универсальной. Но что внутри неё – я так и не смог узнать. Там было всё перемешано в однородную массу. Потому и говорю, что она представляет собой кусок пластилина, так как извлечь её составляющие никак нельзя. У меня вообще создалось впечатление, что и сам её создатель, профессор Горихвостовский, сам толком не понимал ни ее устройства, ни как она работает и почему. Как он её придумал? Остаётся только гадать. Может, он и не был никаким учёным, а был обыкновенным мошенником. Но факт остаётся фактом – машина работала. А профессора мы, все кто у него работал, звали Профессором. Даже если он и не был профессором, все равно, черепил он знатно. Глобальный мозг был.
В тот день, когда я узнал про эту машину, визит к Профессору был уже моим пятым визитом к потенциальному работодателю. Так я к нему и заявился – пыльный от постоянной ходьбы по улицам и с торчащей из кармана пиджака газетой с объявлениями о работе. Не скажу, что условия, которые предложил Горихвостовский, были мне по душе. В метрополии таких условий никогда не предлагают, а в менее цивилизованных, окраинных мирах за такие вот запросы могут и прибить в переулке. Но в кармане у меня уже было больше дорожной пыли, чем монет, и надо было что-то решать. Вот такой вот средний мир, в котором я застрял по пути в приличное общество.
Так я стал коммивояжёром.
За день я мог реализовать максимум две универсальные машины. Просто больше я не мог физически поднять. Чемодан с парой этих штуковин лёгок только первые полчаса, а дальше начинается каторга. Таскать из квартала в квартал, из дома в дом, от двери к двери неудобный двухпудовый чемодан. И будь я проклят, если с течением времени он не набирает вес! Этот треклятый вес – очень хороший стимул впарить побыстрее кому-нибудь эту несчастную универсальную машину. Тут уже не до сантиментов. Иногда даже срываешься на потенциальном покупателе. Для меня поначалу было удивительно, почему Профессор не выложил инфу о своей машине в сети. Так бы он окучивал гораздо больше народу, чем с помощью моих ног. Но на вопрос об этом Профессор ответил, что в сети универсальная машина потеряется в информационном шуме, и никто в неё не поверит, человеческий фактор, так сказать. Личное общение позволяет каждую особь изловить за шкирку и ткнуть носом в эту, предлагаемую особи, машину. Показать непосредственно, как улучшится жизнь индивида после приобретения этого изобретения. На мой взгляд, половина купивших покупали, чтобы лишь я отвязался от них. А иначе нельзя с ними. Главное – с самого начала сесть на уши потенциальному покупателю, завладеть его сознанием, убедить, заставить его чувствовать себя ущербным и ничтожным без этой машины, привить жгучее желание обладать этой универсальной машиной. Я понимаю – это, конечно, нечестно, но ведь я предлагаю им счастье. А они упираются. Вот и приходится их насильно в рай тащить.
Профессор выпекал эти машины в своей лаборатории, а мы, я и ещё пара таких же, как я, таскались с ними по планете. Я не знаю, приносила ли вообще прибыль эта затея. Но платил Профессор исправно. На нас же была ещё и поддержка. То есть, если машина ломается, то кому-то надо было ехать за ней и тащить к профессору, для разбирательства. Это в теории. На практике рекламаций не было.
Иногда вечерами или, напротив, с утра пораньше, Профессор читал нам лекции про свою машину:
– Эта машина может всё. Она универсальна. С её помощью можно решить любые проблемы, исполнить любые желания. Она может сделать человека счастливым. Мы должны как можно большему числу людей дать эту машину. Потом, когда у нас будет приличное оборудование, мы с вами будем выпускать миллионы универсальных машин в месяц и раздавать их людям. Совершенно бесплатно.
Кому как, а по моему скромному мнению, тут попахивало тоталитарной сектой. Но дела понемногу шли.
Когда я получал свою первую пару универсальных машин для реализации, Профессор продемонстрировал мне их возможности. На столе, после упаковки моего чемодана, оставался чёрный куб ещё одной машины.
– Видишь ли, – говорил Профессор, наставляя меня перед отправкой, – человеческое счастье – это состояние, которое возникает из мелочей и их восприятия. Не бывает одного большого, глобального, светлого счастья. Но есть много-много всяких приятных моментов, неожиданных и уже привычных, которые в совокупности и составляют счастье. Так вот с помощью моей Универсальной машины можно создавать эти самые моменты и мелочи. Ведь все они материальны. Понятно?
– Э-э… Не совсем, – мне действительно было не понятно.
– Сейчас покажу, – Профессор включил машину, – Чего ты хочешь сейчас? Какую приятную для тебя мелочь ты хочешь получить?
– Э-э… Деньги. Но это не мелочь. И мелочь мне не надо. Не знаю… Ну давайте ложку, что ли.
Профессор ткнул в машину. Со стороны обращённой ко мне на стол из машины вывалилась ложка. Она появилась, как нарост на грани куба и, отпочковавшись, упала с металлическим стуком. Ложка была самая настоящая и ещё тёплая. С пылу, с жару. Металлическая, нержавеющая столовая ложка. В комнате посвежело.
Вот такая вот была демонстрация возможностей Универсальной машины. Уже ходя от двери к двери, демонстрируя возможности этого аппарата, я настрогал таким образом, наверное, несколько сотен таких вот ложек. Если и не удавалось сбыть машину, то ложку я всегда оставлял после себя. Даже немного беспокоюсь по этому поводу – производители ложек за такой вот подрыв их дела однажды устроят мне тёмную. Шучу, конечно.
Так в работе прошло некоторое время. У меня стало чуть больше монет, чем было. Заодно я легко выпросил такую вот машину для своей новой подруги в подарок, сославшись на то, что она жить не может без такого чудного аппарата. Профессор вообще имел склонность раздавать свои труды направо и налево безвозмездно. То есть даром. Что явно противоречило здравому смыслу. Ну он у нас вообще был со странностями, как я уже говорил.
Конечно, было не без приключений в моей работе. Когда вот так вот чешешь по чужим жилищам, на всякое можно нарваться. Где с пониманием и интересом выслушают, порасспрашивают, чаем напоят, а где и дверь не откроют. Где попользуют бесплатно машину, а где и попробуют подстрелить. Однажды было такое. Не вовремя забрёл в ненужное место. А там троица подозрительного вида, чего-то допытывается у четвёртого, привязанного к стулу и всего в крови. Пришлось бросить чемодан с товаром и уносить ноги под свист пуль. Так сказать, чем быстрее ноги, тем целее шкура. А в тот момент я был абсолютным чемпионом Галактики по бегу с препятствиями.
После таких вот испытаний присядешь и задумаешься, надо ли оно тебе это или нет. Но когда из альтернатив – на общественных работах похлёбку зарабатывать или ту же казённую похлёбку антиобщественным промыслом добывать… Думаю, сами понимаете, что при всём богатстве выбора жизнь оставляет только один вариант. Тут как в петле – сколько не дёргайся, а никуда не денешься и скоро привыкнешь. Но для себя я крепко решил, что, как только накоплю на билет, то сразу же делаю из этого средненького мира ноги в лучшие края… Не путайте с лучшим миром, товарищи.
