оставили при транспорте, чтобы прикрыть безоружных рабочих. Малыш долго не мог определиться, кого поставить старшим в поселке, но проблему решил Виктор, поехавший «посмотреть, что вы там прозевали».
— Стас, — заявил Юринов, — вали, делай своё дело, а здесь я разберусь с божьей помощью.
Старый альпинист уже заработал немалый авторитет, и Малыш, решив, что скорее богу потребуется помощь Виктора, чем наоборот, укатил на восточную окраину, где еще позавчера был сооружен редут из мешков с цементом.
Вчера Потап оглядев это сооружение, только присвистнул:
— Ну, Стас, ты как всегда! Толя там изнылся, что ему цемент нужен, а ты из него полевую фортификацию громоздишь, маршал Вобан наш доморощенный! Пачкается же!
— Ну, пойди, поищи песочка. Можешь, еще земельки попробовать копнуть. — предложил Малыш, — что нашли, то и воткнули.
— А столб поперек дороги тоже вы положили?
— Нет, он тут с советских времен лежит! — съязвил Стас.
Но вчера здесь располагалось почти полтора десятка бойцов. Сегодня же обходились пятеркой.
Машину поставили чуть сзади, чтобы с дороги не было видно. Бежать, если что, недолго и под защитой заборов.
Олег исчез во дворах, где у него уже имелось несколько оборудованных позиций на крыше какого-то не то склада, не то цеха. Братья-пулеметчики, уже получившие с легкой руки Огневолка общий позывной «Браты», установили свой агрегат на привычное со вчерашнего дня место.
Малыш и Огневолк пристроились с другого фланга «редута».
Теперь им оставалось только ждать. И мечтать об отсутствии гостей с востока...
Опять Андрея нет. Уехал. То служба зовет, то прочие трубы... Который рейд подряд мотается. Практически и не видно, даже переезжать без него пришлось. Пропадал в безвестных далях по каким-то загадочным делам.
А кто-то, вроде бы совсем недавно не на шутку обижался, и совершенно по-детски дулся неделями, когда она тоже вот так же срывалась и уматывала в командировки. Тушить Алтай, приглядывать за «киношниками» в Гоби, разгребать чужие огрехи в Петропавловске–Камчатском...
Это сейчас сын все перевесил, Хотя и оставался соблазн, оставив Димку на шмелевскую Аню, рвануть в один из рейдов. Даже не командиром, а рядовым стрелком. Ага. Рвануть. Два раза подряд.
Урусов, вообще-то, тихий сам по себе. То, что на людях творит — это показуха на самом деле. Но когда высказала ему эту идею, даже страшно стало. Не орал совсем. Тихо говорил, неслышно почти, больше на шипение похоже... Вот видел кто рассерженную гюрзу под 90 кил веса? А она увидела. И зареклась даже намекать на возможность участия в любых таких делах.
Руки автоматически снимали кожуру с картофельных боков. А мысли летели сами по себе...
Как там тот генерал-майор сказал на свадьбе? Да, самый настоящий владелец полосатых штанов присутствовал. То ли Сердюк, то ли Батюк фамилия. Казацкая, что ли... Как увидела, сильно удивилась. Тому генералу трубку в зубы, и можно идти Трапезунд с Синопом воевать, вылитый Тарас Бульба...
Так вот, когда подпил тот генерал, так сказал: — «Жиночко, вы за цього хлопця трымайтесь руками й ногамы! Бо, хоч вин й на голову дурный, але надийный! Прям як автомат Калашныкова, або як я!». И, уперев руки в бока, залился громоподобным хохотом...
А потом, разглядев, наверное, в ней что-то военное, украдкой оглянулся, нет ли рядом ненадежных гостей, и подарил ПСМ. С наказом, отстрелить Урусову что-нибудь шибко важное, если блудить вздумает...
Применять не пришлось, Андрюша оказался отличным мужем, как ни странно. А ПСМ тот, у шахматиста нынче. Забрать, кстати, надо, подарок ведь...
И свадьба вышла такая, что, наверное, до самой Войны слухи ходили...
Она и сама не сумела понять, как все так получилось, но там был и десяток погранцов с автоматами, изображавший почетный караул, и два десятка закованных в сталь ребят из местного реконструкторского клуба... Даже БТР в качестве парадного лимузина обещали, но что-то не срослось с командованием городского батальона ВВ...
Уже ближе к ночи, Влада все же сумела отловить мужа, чуть не потерявшегося в круговерти людской толчеи, собравшей, казалось, пол города.
— А теперь ты мне расскажешь, как все удалось?! — приперла она мужа к стенке. Буквально и фигурально.
— Да что тут такого? — искренне удивился Андрей. — Обычное колдунство родного города. А Иваныч, енерал в смысле, еще в Киеве грозился на свадьбу ко мне приехать — посмотреть на ту, которая сумеет поймать и привязать!
— Понятно все с тобой!
— А с тобой еще понятней. Не ревнуй! Все свои.
Ехать по пустынной трассе было одно удовольствие. Конечно, не М 51, но и не серпантины вокруг Маргузора. И уж тем более, не отрезок ниже впадения Имата в Пасруд. Красивое место, почти сто метров вода обоих рек течет не смешиваясь, левая половина реки синяя, а правая желтая (надо же, еще не разучился красоту видеть), но дорога там... Точнее не там, а еще на сотню метров ниже, где река уже ныряет под землю...
Это Бахреддин умудряется там МАЗы с КАМАЗами протаскивать. А нормальный водитель... Одно неверное движение и привет. Как у Потапа в заднице играло, когда был вынужден Машку за руль сажать перед Пасрудом... Ведь и на этот кусочек тоже...
Трасса — совсем другое дело. Вполне приличное покрытие, местами даже асфальт есть. По такой дороге сотню километров до Пенджикента вполне можно пройти часа за полтора. Но Потап не торопился. Поспешишь — людей насмешишь. А каким образом любят смеяться те, кого выдастся встретить — еще неизвестно. Может, из РПГ в лоб. Потому — потихонечку. Собственно, в сам город майор заезжать не собирался. Если только будет отдельное любезное приглашение и серьезные гарантии безопасности. А вот подъехать поближе, да прояснить обстановку не мешает.
Увы, добраться до города не удалось. Перед ничем не примечательным поворотом, дорога была перегорожена полноценным блокпостом. Почти дотом, сложенным из бетонных блоков. Сооружение вполне могло вместить внутрь БТР. Никакого транспорта, правда, не наблюдалось, но количество и калибр стволов, торчащих из укрепления, внушало уважение. Тормознулись метрах в двухстах, чтобы если что, быстро уйти.
— Поворот на Ери, — сказал Рахматулло. — До города еще километров тридцать. Подъезжать будем?
— И хочется и колется, — отозвался Потап. — Нам-то только пообщаться надо. Весь вопрос, насколько эти ребята отморожены. Сходить пешочком, что ли, поговорить?
— Зачем тебе идти, брат? — удивился миллиционер. — Мне идти. Они с таджиком говорить лучше будут. С русским не так. Я один пойду. А если стрелять начнут, то лучше одному умереть.
— Знаешь, если всерьез думаешь, что начнут стрелять...
— Думал так, не пошел бы. В Пенджикенте пограничник был, таможня был, милиция был. Должны быть нормальные люди. Но если что — о семье побеспокойся, брат.
Сержант вылез из УАЗа, закинул автомат за спину и неторопливо двинулся к блокпосту.
Метрах в двадцати от укрепления его окликнули. Рахматулло остановился и ответил. Разговор длился минут десять, и всё это время сержант стоял на одном месте.
— Не получается диалог, — вслух подумал Потап. — нету, понимаешь, конструктивности.
— Почему? — поинтересовался один из альпинистов.
