на гроши. Если бы я не был так молод, я бы понял это. Я сопротивлялся властному Артуро Форце и гордился этим.
— Так ты знал, каким он бал?
— Думаю, да. Разговор с тобой напомнил мне о многих вещах, которые я забыл. Он мог улыбаться и показывать хорошее расположение духа, но при этом всегда был настороже. Он часто говорил мне: «Прежде римляне правили миром с помощью армии. Сегодня есть другие способы борьбы». Если я нуждался в поддержке, то искал ее у нашей кухарки. Ее звали Нона, а я звал ее бабушкой — потому что любил ее. Мне нравилось думать, что она моя настоящая бабушка.
— Так это было правдой?
— Насчет того, как я научился готовить? Да. Я нигде не был так счастлив, как на кухне, рассказывали ей о моих проблемах.
Его глаза затуманились воспоминаниями. Первый раз она увидела его расслабившимся и умиротворенным.
— Конечно, — рассеянно добавил он, — дедушке не нравилось, что я столько времени провожу в компании «прислуги». Это была идея Нонны. «Поезжай куда-нибудь», — посоветовала она мне. И я поехал в Лондон, нашел работу, не требующую специальной подготовки, и чувствовал себя свободным и счастливым. А потом…
— Стоп, — прервала Джули, — не продолжай.
Посмотрев ей в глаза, он понял: любые воспоминания об их счастье причиняют ей боль. И он не хотел этого. Все, то ему было нужно сейчас, — это видеть ее лицо, освещенное светом свечи.
Появился официант с stracitella, супом из цыпленка, яиц, сыра пармезан и еще парочкой ингредиентов, составляющих секрет фирмы. Джули попробовала и блаженно вздохнула:
— Но ведь это…
— …первое блюдо, которое приготовил для тебя, — закончил он за нее. — Ты тогда сказала, что словно умерла и попала на небо. Но на этот раз подожди следующего блюда.
— Не говори, — прервала она. — Позволь мне догадаться. Это то, которое ты приготовил после нашей первой ссоры?
— Мы никогда не ссорились, — сказал он. — У нас были размолвки, и причиной всегда был я. Но тогда, я действительно приготовил кое-что особенное, чтобы показать, что я готов к примирению.
— Макароны с ветчиной и яйцами?
— Правильно.
— Но, Рико, ты не мог заказать их здесь.
— Почему же? Я составил специальное меню. Только для нас и только сегодня.
Она была польщена тем, что он обо всем помнил. Выбранная еда подействовала на нее именно так, как он и рассчитывал. Макароны, жаркое из телятины… Все это вызывало воспоминания, в которых не было грусти.
— Ты ешь мороженое, как маленькая девочка, — заметил он, когда им принесли десерт. — Словно боишься, что кто-то придет и отберет его у тебя.
— Но так всегда и было, когда я была ребенком. Мой отец брал все, что ему хотелось. Чтобы съесть мороженое самой, требовалась большая осторожность.
Она вспомнила киоск с мороженым совсем недалеко от их маленькой квартирки, куда они пошли однажды. Она была просто очарована выбором. Но Рико он вовсе не восхитил.
«Однажды мы поедем в Италию, где люди знают, как приготовить мороженое, — похвастался он. — Это ничто по сравнению с итальянским мороженым».
Как он смеялся, когда она не могла сделать выбор между ананасом и фисташковыми, мятой и шоколадом, клубникой, бананом… В конце концов они взяли все.
— Моя тарелка пуста, — сказала наконец Джули.
— Давай посмотрим, что у них еще есть, — Рико оглянулся в поисках официанта, но его не оказалось поблизости. — Пойду поищу его.
Пока Джули ждала, она наблюдала за экипажем. Лошадь пила воду, а пожилой кучер лежал глядя на звезды. Импульсивно Джули наполнила чистый стакан вином и понесла ему.
— Grazie, — сказал он, принимая стакан. — Salute!
— Salute! — Она подняла свой стакан, чтобы чокнуться с ним.
Лошадь закончила пить и зафыркала.
— Она выглядит очень старой, — сказала Джули. — Как ее зовут?
— Мико, — ответил кучер. — Ей около двадцати лет. Ей пора на отдых, но…
Он подал плечами, и Джули поняла, что он не может позволить лошади уйти на пенсию. Она погладила ее по носу.
— Я обычно езжу на ней днем, — продолжил кучер. — Мой кузен работает вечером, но его лошадь повредила ногу, а мы не можем позволить себе терять хорошие деньги.
— Вы имеете в виду, что Мико работала весь день? — Бедняжка, — прошептала она. — Ей пришлось тяжело.
Джули увидела, что Рико ищет ее, держа тарелку с мороженым. Улыбаясь, она пошла к нему.
— Ты был прав, — сказала она, опустошив тарелку. — В Италии делают самое вкусное мороженое.
— Если ты закончила, мы можем идти. Я еще многое хочу показать тебе.
Они забрались в экипаж, и Джули радовалась, что на этот раз дорога идет вниз, а не в гору. Скоро они снова оказались на узких улочках древнего города.
— Куда мы едем? — спросила она.
— К Фонтану Треви. Это еще одно место, которое я обещал показать тебе.
Но у Мико было на этот счет другое мнение Она попыталась свернуть влево, несмотря на все попытки кучера удержать ее.
— Scusi, — извинился, — это дорога к нашему дому.
Джули спрыгнула и погладила Мико по носу. Лошадь стояла смирно, глядя на нее печальными коричневыми глазами.
— Бедняжка, — сказала она. — Ты пролетела такой долгий путь. — Она посмотрела такой долгий путь. — Она посмотрела на Рико: — Мы ведь можем отпустить ее домой, не так ли?
— Мне заплатили за весь вечер, синьорина, — занервничал кучер. — Осталось еще два часа.
— Рико, не могли бы мы взять такси и позволить им поехать домой?
— Конечно, — ответил Рико. Он протянул кучеру деньги, — Спасибо. Вы можете идти.
Глаза кучера округлились, когда он увидел, сколько денег дал ему Рико. Но тот только отмахнулся.
— Это была разумная плата, — сказал он. — Buona notte.
— Grazia, signorina, — пылко поблагодарил Джули кучер. — Эй, Мико! Домой!
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила Джули, заметив улыбку на лице Рико.
— У хозяина «Короны» была собака, которая пила пиво, — начал он. — Всем казалось очень смешным напоить собаку. Ты назвала всех кучкой идиотов и сказала хозяину, что ему должно быть стыдно за себя. Я думал, он уволит тебя, но тебе было все равно. Ты сказала то, что думала, и никто больше не видел собаку в баре.
— Какое это имеет отношение к сегодняшнему дню?
— Самое прямое, — ответил он, обнимая ее за плечи.
Они пошли пешком в центр, и скоро она услышала шум падающей воды. Через минуту они завернули за угол, и великолепие фонтана Треви ослепило ее.
Он был огромным. На вершине возвышался Нептун — Бог океана, управляющий повозкой, в которую были запряжены морские коньки. Каждую деталь фонтана освещали огни, и капли воды переливались и сверкали. Шум был таким сильным, что Рико пришлось кричать.
— Вот здесь. — Он дал ей монетку и повернул ее спиной к фонтану. — Ты должна бросить ее через плечо и пожелать себе снова вернуться в Рим.
Но как она могла пожелать это? Она поклялась, что когда уедет отсюда, то никогда уже не вернется,
