рука,то я, как говорится,добыл это кровью,ябольше вашегорифмы строгал.Товарищи,бросимзамашки торгашьи– моя, мол, поэзия —мой лабаз! —всё, что я сделал,все это ваше — рифмы,темы,дикция,бас!Что может бытькапризней славыи пепельней?В гроб, что ли,брать,когда умру?Наплевать мне, товарищи,в высшей степенина деньги,на славуи на прочую муру! Чем намделитьпоэтическую власть,сгрудимнежность слови слова-бичи,и давайтебез завистейи без фамилийкластьв коммунову стройкуслова- кирпичи.Давайте,товарищи,шагать в ногу.Нам не надобрюзжащеголысого парика!А ругаться захочется —врагов многопо другую сторонукрасных баррикад.
1926
ФАБРИКА БЮРОКРАТОВ
Его прислалидля проведенья режима.Средних способностей.Средних лет.В мыслях – планы.В сердце – решимость.В кармане – перои партбилет.Ходит,распоряжается энергичным жестом.Видно —занимается новая эра!Сам совался в каждое место,всех переглядел —от зава до курьера.Внимательныйк самым мельчайшим крохам,вздуваетсердечный пыл…Но бьютсяслова,как об стену горохом,об —канцелярские лбы.А что канцелярии?Внимает, мошенница! Горитехоть солнца ярче, —онауложитвесь пыл в отношеньица,в анкеткуи в циркулярчик.Бумажкувстречатьс отвращением нужно.А лишьувлечешься ею, —то через деньголова заталмуженав бумажную ахинею.Перепишут всеи, канителью исходящей нитясь,на докладыс папками идут:– Подпишитесь тут!Да тут вот подмахнитесь!..И вот тут, пожалуйста!..И тут!..И тут!.. —Пылв чернила уплылбез следа.Предв бумагувсосался, как клещ…Среда —этопаршивая вещь!!Глядел,лицомбелее мела,сквозь канцелярский мрак.Катился пот,перо скрипело,рука свеласьи вновь корпела, —но без концагромадой белойрослагора бумаг.Что угодноподписью подляпает,и не разберясь:куда,зачем,кого? Собственнуютетушкуназначит римской папою.Сам себеподпишетсмертный приговор.Совестипартийнойслабенькие пискизаглушаетс днямиисходящий груз.Раскусил чиновникпафос переписки,облизнулся,въелсяи – вошел во вкус.Где решимость? планы?и молодчество?Собирает канцелярию,загривок мыля ей.– Разузнатьнемедляимя – отчество!Кактакомупосылать конвертс одной фамилией??! —И опятьнесетсямелким лайцем:– Это так-то службу мы несем?!Написали просто«прилагается»и забыли написать«при сем»! —В течение днястрану наводняпотопомненужной бумажности,в машинуживотуложит —и вотна дачустремится в важности.Пользы от него,что молока от черта,что от пшенной каши —золотой руды.Лишь растутподваламиотчеты,возносячернильные пуды.Рой чиновниковс недели на деньаннулируетоктябрьский гром и лом,и у многихдажепроступают сзадипуговицыдофевральскиес орлом.Поэтвсегдаи добр и галантен,делиться выводом рад.Во- первых:из каждогопри известном талантеможет получитьсябюрократ.Вывод второй(из фельетонной водицывытекал не рази не сто):коммунист не птица,и незачем обзаводитьсяемубумажным хвостом.Третий:поднять бы его за загривокот бумажек,разостланных низом,чтоб бумажки,подписанныепрямо и криво,не заслонялиемукоммунизм.
1926
ТОВАРИЩУ НЕТТЕ
пароходу и человекуЯ недаром вздрогнул.Не загробный вздор.В порт,горящий,как расплавленное лето,разворачивалсяи входилтоварищ 'ТеодорНетте'.Это – он.Я узнаю его.В блюдечках – очках спасательных кругов.– Здравствуй, Нетте! Как я рад, что ты живойдымной жизнью труб,канатови крюков.Подойди сюда!Тебе не мелко?От Батума,чай, котлами покипел… Помнишь, Нетте, —в бытность человекомты пивал чаисо мною в дипкупе?Медлил ты.Захрапывали сони.Глазкосяв печати сургуча,напролетболтал о Ромке Якобсонеи смешно потел,стихи уча.Засыпал к утру.Курокаж палец свел…Суньтеся —кому охота!Думал ли,что через год всеговстречусь яс тобою —с пароходом.За кормой лунища.Ну и здорово!Залегла,просторы надвое порвав.Будто навекза собойиз битвы коридоровойтянешь след героя,светел и кровав.В коммунизм из книжкиверят средне.'Мало ли,что можнов книжке намолоть!'А такое —оживит внезапно «бредни»и покажеткоммунизмаестество и плоть.Мы живем,зажатыежелезной клятвой.За нее —на крест,и пулею чешите:это —чтобы в миребез России,без Латвии,жить единымчеловечьим общежитьем.В наших жилах —кровь, а не водица.Мы идемсквозь револьверный лай,чтобы,умирая,воплотитьсяв пароходы,в строчкии в другие долгие дела.Мне бы жить и жить,сквозь годы мчась.Но в конце хочу —других желаний нету — встретить я хочумой смертный частак,как встретил смертьтоварищ Нетте.
15 июля 1926 г., Ялта
УЖАСАЮЩАЯ ФАМИЛЬЯРНОСТЬ
Куда бытыни направил разбег,и как ни ерзай,и где ногой ни ступи, —есть Марксов проспект,и улица Розы,и Луначарского —переулок или тупик.Где я?В Ялте или в Туле?Я в Москвеили в Казани?Разберешься?– Черта в стуле!Не езда, а – наказанье.Каждый дюймбытия земногопрофамилиени разыменован.В головеот иментакая каша!Как общий котел пехотного полка.Даже пса дворняжкувместо«Полкаша»зовут:«Собака имени Полкан».'Крем Коллонтай.Молодит и холит'.«Гребенки Мейерхольд».'Мочалаа-ля Качалов'.'Гигиенические подтяжкиимени Семашки'.После этогогуди во все моторы,наизобретай идей мешок,все равно —про Мейерхольда будут спрашивать:– 'Который?Это тот, который гребешок?'Як великимне суюсь в почетнейшие лики.Я солдатв шеренге миллиардной.Но и явзываю к вамот всех великих:–
