сестры. Но, к несчастью, администратор также пропустил свой ланч и теперь сидел за первым столом у входа. Оживленные возгласы застряли у студентов в горле. Наступила мертвая тишина.
Доктор Мейсон поднялся со своего места и помахал им, приглашая к столу.
— Как я понимаю, вы, джентльмены, успешно справились с установкой диагноза?
— Единодушное решение, — доложила сестра-инструктор. — Конечно, потребовалось более трех часов, чтобы прийти к заключению.
Официанты принесли еду, и завязался общий разговор. Наконец администратор встал.
— Разумеется, четыре единодушных решения могут оказаться и неверными, — заявил он. — Нельзя работать в больнице, руководствуясь общими правилами.
В этот момент на глаза ему попалась Лори, которая пыталась спрятаться от него на последнем сиденье.
— Мисс Майклсон. Девушка, которая была вчера почти при смерти от диабета. Не так ли?
Общий тяжкий вздох поднялся над столом вместе с парами сочной тушеной говядины.
— Ну, мне все равно, — сказал Фелдер, не глядя на него. — У меня с шести утра во рту ни крошки не было.
— Вперед, налетайте, — приказал доктор Мейсон. — Насыщайтесь, голодные целители, пока мы с мисс Лори немного побеседуем. Не возражаете?
Лори со вздохом встала. Доктор говорил со студентом, который сидел рядом с ним. Лори украдкой схватила половник, зачерпнула похлебки и принялась отчаянно дуть на нее, пока доктор разговаривал. А потом запихнула в рот столько мяса, сколько уместилось. К сожалению, ее рот был недостаточно велик.
— Нет никакой необходимости давиться, — посоветовал доктор, вводя ее в свой кабинет и закрывая дверь.
Лори осторожно попятилась от него.
— Садитесь, — скомандовал доктор, выдвигая для нее стул.
После минутного колебания Лори присела.
— Я не работаю в этой больнице, — решительно заявила она.
Доказав свою храбрость, она сжала пальцы, чтобы унять дрожь, и положила кулаки на стол.
— Теперь нет? — вкрадчиво проговорил доктор. — А вы не догадываетесь, юная леди: единственное, что я хочу узнать, — это какое отношение вы имеете к моей больнице?
О-о, подумала Лори, его больница! Его императорское владение. Если я скажу ему все, не успеет он свистнуть, как я окажусь на улице за семь месяцев до выпуска! Да, подсказала ей логика. А если не скажу правду, то буду на улице еще скорее. Лори вздохнула.
— Я актриса, — начала она. — И работаю по контракту с больницей.
— На кой дьявол нужна актриса в моем штате? — возмутился он.
— Я играю роль усредненного пациента, — шепотом выдавила из себя Лори.
— Громче, — прорычал доктор.
Лори вздрогнула и заткнула уши. Ничто не действовало на нее хуже, чем громкие окрики. Особенно громкие окрики здоровенных, сердитых мужчин. Она глубоко вздохнула и придвинулась к нему.
— Заткнитесь, — твердо сказала она.
Что он и сделал. Доктор плотно закрыл рот, пожевал нижнюю губу, посчитал, казалось, до десяти или, может быть, до сотни и затем посмотрел на неё с улыбкой палача.
— Просветите меня, — нарочито мягко произнес он. — Вы говорите: «усредненный пациент»?
— Да. — Несколько осмелев, она поудобнее устроилась на стуле и разгладила юбку. — Когда я училась в школе в Бостоне, я была очень удивлена, услышав о наборе труппы для работы в больнице. Некоторые больницы Бостона объединились с Гарвардской медицинской школой, поскольку оказалось, что многим студентам сложно воспринимать описание распространенных заболеваний по учебнику. А при непосредственном опросе самих больных студенты часто ошибались, смущая и пугая пациентов. Вот кому- то и пришла в голову мысль нанимать актеров для имитации заболеваний. Теперь во многих медицинских школах страны используют эту систему, а нас называют «усредненными пациентами».
— Ну, будь я… — начал доктор.
— Возможно, — дерзко оборвала она.
— И мы платим вам за эти услуги? — Доктор сверкнул на нее глазами.
— Да. Конечно, не столько, сколько это стоит. Но нищие не могут быть привередливы.
Он отмахнулся от ее возражений, задумался на несколько минут, постукивая пальцами по столу, затем отодвинул стул и встал.
— И, тем не менее, вы и ваша мать — члены загородного клуба?
— Мой отец купил нам пожизненное членство, — тихо проговорила она. — Тогда это было намного дешевле. Вообразите, я могу посещать загородный клуб, но не всегда могу купить еду или, скажем, что- нибудь выпить. Полагаю, вы слышали о новых богачах. Так вот мы с матерью возглавляем список новых бедняков. Теперь, конечно, вы расторгнете контракт со мной?
Лори поднялась со стула и встала перед Мейсоном. Крошечная слезинка скатилась по ее щеке. Она шмыгнула носом и с вызовом посмотрела на доктора.
— Господи, нет! — рявкнул он. — Ваш контракт будет продлен. Это чертовски хорошая идея! — И затем, прежде чем она успела перевести дух, спросил: — Полагаю, вы больше нигде не подрабатываете? — Он извлек из кармана громадный носовой платок и вытер ей слезы.
— Везде, — проговорила она, судорожно сглотнув. — Точнее, почти везде. В рамках морали, приличия и закона — везде.
— В таком случае у меня есть дело, которое могло бы заинтересовать вас, — сказал он, снова садясь. — Личное дело, которым вы могли бы заняться в свободное от больницы время.
— Я готова заняться чем угодно, но мое время ограниченно. Я учусь в университете…
— Драматическое искусство?
— Да. Мне необходимо сдать еще шесть зачетов в январе, чтобы закончить обучение.
— А как насчет вашей игры в больнице? За это вам не могут ставить зачеты?
— Не думаю, что это возможно. У меня такой суровый наставник. По его мнению, то, что не заработано под крышей университета, ничего не стоит.
Доктор сцепил руки на плоском животе и пару раз качнулся на стуле.
— Этот наставник, он когда-нибудь болеет?
— Не думаю, — хихикнула Лори. — Но вечно жалуется на желудок и берет, по крайней мере, один дополнительный выходной в две недели из-за проблем, связанных с желудком.
— Вы не будете возражать, если я поговорю с ним о ваших зачетах и, заодно, о его желудке?
Глаза Лори вспыхнули, и улыбка добавила ей немало очарования. Почему он не подумал об этом раньше? О ее очаровании. По отдельности ее черты не привлекали особого внимания. Глаза были слишком велики, нос чуточку вздернут, а один из передних зубов слегка отколот. Но все вместе придавало ей особую мальчишескую прелесть, какой не мог бы пропустить ни один мужчина.
— Нет, я ничего не имею против, — ответила она. — Девушка в моем возрасте нуждается в любой помощи, которую может получить. Но в пределах моего времени, что бы я могла сделать для вас?
Гарри глубоко вздохнул, пытаясь успокоить нервы. Ответственный момент.
— Возможно, вы не знаете, но я был женат…
— О-о, — осторожно протянула она. Что ж, этого следовало ожидать. Он красивый мужчина. Не слишком молодой, конечно. Нужно много времени, чтобы получить медицинскую степень, и к тому же он служил в армии… «Я был женат»? Значит ли это, что сейчас он не женат? Мурашки пробежали по ее спине.
Доктор прочистил горло. Лори перестала витать в облаках и, взяв себя в руки, взглянула на него.
— Нет, — сказала она. — Я ничего не знаю о вас, кроме того что вы хирург.
— Да, — задумчиво произнес он. — Хирург со стажем. Как вы думаете, сколько мне лет?
— Не имею ни малейшего представления, — пожала плечами Лори. — Тридцать четыре, тридцать пять?
— Ну, вы очень добры. — Он впервые улыбнулся. — Как насчет тридцати семи? Это вас не смущает?
