Опьяненная своим счастьем, Асунсьон не заметила обмана, когда Виктория сказала ей, что хочет уехать в Европу, подальше от знакомых и родственников. Она пожелала племяннице удачи, отпустила с нею Хулиану и дала им денег на поездку.
Браулио же попросил у госпожи разрешения навестить якобы захворавшего дядю, и Асунсьон его тоже отпустила, ничего не заподозрив.
А через несколько дней в «Эсперансе» появился Мануэль, надеясь найти там Викторию.
— Ты опоздал, — сказала ему Асунсьон. — Виктория уехала в Европу.
— Но у нее же нет денег!
— Я дала ей.
— Беда! — схватился за голову Мануэль. — Что она там будет делать одна?!
— Не волнуйся, Виктория уже взрослая. К тому же с нею поехала Хулиана.
Мануэль поблагодарил сестру, но когда узнал о ее замужестве, пришел в негодование и поспешил обратно домой, попросив Асунсьон передавать ему новости о Виктории.
Глава 16
Росауре удалось совершить чудо: она практически с того света вытащила раненого Энрике и вернула его к жизни.
Но он, осознав себя живым, вовсе не обрадовался этому.
— Я должен был умереть! — терзался Энрике. — Такие, как я, не должны оставаться среди людей. Когда боль так ослепляет мужчину, что в ярости он мстит невинному и наносит ему тяжелую рану… Такой мужчина не имеет права на жизнь. Он должен умереть.
Много сил приложила Росаура, чтобы настроить Энрике на другой, оптимистичный лад, но все было напрасно.
Однако то, чего не смогла сделать она, легко, без каких-либо ухищрений сумел сделать Августо, ее сын. Он все время вертелся возле Энрике, невольно отвлекая его от дурных мыслей и втягивая в свои, детские заботы.
Еще не имея возможности двигаться, Энрике, лежа в постели, от нечего делать стал выстругивать для Августо деревянных солдатиков и лошадок, чем еще больше привязал к себе мальчишку.
— Я тоже буду солдатом, когда вырасту, — поделился своими планами Августо. — Вот только на лошадях еще не умею ездить, плохо держусь в седле.
— Это не беда! Я научу тебя, если мама разрешит, — пообещал Энрике, сам не замечая, что говорит о себе уже в будущем времени!
Росаура, слушая их разговор, впервые за последнее время улыбнулась.
— Конечно, разрешу. Только поправляйтесь поскорей, — сказала она Энрике.
И вскоре Августо получил свой первый урок верховой езды у такого замечательного наездника, каким был Энрике. А через несколько дней смог уже вполне уверенно держаться в седле. Радости Августо не было предела, и он с гордостью рассказывал солдатам, какой у него теперь есть надежный друг.
— Не очень-то ему доверяй, — глупо пошутил один из солдат. — Он может увести твою маму.
— Увести? Куда? Зачем? — растерялся мальчик, — Ну как это куда? У мамы же нет мужа, вот Энрике и станет ее мужем.
Домой Августо примчался весь в слезах и, крепко обняв мать, стал умолять ее, чтоб она его не бросала.
Не сразу Росауре удалось понять, чем вызвана истерика сына, а когда все выяснилось, она поклялась, что никогда не оставит своего любимого Августо.
— Даже ради Энрике? — уточнил сын. — Энрике мне друг, так же, как и тебе. И не более того.
— Это правда, Энрике? — спросил Августо теперь уже у сержанта.
— Да, Я ваш друг. Твой и мамин, — подтвердил Энрике.
На этом инцидент был исчерпан, но Августо более внимательно стал наблюдать за матерью и Энрике и постепенно пришел к выводу, что было бы даже хорошо, если б они поженились. Об этом он и сказал сначала Росауре, а потом и Энрике.
Но мать ответила ему, что вряд ли уже сможет кого-нибудь полюбить, а Энрике тоже сказал, что любит другую женщину. Правда, в утешение Августо, он добавил:
— Если бы я смог забыть ту женщину и влюбиться в другую, то выбрал бы своей женой твою маму. А тебя — своим сыном. Да, я не шучу. Мне действительно очень бы хотелось иметь такого сынишку, как ты.
Августо передал эти слова матери, и Росаура тоже призналась Энрике, что если бы у нее была возможность выбирать, то она бы выбрала его в отцы Августо и в мужья — себе.
Энрике ничего не ответил на ее признание.
Однако спустя неделю, когда он получил звание капитана и был направлен в другой форт командующим, Энрике всерьез задумался над предложением Росауры. Всю ночь накануне отъезда промаялся он без сна, но так и не решился навсегда связать свою жизнь с теми, к кому привязался всей душой.
Крепко обняв на прощание Августо и Росауру, он отправился в путь.
Росаура украдкой смахнула слезу. Августо тоже очень хотелось плакать, но он не мог себе этого позволить, поскольку остался теперь единственной опорой для матери.
Чтобы не давать волю слезам и не впадать в тоску, Росаура решила загрузить себя работой. Но только успела бросить белье в корыто, как услышала у себя за спиной голос Энрике:
— Росаура, времени у нас немного. Собирай вещи, если хочешь поехать со мной!
— Я сейчас, мигом, — сказала она, больше не сдерживая слез. — Августо! Иди сюда скорей. Мы едем с Энрике!
По возвращении Гонсало из приграничных земель его ждал сюрприз: Маргарита объявила, что беременна.
Поначалу это известие привело его в бешенство, но Маргарита поклялась, что под угрозой смерти не признается никому, кто является отцом ее ребенка.
— Поверь, никто никогда не узнает, что он твой, — умоляла она Гонсало. — Только не заставляй меня отказаться от него.
— Ладно, успокойся, — примирительно молвил он. — Рожай! В конце концов, это мой единственный ребенок.
О том, что дома его ждет беременная жена, Гонсало, конечно же, Маргарите не рассказывал. Он по- прежнему с трудом выносил Марию и, выслушивая опасения доктора о возможном выкидыше, про себя желал, чтобы именно так все и случилось.
Однако Мария постепенно стала поправляться, и Гонсало ничего не оставалось, как смиренно дожидаться родов.
Но времени ей он уделял все меньше и меньше, ссылаясь на занятость. А дел у него действительно было выше головы. Байгоррия успешно протолкнул в конгрессе проект Гонсало, индейцы и помещики сочли его выгодным для себя, и обмен земли на скот шел полным ходом.
Байгоррия получил свой куш от Гонсало, да еще и продвинулся по службе — как автор удачного проекта, позволившего правительству расширить государственные границы и заодно утихомирить воинственных индейцев. Впервые за долгие годы возможность мирного сосуществования с индейцами обрела форму конкретного договора.
Однако Гонсало изложил Байгоррии только первую часть своего плана, а вторую, секретную, он поведал отпетому бандиту — Бенито Рамиресу.
По заданию Гонсало тот собрал верных людей, загрузил повозку водкой и отправил их спаивать индейцев. А поскольку водка шла исключительно в обмен на скот, то Гонсало не только восполнил все свое
