там взвод ОМОНа сидит. Или как он там зовется нынче, после реформирований всех? И еще. Кто из города захочет к нам уйти — не препятствуешь. А если мы не примем — человеку жизнь не портишь.
— Не вижу причин для возражений. — устало улыбнулся Сухов. — Думаю, с ментами договориться сумеете. Одним миром мазаны. Какие бы вам новые имена не давали. А вообще, надеюсь, майор, со временем доказать получится, что не только бандитом могу быть, но и человеком, с которым можно иметь дело.
— Откуда только ты такой взялся, человеко-бандит...
— Не поверишь. Из Москвы. И очень вовремя. Но давай про это в другой раз, мне еще в город возвращаться.
— Может в конвой еще пару БТРов добавить? — спросил Пчелинцев. И только по глазам видно было, что смеется комбат.
— Да уж как-нибудь. Но, за заботу спасибо!
— Деда, поиглай со мной. Ты совсем пелестал со мной иглать!
Я останавливаюсь. Только что хотел попросить внучку подождать, пока я решу очередной важный вопрос, и... неожиданно понял, что она слышит это постоянно уже пять дней! И не только от меня. Как минимум, еще и от отца. Нам некогда, мы по уши в важных делах. В очень важных. Но... У меня всего одна внучка. И она не понимает, не может и не должна понимать, что происходит вокруг.
Ее, то вместо сна тащат отсиживаться на склонах, то усаживают помогать сортировать банки с консервами, то... И все отмахиваются. Разве что, не забывают покормить. Нет, не прав я. В отличие от мужиков, женщина никогда не забудет о ребенке. И Ира, и Надя уделяют Санечке немало внимания. Но она-то хочет общаться не только с мамой и бабушкой. Неужели так трудно найти чуть-чуть времени. Например, поменьше слушать рацию. Как-нибудь справятся без меня. Кстати, о рациях... Нет, к черту! В конце концов, меня никто не выбирал и не назначал на эту должность. Да и на какую должность? Кто я? Координатор лагерного совета? Председатель? Генеральный секретарь? Фигу! Я просто старый дурак, которому всегда больше всех надо! И который — вечная затычка к любой бочке, даже ядерной! А еще я дед вот этой маленькой девочки, которой предстоит очень непростая жизнь. А с рацией... Это, вообще, надо делать иначе... И не сейчас.
— Давай, маленькая! Показывай, что тут у тебя!
— Вот смотли, деда! Это камуски болсые, это велсыны! А маленькие — это хлебет идет. А это пелевалы...
Следующие двадцать минут внучка самозабвенно двигает совсем маленькие камушки, которые изображают «тулистов», штурмующих «пелевалы». Ей нужно не столько моё участие, сколько присутствие.
А на меня накатывает. Всё, загнанное внутрь, вглубь, давящееся бурной дневной деятельностью, ночными советами, планами, решениями, реализацией... Всё это рвется наружу, выплескивается и захлестывает с головой. Мамина смерть, отсутствие известий о Боре, опасения за Олега, вечно лезущего на передний край, общая безнадежность и необратимость всего произошедшего, всё осознанное, но не прочувствованное, не пережитое, а просто отложенное на потом, наваливается одной большой волной, и я тону в пучине черной тоски и полной безысходности, не предпринимая ни малейших попыток выплыть наружу. Мозг отказывается сопротивляться, я схожу с ума, железная рука сжимает сердце, уже знакомое онемение охватывает левое плечо и распространяется на руку и грудь, всё ближе и сильней, и нет сил даже достать изокет из кармана...
— Деда, тебе плохо? Не плась деда, я зе с тобой! Вот твоё лекалсво!
И умница внучка протягивает мне тюбик изокета, вытащенный из кармана моей куртки... Остается только пшикнуть под язык и загнать обратно ту стихию, которая чуть было не вырвалась наружу. Спасибо, Санечка!
— Я здес, деда! Съесь лекалсво и давай иглать! Давай иглать, деда!
— Давай, внученька. Давай играть...
Маленькая колонна скрылась из виду быстро. Минут через двадцать Периметр доложил, что бандиты из зоны вышли. Притом, гнали на всех парах и без остановок. Пчелинцев облегченно выдохнул, и медленно пошел обратно к импровизированному штабу.
Если медцентр действительно цел, то его нужно вытаскивать в обязательном порядке. А что это значит? А это значит, что надо ловить по бригаде Сундука с Седьмым. И, если вопрос касается медицины, в будущем рейде совсем не помешает Мезенцев. Подполковник у нас ведь из интеллигенции. Слава Богу, не творческой, а рабоче-крестьянской.
Очки носит, по гражданской форме одежды в шляпе вышагивает. Ладно, разберемся.
Во! На ловца и зверь бежит! Вернее, идет, слегка пошатываясь. Поверх формы халат. Когда-то белый, а сейчас кровью заляпанный...
— Максим Викторович! — крикнул майор военврачу.
Тот остановился, недоуменно огляделся, и, надев выуженные из кармана халата очки, начал осматриваться по сторонам.
— Максим Викторович! — повторил Пчелинцев. — А я как раз Вас искать хотел!
— С какой целью, товарищ майор, Вы вдруг решили искать бедного врача? Который, к тому же, совершенно не принимает участия в нынешнем бедламе, скромно поименованном передислокацией.
— Викторыч, комедь не ломай, да? — отмахнулся Пчелинцев.
— Больше не буду. — пообещал Мезенцев. — Если некий майор введет меня в курс дела раньше, чем я с ног упаду. Четыре операции с утра. И еще две делать надо в срочном порядке.
— Не упадешь. Приказа такого не имеешь. А вот насчет операций, как раз и искать собирался. Про некий медцентр «Врачебная практика» представление есть какое-либо?
— Как не быть! — ответил подполковник. — Отличный центр был.
— Не был, а есть. — поправил военврача Пчелинцев. — Давай, все обскажу, только, может, присядем? А то плюнешь на отсутствие приказа, да ноги протянешь.
— Насчет «присесть», я только за. — Мезенцев устало опустился прямо на остатки дорожки, облокотившись на бетонную глыбу.
— Короче говоря...Тут бандюки снова приезжали, мириться хотели. Ну и новостей в клювике принесли, хороших и разных. Разных больше, сам понимаешь, но и чем порадовать — нашлось. Уцелела «Практика» Каким чудом не знаю. Отмолили, наверное.
— Все может быть. И отмолить могли, и вообще. Психика человеческая, и все с ней связанное — материя тонкая, и линейкой обычной неизмеряемая. — задумчиво произнес Мезенцев. — А вот что он не «был», а «есть» — новость отличная. Там и оборудование не нашему армейскому чета, да и персонал грамотный. Есть там такой профессор Шутов. Из общей хирургии...
— Так вот, — перебил подполковника комбат. — Центр нам «паралелльная власть» готова отдать целиком. Со всеми потрохами.
— И что? — не понял военврач. — Как отдать? А сами чего?
— Сами никак. Там человек двадцать ментов засело. Да не «ПеПеэСы», а кто-то серьезней. Ксивы не показывают, и на любой шум стреляют. Так что, судьба его нам бережет по всем раскладам.
Вот и выходит-то, дорогой мой подполковник, что кроме тебя, никто с этой задачей не справится.
— Так... Операции...
— Викторович, приказывать не буду. Ты у нас не маленький, по званию даже старше, сам понимать должен. Операции подождут, вроде бы никто из ребят помирать не собирается. Проедешься, пообщаешься. На тебе задача — с медиками договориться. С ментами или пентами, как их там, блин, ребята разберутся. Сам съезжу. А то Сундук скатается, или Урусову мои погоны навесим. Хотя, нет, те еще ксивы проверять вздумают. Не пойдет...
