перешла от христианских дружеских собраний к начальной стадии церкви.
Джек и Эстер Спаркс продолжили свою работу по воздействию словом Христа на контр–культуру в Беркли. И из этого постепенно возникла домовая церковь.
Супруги Бэлью основали «церковь в гостиной» в Атланте, но она, в конце концов, прекратила свое существование. Они и Брауны переехали в район Санта — Барбары чтобы объединиться с бывшей группой «Крестового похода» из Калифорнийского университета в Санта–Барбаре, которая также охотилась за мечтой об Истинной Церкви. Это создало географическую близость с семьей Спарксов, которые, после окончания эры хиппи, также переместились в общину при Калифорнийском университете в 1977 году.
Снова вместе: 1973 год
К началу семидесятых годов, когда большинство из нас оказалось в разных местах и действовали независимо, мы почувствовали все возрастающее желание работать в более тесном контакте друг с другом. Проведя три года в университете, я оставил свой пост и переселился в пригород — в часе езды от Мемфиса — чтобы отреставрировать купленный нами дом, который был построен перед Гражданской войной. Этот переезд позволил мне также уделять несколько больше времени своим обязанностям мужа и отца семейства, в котором в скором времени должно было стать шесть детей. Чтобы зарабатывать на жизнь, я вернулся к свободному литературному творчеству, которым занимался в последний год пребывания в Эванстоне.
Летом 1973 года некоторые из нас были приглашены в Даллас на недельный съезд христианских издателей. Было высказано предложение собрать как можно больше прежних соратников, чтобы рассмотреть возможность создания хотя бы неформальной системы взаимодействия среди тех из нас, кто участвовал в процессе создания домашних церквей Нового Завета. Собралось около семидесяти человек.
Мы обменивались мнениями, спорили, докладывали и отстаивали свои взгляды по новым исследованиям Писания, участвовали в совместных трапезах в течение большей части недели. Каждый, казалось, относился с подозрением к разворачиванию новой «кампании». Но, с другой стороны, мы устали, крайне устали, от работы в одиночку. Когда волнения угасли, несколько человек из наших решили, по крайней мере, поддерживать неформальные отношения друг с другом.
Спустя несколько месяцев мы встретились в доме Спарксов в Беркли. Не имея почти никакой общей основы кроме желания увидеть подлинное новозаветное христианство, мы решили, что шестеро из нас, которым было сорок и больше, будут играть роль «старших» в том не совсем понятном, что мы собирались делать. Позднее я был добавлен седьмым. Эта ведущая группа должна была собираться на неделю, ежеквартально, с тем, чтобы корректировать деятельность той маленькой сети церквей, которые мы старались соединить в одно целое.
Крайне важно для нашей группы было также чувствовать потребность каждого человека в ответственности перед другими и подотчетности хотя бы в какой–то мере видимой, действенной власти. В последующие недели и месяцы мы осознали, как мало нам было известно о том, что мы звали все чаще «Церковью Нового Завета».
— Каждый провозглашает себя Церковью Нового Завета, — пожаловался Джек Спаркс на одном из наших следующих собраний. — Католики говорят, что именно они ею являются. Баптисты — что они. Церковь Христа утверждает то же о себе — так же и как все остальные. Мы должны выяснить, кто прав?
Спаркс был очень важным дополнением к нам именно потому, что у него не было за плечами евангелического высшего образования, которое получили большинство других членов нашей группы. Он был евангелистом до мозга костей, но привносил свежий взгляд на вещи и более творческие вопросы о том, чем Церковь является — и чем могла бы быть. Он не принадлежал к кругу библеистов и слабо владел специальной терминологией.
— Что ты подразумеваешь под этим «кто прав?» — спросил кто–то с вызовом из задней части комнаты. — У нас есть Библия, разве не так? Способом, которым мы можем узнать о Церкви Нового Завета, является чтение Нового Завета.
— Нет, ты не так понял, что я имею в виду, — ответил Джек в своей сочувственной манере обсуждения деликатных вопросов. — Как протестанты, мы знаем свой путь, начиная с 1517 года и Реформации. Как евангелисты — люди Библии — мы знаем наш путь вплоть до 95 года или около того, когда апостол Иоанн закончил писать свое Откровение. Речь идет о времени между этими двумя датами.
— Он прав, — согласился Гордон Уолкер. — Хоть убей, я не могу сказать точно, куда делась эта Церковь Нового Завета.
— Я в таком же положении, — добавил Джон Браун. — Что я хочу знать, это как долго Церковь оставалась верной Христу? Совершенно искренне меня учили, что в ту минуту, когда апостол Иоанн испустил последний вздох, Церковь начала катиться под откос. Но так ли это на самом деле? И если нет, то где и когда Церковь отклонилась от истинного пути? Во всяком случае, как можно было избежать Реформации?
— Чтобы понять это, необходимо, как мне кажется, разделить области исследования, — сказал Спаркс. — Что касается меня, я хотел бы взять богослужение. Я могу вести изучение Библии и поддерживать пение, но мне поистине с трудом удается проводить богослужение. По сути, я даже не знаю точно, что такое настоящее богослужение. Правы ли харизматики? Должны ли мы хвататься за спонтанный порыв и следовать за ним? Или существует другой способ, которым христиане были призваны участвовать в богослужении?
— Тогда мне позвольте взять историю Церкви, — сказал Браун. — Я хочу обнаружить историческую непрерывность Церкви — что есть истинная Церковь, и что — церковь ложная, оставалась ли она на верном пути или сошла с него.
— Важно, чтобы мы обратились к первоисточникам, — предупредил Спаркс. — Мы ничего не добьемся, если будем просто читать комментарии современных авторов. Мы должны добраться до основополагающих документов и изучить то, что говорили древние писатели — и те, что писали правильно, и даже еретики.
— Я возьму вероучение, — предложил Дик Бэлью. — Я до тошноты устал гоняться за каждым новым веянием духовной жизни, которое проносится по городу. Что я хочу знать — это то, во что Церковь верила с самого начала, и во что она не верила? Я также хочу поискать равновесие. Например, как быть с тем огромным значением, которое мы придаем деталям, сопровождающим второе пришествие Христа? Разумно ли это? Так ли это было у ранних христиан? Иногда у меня появляется чувство, что мы знаем о втором пришествии больше, чем сам Господь.
— Но что самое важное, — продолжал Бэлью, — я хочу выяснить, что ранние христиане думали об Иисусе Христе. Какое знание позволяло им так охотно умирать за Него?
Гордон Уолкер хранил молчание в течение большей части встречи. Бывший южно–баптистский священник, он получил образование в семинарии Форт Ворз в Техасе и пасторствовал в нескольких южно– баптистских церквях перед приходом в штат «Студенческого крестового похода в поисках Христа». «Я скажу вам, что я собираюсь взять, — сказал он несколько скептическим тоном. — Я беру Библию. Мой план состоит в том, чтобы проверить сравнением с Библией все то, что все вы, братья, обнаружите. Потому что если мы не сможем найти подтверждения там, я откажусь это принять.
— Это вполне справедливо, — сказал Джон Браун, чувствуя, что обстановка может немного накалиться. — В конце концов, это должно быть критерием всего, во что мы верим.
Кен Бервен взял предреформационные годы, Рэй Нетэри, ушедший в отставку в 1978 году, — послереформационный период, а я был вскоре выбран нашим администратором.
Больше, чем исследование
Если бы мы ограничились только поиском ответов на поставленные вопросы, наша дискуссия представляла бы чисто академический интерес. Но нас интересовал не просто сбор более полной информации. Перед нами стояли две конкретные проблемы. Во–первых, все мы теперь были ответственны за хотя и небольшую, но паству. Мы обещали своим людям, что приведем их в сохранившуюся
