воспитанный котик!» – думали мы. И заблуждались. Просто Кузя ждал своего часа. Ну что за интерес был ему переигрывать нас – жалких школяров! Он мечтал помериться силами с Великим Артистом. И он своего дождался.
В тот день в переполненном зале консерватории давал концерт сам Эмиль Гилельс. И вот в кульминационный момент этого концерта, как только пианист начал раздирать души собравшихся скорбными аккордами знаменитого шопеновского марша, из-за кулис появился Кузя. Он гордо прошествовал под эту торжественную музыку из одного конца сцены в другой, потом вернулся обратно, и… ничего не произошло! Привыкшая за многие годы к своему коту консерваторская братия не обратила на него никакого внимания. На сцене был Гилельс!
Кузя уселся возле рояля и растерянно уставился на публику. Что происходило в этот момент в его кошачьей голове? Может, он думал о том, что не только уходить со сцены, но и выходить на нее нужно вовремя? Или о том, что великая легенда о непобедимости котов на сцене, легенда, составлявшая, может быть, главную гордость многих поколений его кошачьих предков, рушится сейчас из-за него?.. Во всяком случае, он понимал: нужно немедленно что-то делать.
И он таки нашел выход, этот фигляр! Подлез под педаль рояля. Пианист надавил на педаль. Педаль надавила на Кузю. Кузя заорал – естественно, не человечьим, но даже и не кошачьим голосом. Пианист от неожиданности вскрикнул, смешно вскидывая руки и ноги… Публика покатилась от хохота…
Очень жаль было сорванного концерта. Но честное слово – был в этом какой-то урок. Во всяком случае, для начинающих артистов или политиков. И состоял он в том, что, если ты уже выполз на сцену, ты должен заставить всех обратить на себя внимание. Даже ценой собственного здоровья. А кот ты там уже или не кот – в данном случае значения не имеет…
Третьего героя нашего рассказа звали Васей. Уж его-то точно знала вся Одесса. В страшную зиму девяносто третьего года, когда по обледенелому и полуживому городу бродили стаи бездомных собак и одинокие фигуры полуголодных, каких-то с виду плохо побритых мужчин и таких же женщин, этот кот показал нам всем, как решить проблему, которая тогда волновала многих, а именно – как покинуть эту родную землю, на которой, казалось, жить уже невозможно, в то же время по возможности не покидая ее. Он стал жить на дереве.
Говорят, что он даже родился на крыше ларька, стоявшего когда-то под этой акацией на Греческой площади. А возмужав, тут же залез на акацию. То есть его мохнатая нога вообще никогда не ступала на грешную землю. Короче, он был поэт.
Василий не спускался с дерева ни днем, ни ночью. Окрестные жители при помощи нехитрого приспособления подавали ему туда воду в консервной банке, а пищу он добывал себе сам, грациозным движением когтистой лапы ловя на лету куски хлеба и колбасы, которые ему бросали снизу.
И он пережил эту зиму! А потом прилетели первые птицы, и все мы слышали, как он разговаривает с ними на их птичьем языке! И они понимали его!
И началась какая-никакая весна. Зазеленела акация, и на Греческую площадь, как после зимней спячки, вышли из своих дворов действительно самые красивые в мире одесские девушки. И глядя на них, уже всем стало ясно, что жизнь все-таки продолжается! И что этот город таки да будет жить вечно, потому что никогда не перестанут рождаться в нем подлинные поэты и подлинные коты.
Лоходром
Вот, говорят, бизнес – это нефть, газ, пшеница. А я говорю – мура. Самый лучший бизнес во все времена – это лоходром. Потому что все может закончиться – нефть, газ. Пшеница может не уродить. А лохи как рождались каждый день, так и будут рождаться. И не закончатся они никогда.
И, главное, лоху-то что надо? Чтобы он был здоров. То есть чтобы его в один день вылечили от всех болезней. Чтобы он мог есть за пятерых и при этом не поправлялся. Потом – только пусть дамы не обижаются – чтобы у него с потенцией было все в порядке. Хотя что-то я не видел таких дам, которые бы на это обижались… Га-га-га…
То есть надо ему, как видишь, немного. Но уж за это он отдаст все! На чем, собственно, и построен наш благородный бизнес.
Думаешь, я сам до него допер? Это сыны мои подсказали. Двое их у меня. Сообразительные ребята. Близнецы. Одному восемнадцать, а второму… А, ну и ему, получается, столько же. Зашли они как-то ко мне в офис, посмотрели, как я тружусь. Пора, говорят, тебе, батя, на покой! Двадцать первый век на дворе. Телевидение, Интернет. А ты как разливал свой шмурдяк в бутылки из-под французского коньяка, так до сих пор и разливаешь. То есть направление-то у тебя правильное. Но масштаба уже не хватает. И еще этого… Знания ментальности потенциального инвестора. Короче, психики современного лоха. Так что ты отойди в сторонку, а мы тут у тебя похозяйничаем. А там, глядишь, и носильщиком тебя наймем…
– Это как же – носильщиком? – спрашиваю.
– А вот так, – говорят. – Мужик ты еще здоровый. Будешь чемоданы с бабками нам приносить и в бронированный погреб складывать.
А что, думаю я себе, пусть попробуют, сукины дети. (Это я их мамашу так иногда называю.) Пусть почувствуют, каким трудом дается нетрудовая копейка!
Вот, значит, они и начали. Сначала рекламу по телевизору запулили.
В кадре народный артист, за пятнадцать долларов купленный. Так, мол, и так, говорит. В день моего славного пятидесятилетия и сорокалетия творческой деятельности театральная общественность страны, а также министерство культуры наградили меня поясом из собачьей шерсти. Раньше радикулит, почки и простатит не давали мне разогнуться. Но теперь, почувствовав на спине родную собачью шерсть, я уже легко становлюсь на задние лапы. Так что звоните немедленно. Цена – сто долларов.
И что бы вы думали? Сотни звонков сразу же после рекламы.
– Мечтаем приобрести! Но почему так дорого? На базаре этот пояс – пятнадцать гривен!..
– Так на базаре же вам всучат какую-нибудь беспородную дворнягу, – объясняют мои сыны, – от которой вы не только не вылечите свой ишиас, но еще и подцепите на него лишай! А мы вам предлагаем пояса из экологически чистых густошерстных высокогорных собак. Породы дикая болонка.
И понеслось. Закупили мы у водопроводчиков полтора километра войлока, которым они трубы на зиму оборачивают. Двести надомниц сидят день и ночь, строчат из него эти самые собачьи пояса. А лохи прыгают вокруг нас, как те же болонки – только уже не дикие, а дрессированные, – и в зубах деньги протягивают.
Как, значит, ажиотаж стал немного спадать, сыны мои новый проект запустили. Три кусочка мыла для похудания. Мол, раскрыт секрет древнеегипетских врачевателей.
Утром моетесь красным кусочком, днем – зеленым, вечером – синим. И все. Через неделю вы из отечественного откормленного кабана превращаетесь в элегантную древнеегипетскую мумию. Цена все та же – сто долларов.
Тысячи звонков сразу же после рекламы.
– Но вы гарантируете успех? – интересуются лохи.
– А как же! – отвечают мои сыны. – Конечно, мы гарантируем! В девяноста процентах случаев.
Чувствуешь, как неглупо? Именно в девяноста. Потому что если сказать сто, могут же и побить. А так помылился лох нашим мылом неделю, другую, третью – и видит, что он как не влезал в ворота своего гаража, так до сих пор и не влезает. Но кто же тут виноват? Получается, в девяносто процентов случаев он не вошел.
– Зато, – объясняют ему сыны, – вам опять-таки повезло. Попали прямо в десятку…
Нет, с мылом – это была классная идея. Потому что есть же отдельные лохи, которые мечтают не похудеть, а, наоборот, поправиться. Для них – те же самые три кусочка. Но только намыливаться в обратной последовательности.
Ну, лохи аж варежки пораскрывали от удивления. А мы им новый проект – «Чудо-варежка» называется.
Вначале даже сами не знали, что это такое. Просто вышли с рекламой: цена сто долларов, гарантия девяносто процентов.
