Фаину Ганскую, благородную девицу из семьи адвоката… Но Олег хорошо знал странный закон сыскного дела – информация прячется в самых неожиданных местах. Она попадается там, где ее не ждешь. А вот, где надо, то там ее нет!
И Крылов искал, перекладывая дела и листая страницы… После семи вечера в огромном читальном зале кроме него осталась лишь архивная девушка и трое упорных историков пенсионного возраста.
Олег знал, что дежурную девушку зовут Ирина. Они познакомились три дня назад. А вчера они сидели на лавочке во внутреннем дворике архива и курили. Беседа была очень душевной. Крылов никак не ожидал от молоденькой девицы такой откровенности. Они долго говорили про жизнь и всякое такое…
Вчера и позавчера Ирина кругами ходила вокруг Олега, привлекая к себе внимание. Они несколько раз выходили на крыльцо покурить. Они весело трепались, но ничего больше.
А сегодня читальный зал работал до десяти, и она дежурила!.. В половину восьмого Ирина подошла и предложила покурить. Олег, естественно согласился.
Они не остановились на крыльце. Девушка пошла в заросший кустами внутренний дворик. Она углубилась в самую дальнюю часть садика – между глухим забором и стеной старого здания. Отсюда не было видно окон соседних домов и входа в читальный зал… А удобная лавочка здесь была!
Ирина села на край, оставляя место Крылову.
Он тоже сел… А что оставалось делать?
Первую минуту курили молча. Потом Ирина начала разговор дрожащим голосом. Было ясно, что она хочет сказать что-то очень важное.
– Олег, у меня к вам два вопроса.
– Говори, Ирочка! Какие проблемы? Отвечу, как на духу… Только не надо ко мне на «ВЫ». Мы же вчера еще договорились.
– Да, договорились… Олег, у меня к тебе два вопроса. Один личный, а второй деловой.
– Начинай с личного… Деловые вопросы, Ирина, будем решать в другой обстановке.
– Хорошо!.. Мне никогда в жизни не везло. Меня все считают уродкой, и никто не обращает внимания… Вот и сейчас у меня полный провал!
– А что такое?
– А то, Олег, что я уже три дня, как в тебя влюбилась. Я кручусь перед тобой, а ты ноль внимания. Это почему так? А потому, что никто на меня не обращает внимания. И правильно – я недостойна! Мне уже восемнадцать, а я выгляжу, как простушка из захолустья.
Крылову показалось, что Ирина собирается плакать. Она, конечно, глупышка!.. Какая она простушка? Просто у них молодых паника в душе и комплексы. Просто у них гормоны играют, а мелодии там громкие и невнятные… Переходный возраст!
Олег подвинулся поближе, собираясь утешить. Он подбирал простые ласковые слова.
– Какая же ты простушка? Ты очень привлекательная. Ты очень симпатичная. Нет, ты – красавица!
Ирина тоже подвинулась поближе и положила голову ему на плечо… Рука Крылова лежала на бортике скамейки. Ему ничего не оставалось, как обнять ее за плечо и продолжить успокоительную беседу.
– У тебя все еще впереди. Ты, Иринушка, достойна внимания и любви… Через год-два появится твой принц, и будет у вас, как в сказке!
– Возможно, что ты и прав… Но это так долго ждать! Это будет только через год, тогда и посмотрим. А сейчас я только тебя люблю…
Ирина второй рукой взяла Крылова за плечо и развернула к себе. И одновременно с этим она откинула голову, зажмурилась и чуть приоткрыла губы… Она явно ждала от него каких-то действий, и ему пришлось подчиниться. У него просто не было другого выхода!
Только через час, когда они вернулись в читальный зал, Олег узнал о втором вопросе Ирины. Это действительно был деловой вопрос, но он касался Крылова поскольку затрагивал семью купца Собакина.
Добрая Ирина, узнав три дня назад о поисках Олега, решила ему помочь. Через внутренние картотеки в хранилищах она вышла на любопытную бумажку из фонда «Общества друзей воздушного флота». Это был протокол общего собрания подмосковной ячейки.
Дело было в 1933 году. В Мытищах проходили выборы секретаря местной организации этого самого ОДВФ. На высокую должность народ предложил Степана Собакина. Собравшиеся были «за», но областной чекист раскрыл людям глаза… Оказалось, что Собакин не имеет пролетарского происхождения он – бывший купец! Второе – в двадцатом году этого недобитого буржуя посадили на два года за укрывательство каких-то ценностей. Третье – он друг иностранного агента Карла Фаберже!
Понятно, что Собакина не выбрали секретарем ячейки Общества друзей флота, но в этом протоколе Крылов нашел две любопытных детали. Прежде всего кто-то сказал, что у бывшего купца есть жена по имени Фаина и трехлетний сын… Но самое главное – в документе был адрес дома Собакиных в Мытищах…
Уже в своей квартире, засыпая, Олег представил крепкий кирпичный особняк купца, лестницу на чердак и сундук, в котором мирно лежат собачки – все десять штук!..
На всякий случай Бобринский петлял по Парижу, оглядываясь и проверяясь… Слежки он не заметил. И не потому, что смотрел не очень внимательно. Хвоста и на самом деле не было…
Он сел в куцее парижское метро и поехал на север, на конечную станцию подальше от центра.
Бобринский долго искал телефон-автомат в укромном уголке, где нет свидетелей… Он набрал особый номер посольства России.
Петр Сергеевич попытался изменить голос, изображая старичка из уральской деревни:
– Послушай, дорогой, там нет Марка Семеновича?.. Нет? Так ты передай, что это звонил Фома.
Псевдоним Бобринского был «Фюнес», но в таких случаях, когда телефон наверняка прослушивала французская контрразведка, он придумывал себе другие клички, но все имена начинались на «Ф» – Федор, Фадей, Фока, Филипп… И вот сегодня – Фома.
– Запомнил, милок? Я с Урала. Мы вчера из Амстердаму приехали. Я – Фома Петрович… Ты передай, что джинсы для его друзей я купил. Как буду в Москве, так передам!.. Ты запиши размеры, пусть он проверит. Пиши: 34, 65, 98, 78, 39…
Бобринский около минуты передавал свою шифровку. Потом поспешно вышел на бульвар и поймал такси…
Марк Семенович, которого на самом деле звали Максим, не любил эту игру с шифровками по телефону. Он давно предлагал агенту «Фюнесу» современную технику, когда информация выстреливает в одно мгновенье и невозможно засечь даже сам факт передачи. Но Бобринский был романтиком и консерватором. Одно слово – антиквар!..
Расшифровка не заняла много времени… «Фюнес» требовал срочной встречи. Завтра в шесть вечера на второй точке. Это значит – в универмаге «Галереи Лафайет», в отделе верхней одежды.
Максим приготовился к сложному разговору с Бобринским. Агентурная встреча – это не прогулка с женой. Тут для прикрытия придется задействовать пять-шесть сотрудников и их жен… Впрочем, всем будет весело! Завтра наружное наблюдение около посольства встанет на уши. Мы им устроим карнавал в Версале!..
Уже второй день синий «Рено» Крылова стоял на приколе. Приятель из автосервиса обещал быстро поставить машину на колеса. «Вылечу ее быстро, как от насморка»… А это значит, что неделю автомобиль будет чихать и кашлять. На таком можно доехать до булочной. А в Малаховку на нем не поедешь.
Хорошо, когда работаешь не один, а в здоровом коллективе, где дружба и взаимопомощь, где поможет первый встречный…
Для Крылова первым встречным оказалась Варвара.
– Послушай, Галактионова. Кто заварил кашу с купцом Собакиным? Я или ты?
– Я, но…
– Хорошо, что созналась… Теперь второй вопрос: почему всех собак на меня спустили? И все шишки – на меня!
– Какие шишки?
