П.С. Да!! — и не кусайтесь, пожалуйста, во время фелляций! Зубов поменьше.
— Катя, хватит кусаться, честно говорю, ещё раз — и я тебя просто ударю! — тихо но убедительно сказал я, сжимая кулаки над её головой. Соседка подняла глаза, развратные, с подтекшей тушью, и усмехнулась, не выпуска изо рта мой хуй.
— И не улыбайся, я серьезно!
— Не, ну нихуя себе, че прям так уж и кусаюсь? А между прочим, мог бы и покорректней попросить!
— Ты взрослая женщина, — я погладил её по голове, и резко схватил за волосы, она вскрикнула: — А до сих пор не знаешь, что кусать за столь нежные части не положено! Я не люблю боль, априори, а если бы любил — то просил бы тебя об этом, понимаешь, нет? Швабра! — и отшвырнул её от себя. Трахать мне её вдруг расхотелось. Я бы проучил мерзавку. Сучка, блядь, соски бы ей откусить, чтоб кровь стекала мне в рот, а она б орала по дикому. Зубы сами сжались от сладких мыслей… Да нельзя. Я сел на диван, не одевая штанов, и закурил. Она робко прикрыв когтистой лапкой рот, захихикала. Я строго посмотрел на неё — тупая дрянная пизда, не знает, что такое садист, все шуточки ей. Она заткнулась, и поправив юбку, протянула руку к сигаретам:
— Я возьму?
— Возьми! — я кивнул. «И проваливай», очень хотелось добавить. Но я пока не решил, может быть еще трахну ее сегодня. Она села напротив, облокотившись на стол. Красивые ножки скрестила, длинные пальцы увенчаны красными ноготками. Настоящая сексуальная готовая женщина — не то, что все те малолетки, которых мне доводилось ебать. Пожалуй, да, стоит попробовать… но зубы эти ее меня весьма охладили. Дура, сама не знает, как много потеряла.
— Эх, ваниль ты, ваниль! — покачал я головой, и затушил окурок. — Ну все, Кать, пора, щас мама уже придет!
— Да ну, она ж у тебя всегда поздно приходит? — округлила глаза девка.
— Да, но сегодня она решила дома поработать!
— А… ну ты это… в общем… увидимся ещё!
— Да, возможно! — кивнул я, и ловко увернувшись от поцелуя, закрыл за ней дверь. Какой нахрен, секс с ванильной теткой? Хоть бы и такой красивой, как блядская взрослая соседка Катя! Дворовые бабки таскали как тузики грязную тряпку слухи о том, что Кэт подрабатывает проституцией — очень уж откровенно виднеются у нее ажурные резиночки чулок из-под юбки. Но это полная хуйня, если б она была умелицей по вызову, то уж проявила бы свое мастерство на мне, а я ничего такого не заметил. А я так хотел секса! Настоящего, жестокого, откровенно кровавого женского мяса! Пафос-то, ой-е-ей, усмехнулся сам про себя. Но что-то я вообще давненько не ебался уже, как следует! Жертву, блин, трудно найти. Все из тех, с кем можно легко договориться, поисчезали. Боятся, чтоли? Отговорки какие-то ищут. Одна вообще допрыгалась — мало ей все было, видите ли, дразнила меня! В больнице лежит… вену ей порвал… и еще там, по-мелочи. Ну да ладно, она не в обиде. Надо бы навестить дурочку, как она там? Может быть, когда выйдет, еще договоримся? Все толковала мне про кодекс, договоры, что можно, что нельзя, правила БДСМ, и прочую хуергу. Да меня это не интересует. Мне похуй-нахуй все эти законы, договора между доминами и рабами, я ни то и ни другое. Я садист, пусть это так называется, но я вне правил. Я ненавижу всякие правила. Что за мерзость сдерживать себя, когда хочется порвать кожу и измазаться кровью партнерши, а она видите ли, не хочет! Не буду я никогда и никого ни о чем спрашивать, а просто буду нагло брать все, что пожелаю!
— Ах ты, твою мать! — меня внезапно осенило: — Где тут у меня телефончик-то?
Я вдруг вспомнил о девочке, маленькой, лет четырнадцать всего, с которой недавно бухали в одной компании, и я зажимал её в уголке, уговаривая довериться мне… она смущалась, но все же рассказала «доброму дяде», что мечтает о настоящем большом унижении, во время секса. Что её безумно возбуждают разные картины жесткого доминирования, и она хочет, чтоб над ней издевались, по-настоящему избивали, насиловали и мучали всячески… я, конечно, предложился ей на роль злого господина, и она даже согласилась, но я быстро переместился в лучшие миры забвения на крыльях зеленого змия, и ни хера потом не помнил, кроме её разочарованных глаз, и тихого — «ну, я пойду». А телефончик-то остался! Вот он, так и валяется в кармане сюртучка! Из моего сюртучка ничего не пропадает!
— Алло… Машенька? — бля, еле вспомнил, как её зовут — не люблю эти их выкабрезистые ники — всякие там Волчицы и прочая Крыса Шушера.
Она оказалась ещё в школе. Скоро заканчивает, а потом ей надо домой заехать, переодеться — а потом она вся моя! — радостно так щебечет. Прекрасно! — в животе сладко сжались горячие змеи предвкушения.
— Маш, давай лучше сразу ко мне, я тебя и покормлю… и переодену, если хочешь!
— Даже переоденешь? — кокетливо захихикала малышка.
— Да, я ж маленький, как девушка! — в тон ей ответил я.
— Ну уж, все равно побольше меня!
— Машуль, не ломайся, это все не важно, приезжай скорее, я хочу тебя немедленно, малыш!
— Да, и я тебя… — робко выдохнула девочка. — Хорошо, давай адрес, как к тебе добраться?..
Йес! Пока ждал её, нервничал в нетерпении, достал веревку и лезвие… вдруг, не подведет, и разрешит в самом деле всё!
Конечно, не забыл и спирт, бинт и вату. Мало ли… обязательно надо. В первую очередь, мне. Я могу в пылу страсти покромсать и себя тоже. Особенно если она не даст, то я точно себя покоцаю, чтобы получить хоть что-то свое.
— Как мне встать, вот так?
— Да, ручки только вытяни немного ещё, а то веревка криво ляжет, больно суставам!
— Ты такой опытный! — восхищенно выдохнула она, подставляясь.
Бля, только вот я не подумал, что она орать будет, соседи буровать припрутся… а вот, полотенце забытое с утра на спинке стула, если что — придушу.
— А я ведь даже этого не умею…
— Ничего, детка, все бывает первый раз, открой пошире ротик! И обнимай губами, только нежно! Самое главное, зубы спрячь…
— Не надо этого, Ветер! — она попыталась отодвинуться, протестующе встряхивая головой. Ну уж нет, вот это-то точно надо!
— Что уже не надо? — я разочарованно опустил занесенную скрученную вдвое веревку. — Так быстро? Так ведь ты ж мазохист!
— Нет, не так сильно… — прошептала она, с ужасом глядя, как я беру полотенце.
— А это зачем?
— Чтоб ты так сильно не кричала, милая, а то всех соседей соберем на бесплатное порно!
…Я бил ее тяжко и свирепо. Веревки впивались в нежное тело, она кричала и плакала, умоляя оставить ее. Мне не было хорошо от этого, вовсе нет! Но надо же проучить мерзавку, а то кто же, как не я еще объяснит дурочке, что никакая она не извращенка. Только на сверкающем заманчиво мониторе пиратское порно смотрится очаровательно, а на своей шкуре это ад… Вот же, плачет, умоляет, ужас плескается в наивных детских глазках. Просто, как палач делает свое дело, я бил ее снова. Давал отойти немного, и еще удар. Скажите, палачу больно или сладко от его работы? Наверное, не каждому. Я не испытываю с теми, кто не хочет на самом деле того, о чем говорит, ничегошеньки. Я просто поучаю их. Скучно и просто. Чтобы не думали о себе то, чего нет. Я ненавижу это — когда думают, что есть в них то, чего нет! Я выбиваю из них эту пустую самонадеянность, лопаю эти их мыльные пузыри самомнения никчемного. Этой вот достаточно всего лишь веревки по груди и животу — и все, она уже готова отказаться
