потомок дворянского рода Бобринских. Русский язык он знал в совершенстве, хотя говорил с какой-то французской мелодичностью и с каким-то шармом.
Этот Бобринский сообразил, что перед ним перспективный клиент, и быстро взял его в оборот… Они уединились в шикарном кабинете для переговоров.
– Вы давно из Москвы?.. О, простите, мы же не познакомились. Я – Петр Сергеевич Бобринский, эксперт, ну и всё прочее…
– А я – Иванов… Иван Иванович.
Это был самый примитивный псевдоним. Он был шит белыми нитками, но Бобринский даже глазом не моргнул… Если человек не хочет раскрываться, то это его право. Франция – свободная страна!
– Итак, Иван Иванович, что вы хотите нам предложить? Вы намекнули, что у вас что-то ценное.
– Да, очень ценное… Я спрашивал в Москве, консультировался у специалиста… Это уникальная вещь!
– И что же это такое? Вы меня заинтриговали. Показывайте скорей!
– Показать могу только фотографии… Смотрите, Петр Сергеевич! Это чистый Фаберже…
Фотографии были отличного качества. Они передавали все детали шедевра, и Бобринский почти не сомневался, что это тот самый пудель из легендарной псарни Степана Собакина… Крупным планом фотограф взял клейма фирмы придворного ювелира Карла Фаберже… Петр Сергеевич присмотрелся. Он наизусть знал эти печати со всеми их дефектами и накладками.
– Да, похоже, что это подлинник! Хотя, надо держать в руках саму вещь. Сейчас и фальшивки делают изумительно.
– Это, Петр Сергеевич, подлинник. Уверяю вас! Это получено из первых рук.
– Верю!.. Как только получу от вас шедевр, то сразу готов оформлять договор на аукцион…
– А по какой стартовой цене?
– Думаю, что где-то около миллиона долларов… Но я помню, что по слухам собак было десять. Если выставлять всю коллекцию, то я бы начал с двадцати миллионов.
– И это стартовая цена?
– Естественно!.. А при торгах сумма может возрасти в два или в три раза… Вот так, дорогой мой, Иван Иванович.
Бобринский волновался не меньше посетителя… И он сам, и его отец родились во Франции. Они считали себя французами, но лишь по паспорту. Как добропорядочные граждане они честно служили и были приписаны к комиссариату на улице Анжу. Но их душа прописалась в другом месте – там, где Пушкин, Глинка, Гоголь, Репин, Блок…
Еще во время Олимпиады 1980 года молодой Пьер Бобринский приехал в Москву, как корреспондент вечерней французской газеты… На третий день он направился на площадь Дзержинского, обогнул «Детский Мир», вышел к красивому дому, где когда-то располагалась московская фирма «Фаберже», повернул направо и через тридцать метров вошел в неприметные домик с вывеской «Приемная КГБ СССР»… Он протянул прапорщику свой французский паспорт и попросил:
– Уважаемый, проведите меня к Андропову.
– Зачем это?
– Я хочу помогать России…
Это было очень давно… Его работа в Лувре, а потом на аукционах Кристи не была связана с секретами, но у него было множество контактов в высших сферах. Что еще нужно для разведчика?
Бобринскому дали кличку «Фюнес», обучили основам конспирации и определили способы связи. Встречи в Париже проводились, но редко. Обычно он выезжал в Зальцбург, где в австрийских Альпах его ждал сотрудник нашего посольства…
Эти беседы с симпатичными и умными людьми из России поддерживали в Бобринском приятное чувство, что он нужен любимой родине его предков…
За эти годы «Фюнес» составил множество отчетов о кулуарной жизни французских политиков, предотвратил несколько случаев вывоза русских икон и подвел под вербовку генерала из Генерального штаба… Последним случаем Бобринский гордился особо! Всё проходило, как в крутом боевике, но по- русски…
Задержать Ивана Иванова он не мог… И зачем? Пока тот не допустил никаких криминальных действий.
Но Петр Сергеевич понимал, что драгоценности пока находятся в России. Он не мог допустить, чтоб этот хлыщ вывез национальное достояние за рубежи Родины… Не будет этого!
Бобринский долго прощался, соблазняя гостя огромными суммами и простотой операции по продаже.
– Но самое сложное, Иван Иванович, вывезти собак из России. На границе сейчас такие аппараты стоят, что чуют золото за версту… Многие провалились на этом этапе. И не просто многие, а большинство… Понятно, что об этом в газетах не пишут.
– А что же делать?
– Есть выход!.. У меня есть свой канал вывоза вещей из России.
– Через пограничников?
– Нет, Иван Иванович… Это через наше посольство в Москве. Дипломатическая почта без досмотра и всякое такое.
– Я готов, Петр Сергеевич!.. Сколько?
– Вы о моем гонораре? Даже и не думайте!.. Нет, потом, когда вещи будут проданы, я готов принять скромную сумму. Но, как благодарность, а не как оплата.
– Договорились, Петр. Я не обижу… Так что мне делать?
Бобринский жестом попросил минутку и начал копаться в своей записной книжке… Он не придумал ничего лучше, чем дать этому типу с благородной фамилией Иванов московский телефон Варвары Галактионовой.
Они встречались несколько раз – в Париже и в Москве… Это было давно, когда был жив ее муж. Во Францию они тогда приехали по липовым документам на имя супругов Дюваль…
– Вот, Иван Иванович – нашел!.. Смотрите сюда. И запишите себе: Дюваль Варвара и московский номер телефона… У нее, возможно. Другая фамилия, но я с ней общаюсь только так… Скажите ей, что от меня, и она всё сделает… А вы в каком отеле остановились?
– А я так! Я даже не в отеле, а вообще… Я достану всю коллекцию и сразу позвоню госпоже Дюваль. Через недельку или две… Спасибо вам! И не думайте – я умею помнить добро…
Посетитель активно пятился к двери, а потом выбежал из офиса аукционного дома «Кристи» и почему- то бросился в католический костел на другой стороне улицы…
Оказалось, что копаться в архивах – очень увлекательное занятие. Особенно для молодых мужчин…
Олегу Крылову было поручено изучить историю семьи купцов Собакиных, живших когда-то в доме на Мясницкой улице, которая потом стала улицей Кирова, а затем снова Мясницкой… И он копал!
Приятным было то, что во всех архивах работали молоденькие и вполне привлекательные девушки… Охрана исторических бумаг и прочих духовных ценностей считалась почетной службой. И многие высокие чиновники пристраивали сюда своих дочек после провалов на экзаменах в МГУ или Иняз – пусть годик потрудятся! Это лучше, чем болтаться по дискотекам!..
Только на третий день Олег получил кучу заказанных им дел. Тут были и отчеты Департамента полиции за 1908 год, и вырезки из газет за это время, и подборки по московскому отделению фирмы «Фаберже».
Крылов раскрыл первое дело, начал читать и вдруг на пятой странице ощутил аромат истории… Нет, конечно и сами архивные дела имели специфический запах. Но это просто бумажная пыль, чернила царских времен и настоящие сургучные печати… А Олег почувствовал, что он окунается в ту эпоху. В то время, когда трамваи и автомобили только начинались, а сотовых телефонов и соевых сосисок не было вовсе…
Это был свободный поиск. Крылов получил указание найти потомков Степана Собакина. Но где их тут найдешь? Потомки появились потом! А сейчас, в 1908 году купец только начал обольщать свою любовь –
