстага / разрушать железнодорожные пути / <…> грабить магазины / <…> подрывать поезда / грабить кассы / <…> вызывать раздоры /
