сказала она, ее глаза были отупевшими от ярости и неподвижной жары в комнате, 'сожги их.' Пьяный, Кейс выискал в грязном туалете 'дракона' Ролло. Ролло был предыдущим - и, Кейс временами догадывался, все еще оставался от случая к случаю - парнем Марлен, огромным байкером из Фриско с белой молнией, вытравленной на его темной стрижке под ежик. 'Дракон' был огнеметом, штукой наподобие толстого фонарика с изогнутой головой. Кейс проверил батареи, встряхнул его, чтобы убедиться в достаточном наличии горючего, и подошел к открытому окну. Улей начал гудеть. Воздух в Муравейнике был мертв, неподвижен. Оса вылетела из гнезда и облетела голову Кейса. Кейс нажал выключатель зажигания, досчитал до трех, и нажал на спусковой крючок. Горючее, под давлением 100 фунтов на квадратный дюйм, распылилось на раскаленную добела спираль. Пятиметровый язык бледного огня, гнездо обуглилось, покатилось. На алее кто-то вскрикнул.
'Черт!' закричала Марлен позади него, раскачиваясь. 'Дурак! Ты их не сжег. Ты просто сбил их. Они поднимутся сюда и убьют нас!' Ее голос пилил ему нервы, он вообразил ее объятую пламенем, ее осветленные волосы опаляются особенно зеленым цветом.
В аллее, с 'драконом' в руке, он приблизился к почерневшему гнезду. Оно было разворочено. Обожженные осы корчились и вертелись на асфальте.
Он увидел то, что скрывала оболочка из черной бумаги. Ужас. Спиральная фабрика рождения, ступенчатые террасы инкубационных камер, слепые челюсти нерожденных, нескончаемо жующие, пошаговый прогресс от яйца до личинки, до полуосы, до осы. В его внутреннем зрении возникло что-то вроде процесса ускоренной съемки, раскрывающего всю штуковину как биологический эквивалент пулемета, отвратительный в своем совершенстве. Чужие. Он нажал на спусковой крючок, забыв включить зажигание, и горючее разлилось на бугрящуюся, корчащуюся жизнь у его ног.
Когда он включил зажигание, гнездо взорвалось, опалив его брови огненным шаром. Пятью этажами выше, из открытого окна, он слышал, как смеется Марлен.
Он проснулся с впечатлением гаснущего света, но комната была темна. Остаточные изображения, всполохи на сетчатке. Небо снаружи подавало признаки начала записанного рассвета. Сейчас голоса были не слышны, только вода, далеко внизу фасада 'Интерконтиненталя'. Во сне, прямо перед тем как он залил гнездо горючим, он увидел логотип 'Т-А' Тессье-Эшпулов, аккуратно впечатанный в его бок, как будто сами осы изготовили его.
Молли настояла на покрытии его автозагаром, сказав, что его муравейническая бледность может привлечь слишком много внимания.
- Боже, - сказал он, стоя голым перед зеркалом, - ты думаешь, это выглядит настощим? - Она втирала остаток содержимого тюбика в его левую лодыжку, стоя на коленях рядом с ним.
- Неа, но зато это выглядит, будто ты заботишься хотя бы о фальшивом загаре. Ну вот. Не хватило на твою ступню.
Она встала, отбросив пустой тюбик в большую плетеную корзину. Ничего в комнате, казалось, не было сделано на машинах или из синтетики. Дорого, Кейс знал, но этот стиль всегда раздражал его. Темперлон на огромной кровати имел оттенок песка. Вокруг было много светлого дерева и сотканной вручную материи.
- А как насчет тебя, - спросил он, - ты собираешься краситься в коричневый? Не очень-то похоже, что ты провела все свое время на пляже.
Она носила свободное одеяние из черного шелка и черные эспадрильи [38].
- Я буду экзотикой. У меня для этого и здоровая соломенная шляпа есть. А ты, ты будешь выглядеть просто как дешевый лох, который тратится на то, что может, так что мгновенный загар тебе сойдет.
Кейс угрюмо уставился на свою мертвенно-бледную ступню, затем осмотрел себя в зеркале.
- Боже. Не возражаешь, если я оденусь?
Он прошел к кровати и начал натягивать джинсы.
- Ты нормально спала? Не заметила никакого огня?
- Тебе что-то снилось, - сказала она.
Они позавтракали на крыше отеля, подобии поляны, уставленной полосатыми зонтиками, и, как показалось Кейсу, ненатуральным количеством деревьев. Он рассказал ей о своей попытке пощупать бернский ИИ. Сам вопрос о жучках стал уже академическим. Если Армитаж прослушивал их, то делал это через Зимнее Безмолвие.
- И это было как в реальности? - спросила она, набив рот сырным круассаном. - Как симстим?
Он сказал, что было.
- Реально, как это, - добавил он, оглядываясь вокруг. - Может быть, еще больше.
Деревья были маленькими, узловатыми, невероятно старыми, результат генной инженерии и химических манипуляций. Кейса трудно было заставить отличить сосну от дуба, но чувство стиля уличного пацана говорило ему, что деревья были слишком милыми, слишком полно и однозначно древесными. Между деревьями, на изящных и слишком разумно неправильных склонах с сочной зеленой травой, яркие зонтики укрывали гостей отеля от бесперебойного излучения системы Ладо-Эксон. Отрывок французского разговора донесся от ближайшего столика и привлек его внимание: золотая молодежь, которую он раньше видел на глайдерах над речным туманом прошлым вечером. Теперь он разглядел, что их загар был неравномерным, трафаретный эффект создавался избирательным выделением меланина, множественные оттенки накладывались прямолинейным узором, обводя и подчеркивая мускулатуру; крепкие маленькие груди девушки, запястье одного из парней покоится на белой эмали стола. Кейсу они казались машинами, построенными для гонок; они должны были нести на себе логотипы своих парикмахеров, дизайнеров их белых парусиновых брюк, мастеровых, изготовивших их кожаные сандалии и простые украшения. Позади них, за другим столиком, трое японских жен в хиросимских платьях-рубашках ожидали своих мужей- сарариманов, их овальные лица были покрыты искусственными синяками; это был, как он знал, экстремально консервативный стиль, какой он редко видел в Чибе.
- Чем это пахнет? - спросил он у Молли, морща нос.
- Трава. Так она пахнет, когда скошена.
Армитаж и Ривьера пришли, когда они уже допивали кофе, Армитаж в простом строгом хаки, которое создавало впечатление, что все полковые нашивки только что были сорваны, Ривьера в свободном сером полосатом костюме, который извращенно напоминал тюрьму.
- Молли, любовь моя, - сказал Ривьера перед тем как опуститься в кресло, - тебе придется вспомоществовать мне еще немного лекарства. Я пустой.
- Питер, - сказала она, - а что если я не дам?
Она улыбнулась, не показывая зубов.
- Ты дашь, - сказал Ривьера, его глаза метнулись к Армитажу и обратно.
- Дай ему, - сказал Армитаж.
- Как свинье помоев хочется, да? - Она вынула плоский, обернутый фольгой пакет из внутреннего кармана и бросила его через стол. Ривьера поймал его на полпути.
- Он так себя убить может, - сказала она Армитажу.
- У меня встреча этим вечером, - сказал Ривьера. - Мне потребуется быть в лучшей форме.
Он положил пакет в сложенную чашкой ладонь и улыбнулся. Маленькие светящиеся насекомые роем выбежали из-под фольги и пропали. Он бросил пакет в карман своей полосатой блузы.
- У тебя встреча сегодня в обед, Кейс, - сказал Армитаж. - На том буксире. Я хочу, чтобы ты сходил в магазин спецодежды и достал себе вакуумный костюм, проверил его, и отправился на корабль. У тебя есть около трех часов.
- Как вышло, что мы прибыли сюда на говновозе, а вы двое заказали такси JAL? - спросил Кейс, намеренно избегая встречного взгляда.
- Сион предложил нам использовать буксир. Хорошее прикрытие, когда мы движемся. У меня готовится корабль побольше, но буксир - это неплохо.
- Как насчет меня? - спросила Молли. - Будет работа по дому сегодня?
- Я хочу, чтобы ты прогулялась на дальний конец оси, поразминайся в нулевой гравитации. Завтра, может быть, ты прогуляешься в противоположном направлении.
