Петров подождет,покамест,как солнце,персонье лицо расперсонится:– Простите, товарищ,извинений тысячка… —И просити молит, ласковей лани.И чин снисходит:– Вот вам записочка. —А в записке — исполнение всех желаний.3А попробуй — полазийбез родственных связей!Покроют дворникисловом черненьким.Обложит белолицаятетя Фелиция.Подвернется нога,перервутся нервыу взвидевших нагани усы милиционеровы.В швейцарской судачат:– И не лезь к советувсе на даче,никого нету. —И мама самаи дитя-машинистка,невинность блюдя,не допустят близко.А разных главныхнеуловимошоферывозят и возят мимо.Не ухватишь — скользкие, —не люди, а налимы.«Без доклада воспрещается».Куда ни глянь,'И пойдут они, солнцем палимы,И застонут…'.Дело дрянь!Кто бы ни былисему виновниками– сошка маленькаяили крупный кит, — разорвемсплетенную чиновникамипаутину кумовства,протекций,волокит.
1926
ЛЮБОВЬ
Миропятьцветами оброс,у миравесенний вид.И вновьвстаетнерешенный вопрос —о женщинахи о любви.Мы любим парад,нарядную песню.Говорим красиво,выходя на митинг.Но частопод этим,покрытый плесенью,старенький-старенький бытик.Поет на собранье:«Вперед, товарищи…»А дома,забыв об арии сольной,орет на жену,что щи не в навареи чтоогурцыплоховато просолены.Живет с другой —киоск в ширину,бельем —шантанная дива.Но тонким чулкомпопрекает жену:– Компрометируешьпред коллективом. —То лезут к любой,была бы с ногами.Пять бабпеременитв течение суток.У нас, мол,свобода,а не моногамия.Долой мещанствои предрассудок!С цветка на цветокмолодым стрекозломпорхает,летаети мечется.Одноемув мирекажется злом —этоалиментщица.Он рад умереть,экономя треть,три годасудиться рад:и я, мол, не я,и она не моя,и я вообщекастрат.А любят,так будьмонашенкой верной — тиранитревностьювсякий пустяки меритлюбовьна калибр револьверный,невернойв затылокпулю пустя.Четвертый — герой десятка сражений,а так,что любо-дорого,бежитв перепугеот туфли жениной,простой туфли Мосторга.А другойстрелу любвииначе метит,путает– ребенок этакий — уловленьелюбимойв романические сетис повышеньемподчиненной по тарифнойсетке…По женской линиитоже вам не райские скинии.Простенького паренькаподцепилабарынька.Он работать,а еене удержать никак —бегает за клёшемкаждого бульварника.Что ж,сидии в плачеНилом нилься.Ишь! — Жених!– Для кого ж я, милые, женился?Для себя —или для них? — У родителейи дети этакого сорта:– Что родители?И мыне хуже, мол! —Занимаютсялюбовью в виде спорта,не успеввписаться в комсомол.И дальше,к деревне,быт без движеньица —живут, как и раньше,из года в год.Вот так жезамуж выходяти женятся,как покупаютрабочий скот.Если будетдлиться такза годом годик,то,скажу вам прямо,не сумеетразобратьи брачный кодекс,где отец и дочь,который сын и мама.Я не за семью.В огнеи в дыме синемвыгории этого старья кусок,где шипелиматери-гусынии детейстерег– отец-гусак!Нет.Но мы живем коммунойплотно,в общежитияхгрязнеет кожа тел.Надоголосподымать за чистоплотностьотношений нашихи любовных дел.Не отвиливай —мол, я не венчан.Насне поп скрепляет тарабарящий.Надообвязатьи жизнь мужчин и женщинсловом,нас объединяющим:«Товарищи».
1926
ПОСЛАНИЕ ПРОЛЕТАРСКИМ ПОЭТАМ
Товарищи,позвольтебез позы,без маски — как старший товарищ,неглупый и чуткий,поразговариваю с вами,товарищ Безыменский,товарищ Светлов,товарищ Уткин.Мы спорим,аж глотки просят лужения,мызадыхаемсяот эстрадных побед,а у меня к вам, товарищи,деловое предложение:давайтеустроимвеселый обед! Расстелим внизукомплименты ковровые,если зуб на кого —отпилим зуб;розданныеЛуначарскимвенки лавровые —сложимв общийтоварищеский суп.Решим,что всепо-своему правы.Каждый поетпо своемуголоску!Разрежемобщую курицу славыи каждомувыдадимпо равному куску.Бросимдруг другушпильки подсовывать,разведемизысканныйсловесный ажур.А когда мнетоварищипредоставят слово —я это слово возьмуи скажу:– Я кажусь вамакадемикомс большим задом,один, мол, яжрецпоэзий непролазных.А мнев действительностиединственное надо —чтоб больше поэтовхорошихи разных.Многиепользуютсянапостовской тряскою,с темчтоб себяобозвать получше.– Мы, мол, единственные,мы пролетарские… —А я, по-вашему, что —валютчик? Япо существумастеровой, братцы,не люблю яэтойфилософии нудовой.Засучу рукавчики:работать?драться? Сделай одолжение,а ну, давай!Естьперед намиогромная работа —каждому человекунужное стихачество.Давайте работатьдо седьмого потанад поднятием количества,над улучшением качества,Я меряюпо коммунестихов сорта,в коммунудушапотому влюблена,что коммуна,по-моему,огромная высота,что коммуна,по- моему,глубочайшая глубина.А в поэзиинетни друзей,ни родных,по протекциине свяжешьрифм лычки.Оставимраспределениеорденов и наградных,бросим, товарищи,наклеивать ярлычки.Не хочупохвастатьмыслью новенькой,но по-моему —утверждаю без авторской спеси —коммуна — это место,где исчезнут чиновникии где будетмногостихов и песен.Стоитизумитьсярифмочек парой нам —мыпочитаем поэтика гением.Одногоназываюткрасным Байроном,другого — самым красным Гейнем.Одного боюсь —за вас и сам, —чтоб не обмелелинаши души,чтоб мыне возвелив коммунистический санплоскость раешникови ерунду частушек.Мы духом одно,понимаете сами:по линии сердцанет раздела.Есливы не за нас,а мыне с вами,то черта льнамостается делать?А если яваскогда-нибудь кроюи на васзамахиваетсяперо-
