ВНИМАНИЕ!
Приятного чтения!
Существует по крайней мере два перевода романа У.Гибсона 'Нейромант': книжный, который, по- видимому, никогда не выкладывался в сеть, и сетевой, который, к сожалению, имеется на всех электронных ресурсах. Его можно отличить по названию 'Нейромантик'. В отличие от книжного, он содержит огромное количество грубых ошибок, сильно искажающих смысл книги, что и побудило меня сделать еще один, более правильный сетевой перевод.
Я не преследовал цель создать литературный перевод. Наоборот, я был готов даже допустить некоторые нарушения ('по-русски так не говорят'), чтобы сохранить оригинальный дух книги и донести ее содержание в минимально измененной форме, так как в случае с Гибсоном форма изложения сама по себе является неотъемлемой частью книги.
Из 'Нейромантика' я позаимствовал довольно удачную расшифровку 'БАМА', а из книжного перевода - название 'Муравейник'.
Если вы читаете этот перевод, то он должен быть в формате Microsoft Word, для того чтобы были видны сноски. В сносках поясняется значение многих терминов.
V2.3 20070507
перевод: dr.noise ([email protected])
посвящается: Пи, которая сделала это нужным.
Уильям Гибсон
Посвящается: Деб, которая сделала это возможным. С любовью.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧИБА СИТИ БЛЮЗ
1
Небо над портом было цвета экрана телевизора, принимающего мертвый канал.
- Не то чтобы я подсел на это, - услышал чей-то голос Кейс, проталкиваясь сквозь толпу у дверей 'Чата'. - Просто у моего организма, типа, развилась острая наркотическая недостаточность.
Голос Муравейника и шутка Муравейника. 'Чатсубо' [1] был баром профессиональных эмигрантов; вы могли бы пить там недели напролет, не услышав и двух слов на японском.
Барменом был Ратц. Его ручной протез монотонно подергивался, пока он наполнял поднос бокалов бочковым 'Кирином'. Он заметил Кейса и осклабился, его зубы - мешанина стали восточноевропейской работы и коричневого кариеса. Кейс нашел себе место за стойкой, между сомнительным загаром одной из шлюшек Лонни Зоуна и новенькой морской формой высокого африканца, чьи скулы были изборождены ровными рядами ритуальных шрамов.
- Уэйдж недавно заявлялся, с двумя бойцами, - обронил Ратц, здоровой рукой отправляя по стойке бокал бочкового. - Не по твою ли душу, Кейс?
Кейс пожал плечами. Девушка справа хихикнула и подтолкнула его локтем.
Лыба Ратца стала шире. О его уродливости ходили легенды. Жить во времена широкодоступной красоты и не иметь ее - было в этом нечто благородное. Древняя рука повизгивала, протягиваясь к очередной кружке. Это был русский военный протез, семифункциональный манипулятор с обратной связью, одетый в неряшливый розовый пластик.
- Вы слишком большой артист, герр Кейс, - хрюкнул Ратц, что обозначало смех. Он поскреб свисающее из-под белой футболки пузо розовой клешней. - Артист, знаете ли, комического жанра.
- Конечно, - ответил Кейс, и отхлебнул пива. - Кто-то ведь должен здесь зажигать. Ясен хуй, что не ты.
Хихиканье шлюхи поднялось на октаву.
- И не ты тоже, сеструха. Так что исчезни, ладно? Зоун - мой близкий друг.
Она посмотрела Кейсу в глаза и издала почти неслышный звук плевка, едва шевельнув губами. Но она ушла.
- Господи, - сказал Кейс, - что за бордель ты тут развел? Человеку не дадут спокойно выпить.
- Ха, - ответил Ратц, вытирая тряпкой исцарапанное дерево, - Зоун мне отстегивает проценты. А тебе я разрешаю работать здесь ради развлечения.
Кейс поднял бокал, и вдруг наступило одно из тех странных мгновений тишины, как будто одновременно пришли к паузе сотни не связанных между собой разговоров. Потом тишину разбило дурацкое, с оттенком истерики, хихиканье проститутки. Ратц хрюкнул.
- Ангел пролетел.
- Китаец, - проревел пьяный австралиец, - блядские китайцы, изобрели сращивание нервов. Я по этому делу, в любое время, только дай работу. Починю тебя что надо, друг…
- А вот это, - сказал Кейс своему бокалу, и вся его желчная горечь внезапно поднялась в нем, - это уже полное фуфло.
Японцы успели забыть в нейрохирургии больше, чем китайцы когда-либо знали. Подпольные клиники Чибы находились на острие современности, целые массивы технологий обновлялись каждый месяц, и все же им не под силу было справиться с увечьем, нанесенным Кейсу в отеле 'Мемфис'.
Уже год здесь, и он все еще грезил киберпространством, надежда таяла с каждой ночью. Он успел везде, обошел все повороты, срезал все углы Ночного Города, и все еще видел во сне Матрицу, яркие решетки цифровой логики, раскидывающиеся над бесцветной пустотой… Муравейник был его теперь уже полузабытым домом далеко за Тихим океаном, и он больше не был консольщиком, не был кибер-ковбоем. Просто очередной шустрила, пытающийся пробиться наверх. Но видения приходили к нему японскими ночами, как электроток из оголенных проводов, как колдовство вуду, и он кричал от них, кричал во сне и просыпался в темноте и одиночестве, скрюченный в капсуле-саркофаге какого-нибудь отеля, сжимая ладонями матрац так, что темперлон вылезал между пальцев, пытаясь дотянуться до консоли, которой не было.
- Видел твою девушку прошлой ночью, - заметил Ратц, передавая Кейсу второй 'Кирин'.
- У меня нет девушки, - ответил Кейс и выпил.
- Мисс Линда Ли.
Кейс покачал головой.
- Нет девушки? Ничего? Чисто биз
