Все как с цепи сорвались. Вроде бы и до вечера далеко, а прут сплошным потоком, как в Мавзолей в старые времена. И сигналят, ругаются... Совсем народ озверел от такой жизни.
Прямо перед магазином остановился армейский грузовик. Ну вот, сейчас зайдет помятый, непохмеленный прапорщик и будет предлагать продукты на продажу... Или пацан зеленый, на котором форма сидит, как на чучеле, возьмет водки. Самой дешевой, «дедушек» угощать...
Медленно встаю с упаковки пива. Привычная стандартная позиция для торговли: ноги чуть шире ширины плеч, руками опереться об прилавок, голова чуть наклонена.
Но в магазин, дзынькнув колокольчиком, висящим над дверью, влетают вовсе не похмельные прапорщики, а парни, по четвертаку примерно, каждый. Один ефрейтор, второй — старший сержант. Уж в званиях-то я, как бывшая лейтенантская жена, разбираюсь отлично...
Сержант, который выглядит и постарше, и помассивнее, буравит меня тяжелым взглядом. А потом неожиданно улыбается.
— День добрый, девушка!
— Здравствуйте!
— А у Вас грузчик есть?
— Есть, как иначе? Я же сама ящики таскать не буду! — Неожиданный вопрос, конечно...
— Зови! — командует. — А сама считать начинай! Тушняк и сгущ весь, что на складе есть...
— Тушенка со сгущенкой, что ли? — Уточнить надо. А то от военных такое слышать странно. Обычно сдавать приезжают. А тут прямо совсем наоборот...
— Они самые. — Рявкает сержант. — И быстрее. Грузчик твой, что, в сортир засел, веревку сожрав?
— Вася! — Кричу в сторону подсобки, откуда в ответ доносится какой-то шум.
— Сейчас подойдет! — И улыбаюсь ефрейтору. Симпатичный такой. Невысокий, худенький, залысинки смешные...
— Пока Вася твой придет — родить можно! И нового сделать! Ванек, вперед! А ты считай. — Взглядом сверлит, сволочь, как будто я ему денег должна. Или еще чего хочет ... Ой, Алка, дура ты... У такого мужика и чтобы не было никого?!
Ефрейтор сноровисто перескакивает через прилавок и вопросительно смотрит. Есть в военных положительный момент: без прямого указания даже не завалят...
— В правом углу стоят. Восемь упаковок. Только разнобой там!
— Пофигу! Ванька, в кунг все. И нехай Шахимат вылезает, да поработает на благо Родины. — командует сержант. А сам вытаскивает из-за пазухи пачку денег и подмигивает:
— Мне бы, солнышко, их все потратить! И как можно быстрее!
Я аж сглотнула ненароком...
— А сколько у тебя?
— Сто пятьдесят. Уложимся в пять минут — оранжевая тебе лично. — И опять подмигивает хитро- хитро... Сволочь! Ну ничего. Сейчас мы ему все посчитаем... А пять тысяч — это как раз треть моей зарплаты.
— Сейчас придумаем. На природу гулять? –в ответ тоже мигаю.
Вася вылезает, наконец, из подсобки, просекает ситуацию, ухватывает ящик сардин и бежит на улицу. Обратно летят уже втроем: Вася, Ваня-ефрейтор, и паренек в штатском с блаженно-отрешенным выражением на лице. Помятый какой-то...
— Ага. Друг премию пропивать будет. Может, с нами?
Слушать-то слушаю, но кнопки калькулятора нажимать не забываю:
— Работа...
— Пожалеешь. Честно говорю. — Сержант смотрит с непонятной грустью, словно в душу заглядывает... Такому в полковники надо идти, а не с лычками бегать...
— Судьба, значит такая... — Вздыхаю грустно. И боком стараюсь повернуться, чтобы грудь четче была видна.
— Все так говорят. Ладно, красивая... — кидает пачку на стол. Та рассыпается... Несколько бумажек падают на пол, — даст Бог, встретимся. И угольками сочтемся. Да, я еще пару шоколадок возьму, не против?
— Бери. В чем вопрос?
Уходят. Васька от одурения башкой трясет: треть магазина вывезли, и, вроде как, без обману все... Вот понять бы только, что сержант тот, в виду имел?
Они так и погибли, по которому разу пересчитывая выручку и радуясь нежданному счастью. По пробке, ставшей в километре от магазина, ударило два «Томагавка», придя из неведомых далей на тепловое излучение множества двигателей... Пламя просто смахнуло «Оленьку», оставив несколько опорных столбов...
— МЛЯ!!!!!!! Ванька, против волны!!!! — Машину словно приподнял кто-то огромный и уронил обратно, особо не заботясь о сохранности содержимого. Анна с размаху треснулась головой в потолок и проснулась окончательно. Ошалело глядя по сторонам, она увидела, как в направлении далекого уже Новосибирска встают странные грибы, так похожие на не раз виденные в кино...
Ефрейтор все же сумел развернуть тяжелую машину задом к ударной волне. «Шишигу протащило метров десять по дороге, но перевернуть не сумело. Двигатель зачихал, но продолжил тянуть. Грузовик медленно поехал дальше, прихрамывая на каждом метре.
— Вот и все... — сказал Андрей. — Случилось...
— Это что?! — забилась в истерике Анна. И замолчала, получив по лицу от Влады.
— Успокойся, — бросила Урусова, — и слушай.
— Так, Ванька, тормози. — Начал раздавать указания Урусов. — Девчонки, сейчас на раз-два перебегаете в кунг, закрываете все дырки, и сидите, пока не скомандую. Там, в кунге бухла ящиков десять. Сами выберете. Советую по сто грамм.
— Зааачем? — спросила потерянно Анна.
— Стронций из организма выводит. Настроение повышает. Кошка, тяни эту дуру, пока не пришиб. Переоденьтесь сразу, шмотки в пакет, потом выкинем. И Димку переодеть не забудь. Да, и Борьке можешь все объяснить. Начнет панику — бей в ухо. Ты можешь.
— А вы? — Подняла глаза на Андрея жена.
— А мы — успеем. Беги, Солнышка...
Хлопнула дверь кунга, отрезая двух женщин, одного штатского и одного ребенка, от злобности окружающего мира.
— Что делать будем, старшой? — спросил Герман, уронив голову на руль.
— Ехать. Но не в бригаду.
— Так...
— Думаешь, по ней не врезали? — хмуро сказал Урусов, разглядывая трещинки на лобовом стекле. — А я вот, думаю, что очень даже, с двух рук. Цель чуть ли не стратегическая...
— И что предлагаешь?
— Предлагаю? — задумался на секунду Седьмой. — А что тут думать. Едем потихоньку, на дозиметр смотрим внимательно. У меня где-то «Терра» ворованная завалялась. Повышение фона резкое — все, сектан кысмет.
— И тогда что?
— Вань, ты мой товарищ или ядерной бомбы? Так не задавай вопросы, на которые ответить не могу. Поехали.
Ободранный грузовик тронулся с места и покатился в сторону воинской части...
