ГИТЛЕР, Inc.Как Британия и США создавали Третий рейх

Осборн передал полученные сведения министру иностран­ных дел лорду Галифаксу, который в свою очередь сообщил их премьер-министру Невиллу Чемберлену. Все эти заговоры про­тив Гитлера только раздражали и смущали британцев; они пока не желали смерти драгоценному плоду своих усилий, потрачен­ ных на сотворение фюрера; во всяком случае, британцы не же­лали ему такой скорой и преждевременной смерти. Правители Британии саботировали предложенный заговор. Осборн жало­вался папе, что заговор «безнадежно туманен», а Галифакс ли­цемерно сокрушался по поводу того, что Британия не сможет сотрудничать с немецкими заговорщиками до тех пор, пока они не покажут ей свое лицо и не представят четкую програм­му своих намерений. Папа продолжал настаивать, но Осборн, проинструктированный своими начальниками, не стал вести долгие переговоры. «Если вы желаете сменить в Германии пра­вительство, — без обиняков заявил он Пачелли, — то можете де­лать это и дальше. Я же не вижу возможности заключить мир до тех пор, пока неизменной сохраняется немецкая военная ма­шина» (183).

Тем не менее союзники отказывались вести активные воен­ные действия — в народе эту войну называли drole de guerre; «странной», «чудной» или «сидячей» войной — Sitzkrieg.

В течение двух месяцев — с апреля по май 1940 года — Гитлер оккупировал Норвегию и Данию. Первого мая началось втор­жение во Францию и Нидерланды. Девять месяцев «сидячей» войны канули в прошлое.

Наконец, после долгого и томительного — с 1934 года — пребывания в бездействии партия войны была вызвана на авансце­ну для дальнейшего представления британской комедии масок: пришло время Уинстона Черчилля (см, рис. 5.2). Вопреки тому, что старались внушить публике с помощью яростных открытых дебатов, смена караула между Чемберленом и Черчиллем про­шла на удивление гладко: действительно, эти двое всего лишь до­вели до логического конца заговор, который был плодом их же совместных усилий в течение многих лет (184): 10 мая 1940 года Уинстон Черчилль надел шлем империи, став премьер-минист­ ром, главным поборником антифашистского крестового похода. Удивительный факт — подавляющее большинство либеральных историков очень редко (лучше сказать, никогда) интересова­лись следующим простым вопросом: если вся та вражда и разно­гласия между отдельными представителями британского истеб­лишмента в отношении Германии были реальными, а не мнимыми, то почему тогда Черчилль, твердолобый противник Германии, оставил в кабинете министров и в разведке большую часть ближайших сподвижников Чемберлена (185)? Действи­тельно, он сохранил на прежних постах тех самых умиротвори­ телей, тех самых якобы профашистски настроенных политиков прошлой эпохи, многие из которых всегда были «его людьми» (например, Сэмюэл Хор), продолжать заниматься тем, чем они, проявляя непревзойденные способности, занимались все пред­шествовавшие годы, то есть дурачили нацистов перспективой заключения союза, — вводили их в заблуждение, чтобы напра­вить рейх против России и получить запас времени, в течение которого можно было бы втянуть в войну американцев.

15 мая пала Голландия. Проявив милосердие, Гитлер 24 мая позволил союзникам эвакуировать в Британию из Дюнкерка от­ступающий франко-британский контингент — 375 тысяч солдат и офицеров, треть которых были французы. Бельгия капитули­ровала 27 мая, а 14 июня 1940 года нацисты вошли в Париж.

Взорвав динамитом достопамятный вагон в Компьене близ Парижа, в котором в ноябре 1918 года Эрцбергер подписал уни­зительную для Германии капитуляцию, немцы оккупировали се­вер Франции, с тем чтобы внимательно следить за Британией, отдав остальную часть страны своим «коллаборационистам», ге­ нералу Петену, вероятно, в награду за то, что победа нацистов оказалась такой легкой и скорой.

Как премьер-министр, Черчилль теперь становится главным режиссером-постановщиком маскарада: имея за плечами три­дцатилетний опыт работы в разведке и обладая блестящим та­лантом к театральным жестам, он как нельзя лучше подходил для организации финального, самого рискованного акта разыг­ рываемого спектакля. Настало время снова пустить в ход козыр­ного туза — Виндзора.

Теперь идея состояла в том, чтобы создать плацдарм фиктив­ного британского умиротворения на Пиренейском полуостро­ве. Приманкой и должен был стать Виндзор. В тот момент Эду­ард в чине генерал- майора служил в штабе объединенного союзного командования, находившемся в Париже. 16 мая он внезапно, без разрешения вышестоящих начальников, «дезер­тировал со своего поста — такой поступок подлежал военно-по­левому суду — и вместе с герцогиней отбыл на юг Франции» (186). То, что с поверхности казалось безумным актом бегства от наступавших немецких дивизий, на деле оказалось секрет­ной миссией в нейтральной Испании. 20 июня Эдуард всплыл в Барселоне.

Приблизительно в то же самое время, 19 мая, Черчилль на­значает Сэмюэла Хора британским послом в Мадриде; бывшего умиротворителя, которому доверяли нацисты.

Более того, через Швецию британцы в конце мая подброси­ли нацистам дезинформацию о том, что основное ядро умиро­творителей, оппозиционных Черчиллю, группируется вокруг Галифакса (187). Мнимый раскол британского истеблишмента на два противоборствующих клана, каковое уже однажды ис­ пользовалось для внедрения Требича в 1920 году, на этот раз был в новом, куда более грандиозном масштабе приспособлен для постановки последнего действия в великом обмане Третье­го рейха (см. рис. 5.2), — и не случайно, что за кулисами обеих операций стоял все тот же Черчилль.

Двойные агенты типа барона де Роппа в то время убеждали нацистов в том, что «только после крупных сражений, в кото­рых исчезнут последние сомнения в военной мощи Германии», партия мира сможет опрокинуть кабинет Черчилля (188).

Нацисты поверили всему: они много лет преданно смотрели в глаза лидеров этой партии, бросавшей огромную тень на все британское общество: дипломатический корпус, разведыватель­ные службы и весь правящий класс. Все они были, так или ина­че, вовлечены в те или иные фашистские движения, готовые со­вершить переворот, если состоится вторжение в Британию и она будет принуждена к миру. Таких фашистских групп было множество, и назывались они по-разному — «Связь», «Правый клуб», «Нордическая лига»... (189) Но лишь немногие из них бы­ли настоящими движениями.

3 июля Виндзор был уже в Лиссабоне — там он и стал ждать приезда нацистов. Он остановился в доме своих богатых порту­гальских друзей, связанных с германской разведкой. Принц много говорил, и содержание всех его разговоров немедленно передавалось в Берлин для сведения Риббентропа. Утверждали, что 12 июля принц рекомендовал нацистам, не жалея сил, бом­бить Британию, для того чтобы вынудить ее пойти на немедлен­ный мир с Гитлером (190).

С 10 июля 1940 года люфтваффе начало бомбить британ­ские порты и тыловые базы. Воззвав «еще раз к разуму и здра­вому смыслу», Гитлер предложил Британии мир в своем обра­щении от 19 июля 1940 года. И снова Британия ответила отказом. За три дня до этого фюрер насторожил своих генера­лов, приказав им подготовить план вторжения в Британию че­рез Ла-Манш, — то была великая нацистская мистификация, на­званная операцией «Морской лев» (Seelowe): естественно, Гитлер не собирался осуществлять ее на деле. И Черчилль пре­красно это понимал (191).

Потом, в конце июля, в Лиссабоне приземлился высокопос­тавленный нацистский представитель. Документы, касающие­ся этой миссии, были строго засекречены самим Черчиллем (192), достоянием гласности стали лишь несколько шифрован­ных донесений. Из заслуживающей доверия реконструкции данных следует, что Вальтер Шелленберг, один из ведущих дея­телей нацистской разведки, присоединился в Лиссабоне к сво­ему шефу Рейнгарду Гейдриху ни много ни мало для того, чтобы сопровождать заместителя фюрера Рудольфа Гесса, прилетев­шего из Германии для завершения раунда предварительных секретных переговоров с герцогом — давним знакомым Гесса с 1937 года (193).

О чем они говорили 28 июля, неизвестно, но содержание пе­реговоров становится понятным из дальнейшего развития во­енных событий и из заявлений, сделанных герцогом своей сви­те: именно что в данный момент он не готов рисковать гражданской войной в Британии ради возвращения трона, но бомбежки могут образумить Британию и, возможно, подго­товят страну к его скорому возвращению с Багамских островов, управление которыми он в тот момент принял по предложе­нию Черчилля. 1 августа 1940 года Виндзоры сели в Лиссабоне на лайнер, направлявшийся в Карибское море, и окончательно сошли с политической сцены.

«Недовольный скромными результатами рейдов люфтваффе, [в тот же день Гитлер] объявил о своем намерении ужесточить кампанию и приказал беспощадно и непрерывно бомбить Анг­лию, этой воздушной войне он присвоил кодовое название «Ор­линый налет» («Adlerangriff») (194). Этот план был представлен как своего рода громоподобная преамбула к воображаемому вторжению в Британию, каковое, будучи по самой своей приро­де чистым блефом, была, соответственно, отложена Гитлером на неопределенный срок.